Один день Весны Броневой

Прибылов Александр Геннадьевич

Вешка промолчала. Даже не обернулась.

– Тащ командир...

– Да?

– Вы не тужите. Справимся... Только поглядывайте, чтоб машину не заворачивало вправо - у левой гусеницы натяжение меньше.

Вешка усмехнулась - опять мехвод проявил инициативу и указывал ей, что делать. "Ну и ладно".

– Хорошо. Погляжу.

Вырвалось. Неуставное. Семейное или дворовое. До дрожи в руках. Щекам и ушам, особенно помятому левому стало горячо... "И винить некого. Сама позволила". Втянула воздух сквозь зубы.

Подошел Мушков. Оперся рядом о надгусеничную полку, замер молчаливой статуей.

Вешка

вспомнила подслушанный утром разговор. "Месячные? Самая маленькая беда".

Стоило зажмуриться, и перед внутренним взором возникло лицо войскового головы Ковалева. На последнем испытании по тактике, обычно молчаливый начальник испытательной комиссии вдруг подался вперед и задал вопрос не по предмету:

– Что такое Устав?

Военная ученица Бронева, почти выпускница, почти командир, задумалась - содержание уставов едва не вбивалось в молодые головы слушателей, но что такое Устав... говорил только преподаватель строевой на первом занятии.

– Свод правил определяющих устройство вооруженных сил,порядок отношений военнослужащих и...

– Порядок отношений военнослужащих, - четко повторил ее слова Ковалев.
– Правила отношений командира и подчиненных в том числе... Для Устава не важно, что у тебя под формой. Для Устава ты и твои подчиненные... детали механизма...

Взгляд старшины, кажется, что-то искал в лице Вешки. Не нашел.

– Запомни, девочка, - Вешка не возмутилась, только глаза распахнула, - Армия это не только Устав. Это... много мужчин для, которых баба... Да, баба, это мамка, жена, дочь, сестра... Для мамки молодая ты еще, сестру можно ослушаться, а жене и дочери командовать невместно. Так-то, дочка...

Запомнила она эти слова. Крепко запомнила. Потому что правду говорил Ковалев.

Вешка медленно выдохнула. Заставила себя расслабиться.

– Радек, - Мушков вдруг шагнул мимо нее, загородив солнце в закрытых глазах.
– Пошарь там мой кошель...

– О! Дело!
– отозвался мехвод, - Пока время есть можно по соломке сточить.

"Пусть сестра. Они меня и так не слушают - исполняют приказы раньше, чем я их отдаю".

– Товарищ командир!

Оклик Земелова заставил открыть глаза, оглянуться. "Чего вы так на меня смотрите?"

– Не волнуйтесь. Ей-боже, все у нас получится. Ходовая у нашей саушки, как у "шестерки", один в один. А "шестерку" я, как жену знаю - не первый год за рычагами. Точно вам говорю.

Четко и размеренно выговаривая слова, мехвод, кажется, пытался ее вразумить. Словно малое дитя. И одновременно шарил пальцами в матерчатом мешочке, хрустя заложенной внутрь "восковой" бумагой.

"Дожила". Вешка поняла, что улыбается - болью напомнил о себе злосчастный прикус. Невольно тронула губу воняющими пропиткой пальцами. "Радек доволен. А ты, Мушков, чего взгляд отводишь? Думаешь, я слабину показала?"

– На, - Земелов протянул заряжающему толстую палочку прессованного курута.

– Чего ты мне огрызок суешь? Там длиннее есть. Скупишь, как свое даришь.

– На тебе длиннее.

– Ага. Э! У тебя свой кошель есть!

– Я немного! И некогда за своим лезть.

Далеко впереди коротко взревел и замолк танковый двигатель. По составу пронеслась волна окриков и ругани.

– Земелов, займите место! Мушков...

– Вешка! Бронева!
– Дивов в новеньком шлемофоне

вместо привычной кепи перепрыгнул просвет между вагонами. Окликнул командира третьей самоходки: - Ивков! Будьте внимательны. Порядок разгрузки вы знаете, но напоминаю: во время разгрузки в машине механик-водитель, управляет спуском командир. Заряжающий следует параллельно составу своими ногами. Вы показываете готовность, - кивнул на флажки в руках командиров, - и ждете. Потом "запуск". Опять покажете готовность. Движение начинаете по отмашке разводящего в начале состава - не прозевайте. После спуска подбираете заряжающего, разворачиваетесь направо и подъезжаете ко мне. Все ясно? Вопросы есть?

– Да.

– Нет, есть, - сунулся вперед Ивков.

Любек напрягся.

– Где свинтил шлемофон, и на какой из твоих вопросов она ответила "да"?
– Ёнч кивнул на Вешку, ухмыльнулся.
– Люб, мы ж не хуже тебя порядок разгрузки знаем, чего ты...

– Отставить. Младший линком Ивков, по существу задачи вам все ясно?

– Да!

– Тогда иди к своей машине и делай свое дело. И не дай боже тебе сплоховать.

– Есть!

"На тебе! Утрись!"

Любек поймал ее взгляд и, вдруг, широко совершенно по-мальчишески улыбнулся, сверкнув зубами, и подмигнул.

– Удачи, - пожелал тихо, только ей. И опять пришлось трогать прокушенную губу грязными пальцами - даже боль не смогла сдержать ответной улыбки.

– И тебе.

Кивок, стремительный разворот, прыжок с платформы на платформу... "Правильно его назначили". И вслед неуместное: - "Какой же ты стал красивый".

– Зря вы шлемофоны сдать приказали, - вернул в реальность голос Мушкова.
– Комполбата вон в неуставном...

"Зря," - согласилась про себя Вешка. Глупо настояла на соблюдении предписания, когда при формировании Земелов выпросил у снабженцев ей и заряжающему шлемофоны вместо положенных, но не найденных на складе, стальных шлемов. "Зря".

– Отставить, - вздернула подбородок.
– Заряжающий, займите свое место.

– Есть... Э-эх.

Помник шагнул к краю настила.

– Поговорю со снарядником, - сказала в обиженную спину, употребив неуставное сокращение звания начальника хозяйственной части. И добавила честное.
– Вы были правы, ребята.

Мушков обернулся коротко, показав удивленно поднятые брови, и, уже расправив плечи, легко спрыгнул на насыпь.

– Во, ожила командир, - донеслось из люка мехвода. Вешка решительно шагнула к краю платформы и, не оборачиваясь - все внимание на фигурки в голове состава, неожиданно для себя, показала Земелову кулак.

Далеко впереди человечек отделился от плотно стоящей группки. Поднял руку с желтым, почти белым флажком. Дождался ответных сигналов и раскрутил желтый лоскут над головой.

– Запуск!

Кричали вдоль всего состава. Едва не хором. Но конец команды утонул вместе с остальными звуками мира в грубом и гневном рыке моторов. "У меня теща так ругается - весь двор глохнет", - мимолетно вспомнилась подслушанная недавно болтовня Радека. Выхлопные трубы впередистоящей самоходки выкашляли черный тяжелый дым плохо прогоревшего топлива - пришлось задержать дыхание - не прогретые двигатели сжатия, придуманные полста лет назад вальским немцем Жено, на холостом ходу чадили страшно.