Ода абсолютной жестокости
Шрифт:
– Его – в камень, – показываю я на Кранаса.
Тот вскакивает с места и что-то кричит, но это неважно.
Я – Риггер. Я буду править огнём. Править кнутом.
Жестокости придётся учиться снова. Я отвык от неё.
Я, чистый и благоухающий, возлежу на диване. Полуобнажённая девушка помахивает опахалом, другая – растирает мне ноги. Я ощущаю себя императором гораздо в большей мере, нежели когда я сидел на троне, а передо мной падали
Главный архитектор дворца Наутиокон (я с трудом запомнил это имя) рассказал, что башню воздвигли по приказу императора триста лет назад. До того тронный зал помещался на первом этаже. Император хотел находиться выше всех. Кроме того, и солдаты, и гости, которые поднимались по лестницам, а не на лифте, представали перед императором измотанными и уставшими, что позволяло ему чувствовать себя ещё сильнее.
Он был эгоистом. Как и я.
В дверь стучат. Я показываю одной из девушек: открой.
Она идёт к двери, вращая бёдрами. Она вызывает у меня прилив желания. Впрочем, полчаса назад я уже частично его удовлетворил.
Появляется Баргот. За ним – все трое: Виркас, Марфа и Микта. Люди, которые не бросили Риггера. Не оставили его одного. И ещё один человек: высокий, крупный, с глубоко запавшими чёрными глазами и обритой наголо головой.
– Ситуация изменилась, не так ли? – говорю я.
– Да, мой император, – Марфа делает реверанс.
– Выйдите, – говорю девушкам.
Обе тут же исчезают, прикрыв за собой двери.
– Мы можем общаться, как прежде, – говорю я.
Виркас садится на кресло, Марфа и Микта следуют его примеру. Бритый остаётся стоять.
– Ты, вероятно, Паргас? – спрашиваю я.
Он кивает.
– Надо будет найти ещё художника Арокана. Но это позже, – говорю я скорее для себя, чем для кого-то.
Рядом с диваном лежит моё оружие. Я достаю меч самоедов.
– Твоя работа?
Он берёт меч у меня из рук и рассматривает его.
– Да, господин.
– Меня зовут Риггер. Всегда называй меня Риггер.
Он снова кивает.
– Зачем ты сделал такой клинок? Я никогда и нигде больше не видел подобных.
– Где ты взял его?
Он поднимает на меня глаза. Смелый.
– Отобрал у племени самоедов на границе Фаолана.
– Это их клинок, – говорит Паргас. – Я сделал его для них.
Всё гораздо сложнее, чем я ожидал.
– Ты был одним из них?
– Да. Очень давно. Потом я ушёл, стал кузнецом. Делал клинки. Этот сделал для них. Потому что они были частью моей жизни.
– Они чуть не съели меня, знаешь, Паргас?
– Их не изменить.
Я обращаюсь к Виркасу:
– Вы возвращаетесь в деревню?
– Да. Нам нечего делать
– Торговать теперь будет просто. Товар будет брать Карлиф. По утроенной цене. Если не захочет к своему названному брату. Третьим в могилу.
Виркас наклоняет голову.
– Если вы выедете завтра, вы ещё успеете нагнать остальной караван. Я думаю, они поехали не через Чёрные земли. Я дам вам сопровождение.
– Риггер, – это говорит Микта.
– Да?
– Я хочу остаться. Я хочу сражаться.
Я усмехаюсь.
– Хорошо. Ты останешься. Поступишь в гвардию императора.
– Спасибо, Риггер.
– А ты, Марфа? Ты уедешь?
– Да. Клифе нужны друзья после стольких лет мучений.
– Я привезу Бельву. Думаю, это не составит труда. Оказывается, в Оменескорне имеется обширная шпионская сеть из Фаолана.
Марфа кивает мне.
Я чувствую: что-то не так. У меня слишком много друзей. А друзья – тяжелее, чем враги.
Микта смотрит преданно, как пёс.
Меня зовут Риггер.
Книгу обо мне уже пишут. Моего имени – боятся. Всё происходит так, как и должно происходить.
Мне интересно, о чем думает Файлант. О чем думает Цикра. Вести об императоре Риггере уже дошли до них, я полагаю.
Мне предстоит учиться. Снова учиться. Я не умел воевать чужими руками. Теперь – научусь. Потому что другого выхода у меня нет.
Потому что впереди – тысяча лет войны.
Потому что впереди – новые пути и цели.
Но одна цель лежит прямо на поверхности, перед моими глазами. Я – император Риггер. Я владею половиной мира. Но половины мне – мало.
На Оменескорн. Моя дорога – на Оменескорн.
Послечастие. Человек на скале
Хорошо, что здесь нет стервятников. Они не решаются подлетать близко. Что-то чувствуют, наверное. Впрочем, это хорошо: так спокойнее.
Меня зовут Мервер. Точнее, меня звали Мервер. Я потерял своё имя.
Я удачно миную патруль. Голова последнего стражника исчезает за холмом, а я подстёгиваю лошадь и еду вперёд. Под ногами хрустит чёрная земля. Я задаю себе вопрос: неужели пепел до сих пор покрывает эту территорию? Или земля приобрела такой оттенок?
Говорят, тут нет животных, но есть птицы. Это хорошо: мой верный лук не позволит мне мучиться от голода. Жаль, не удалось достать огнестрел. Торговец в Фаоланкане запросил такую непомерную сумму, что вся поездка теряла смысл. Ну, конечно, это преувеличение. Просто у меня не было денег.