Очнись. Все боги - эгоисты
Шрифт:
Среди лабиринта тонких вытоптанных троп выбираю одну. Оглядываюсь, по-прежнему встречаясь с тёмными высокими елями, иглы которых щёлкают под ногами. Не слышу никаких посторонних звуков, так что наслаждаюсь своим одиночеством, бродя по лесу и ища конец этой дорожке. От голода голова немного кружится, однако это легко терпеть. Продолжаю делать широкие шаги, спеша выйти из плена деревьев, ведь впереди вижу чистое голубое небо. Это точно какая-нибудь поляна, где уединение станет моим лучшим другом, вот только быстро разочаровываюсь в этом.
Везде стоят стойки с оружием. Луки, мечи, щиты и копья, которые не вызывают у меня
Они все в доспехах, а я не могу их носить из-за того, что слабая. Из-за того, что они очень тяжелые, хотя стоило бы. Радуюсь, что они развязывают узлы верёвки и сбрасывают с себя металл, щурясь от солнечных лучей.
Мужчина с телом лошади начинает ходить из стороны в сторону, что-то начав говорить, а я не слушаю, как и многие из подростков, чьи шёпоты слышу за спиной. Они получают замечание строгим низким голосом, пробирающим до дрожи. Тогда моё внимание полностью переходит на лекцию о том, как нужно держать оружие правильно. Сознание не хочет ничего запоминать, с трудом слышу набор звуков, путающийся словно распустившийся клубок шерсти.
Все расходятся и только по этому понимаю, что пора начать тренировку, что отберёт все мои силы, непонятно откуда взявшиеся. Раздражение, наверное, переваливает за края чаши. Трясусь, переступая с ноги на ногу, нервничаю перед первой стрельбой. Вижу как полубоги с лёгкостью это делают, победно улыбаясь и уходя в конец строя. Прекрасно вижу длинные стрелы с железными наконечниками впивающиеся в середину мишени, выкрашенной в красный цвет. Это, видимо, были сыновья и дочери Аполлона, так как после них никто с точностью не попадает. Успокаиваю себя этим, подбираясь к началу. Вскоре приходит моя очередь.
Дрожащими руками обхватываю рукоять лука, поднимая его перед собой. Кентавр кивает, заставляя коснуться одной стрелы. Провожу по её корпусу и беру, натягивая на тетиву. Знаю, что не попаду в цель, поэтому не стремясь ни к чему, кроме унижения, отпускаю оперение. Наконечник встречается с землей, так что опускаю веки, стараясь успокоить бешеное сердцебиение и сбитое дыхание. В попытках унять дрожь, полностью напрягаю тело, сильнее сжимая ладонь.
Меня раздражает чёртов шёпот за спиной, эти смешки о моей беспомощности и бесполезности. И всё это, готова поспорить, подпитывает Кастеллан, чьи ухмылки чувствую лопатками. Разминаю плечи, открывая глаза, поворачиваю голову в разные стороны, прогоняя усталость и страх нового промаха.
Тяжело дышу через нос, что не ускользает от внимания Хирона, хмуро глядящего на древко торчащее из земли. Беру ещё одну стрелу и натягиваю тетиву, не прицеливаясь и ожидая очередного смеха. Но все молчат, лишь некоторые выдавливают из себя вздох. Гляжу вперёд себя, однако изображение размытое. Ещё одна стрела и ещё одна.
***
Она разворачивается, вручая лук стоящему сзади парню, и уходит восвояси, придерживаясь новой тропинке, которая приведёт её в очередное новое для сознания место. Возможно
А пока подростки переглядываются, обескуражено обсуждая демонстративный уход девушки, непричастной к этому миру. Стоило ей остаться дома, нежели сбежать оттуда, не желая выслушивать новые упрёки в том, кто она. Вот только Фитч совершенно не знала о собственном происхождении, не подозревала о способностях, скрытых самой собой ради защиты от нормального мира, чьи нормы расходятся с её понятиями.
Взоры всех присутствующих останавливаются на стрелах, что торчат из центра мишени, победно сверкая серебром.
========== Глава 7 ==========
Её ночь как всегда на подоконнике, взгляд устремлён на растущий полумесяц, серебро отражается в глазах цвета хвойных иголок. Парень изредка просыпается, наблюдая за тем, как она, покачиваясь, думает о своём, изредка касаясь тонкими пальчиками стекла.
Её ночь как всегда холодная, обволакивает мурашками по телу и обкидывает снежками, заставляя дрожать. Элизабет судорожно вздыхает и начинает тереть конечности, но под одеяло не спешит. Спать в одной кровати с человеком, к которому испытываешь ненависть, всё равно, что лечь на мину.
И как только бледно-жёлтое блюдце пропадает с неба, девушка утыкается лбом в окно и прикрывает глаза, обещая самой себе, что это всего лишь на пару секунд, а потом она точно вернётся в кровать. Засыпает прямо так, удивительно, что не сваливается. Обнимает худые ноги, вжимается в ткань рубашки, ведь её мало, чтобы согреться.
Лука поднимает веки и издаёт тихий смешок, завидев это зрелище. Задаётся вопросом насчёт бессонницы девушки, но откидывает гиблое дело. От неё и узнавать-то нечего – получит лишь взгляд полный ненависти да пару ласковых, больше похожих на бомбы. Фитч раздражает его, как и прежде, но вызывает неподдельный интерес, что странно. Она куда хуже дочерей Афродиты, она не сравнится с прекрасными девицами наделёнными невероятным даром Афины, она вразрез идёт с воинственными детьми Ареса. Никакая слабая девчонка. Девчонка, которая и меч не может поднять в руках, зато идеально попала в цель и не раз.
Блондин переворачивается на другой бок и изгоняет шатенку из своих мыслей, проклиная её. Спокойно выражает свою неприязнь, питает яркую ненависть, вполне ощутимую, когда взгляд падает на его лопатки. Зудящее ощущение тут же даёт о себе знать, так что через плечо он убеждается, что нежеланная соседка по комнате продолжает тихо сопеть, видя седьмой сон.
До подъёма два или три часа, так что опускает веки и пытается отправиться в царство Морфея, однако бодрость тут же обламывает все планы, пуская их коту под хвост. Тяжело вздохнув, Кастеллан проводит ладонью по коротким волосам и взъерошивает их, тихо издавая стоны нежелания подниматься на ноги. Делать больше нечего, кроме как вставать в такую рань и идти на пробежку, дабы лишний раз не соблазняться столкнуть девицу на пол и понаблюдать за её реакцией, за тем, как трясёт всё тело, за тем, как напряжённо сжимает губы, за тем, как сверлит его взглядом.