Одиночество вдвоем
Шрифт:
– Его сестра, Дженни, - стоило Нику произнести это имя, как Дилан выпрямился, схватив его за плечо:
– Дженни? Где она? Она здесь?
Меня посещает мысль:
– Так, может, позвонить ей? Пусть приедет и… - голос обрывается, когда Ник резко переводит на меня темные глаза, хмурясь:
– Эви, его сестра не придет, - жестко проговаривает каждое слово, чуть ли не рыча. О’Брайен растерянно смотрит на него, моргая мокрыми глазами:
– Она не придет? Почему?
У меня пропадает способность дышать, когда Дилан смотрит на меня. Осуждающе.
– Почему она не придет?
Темнокожий нервно скользит кончиком языка по нижней губе, прочищает горло:
– Тебе нужен сон, - поднимает глаза на меня.
– Мои родители приедут на днях. За это время необходимо найти место, где он будет жить, пока ломка не пройдет.
Встает с кровати, а Дилан дергается, трясясь, словно его окутал мороз. Вновь и вновь повторяет попытки выдернуть руку, но лишь бьется затылком о подголовник кровати, закидывает лицо, пыхтит и смотрит в потолок. Сжимает веки, кусая губы до крови.
Я качаю головой:
– Сколько нужно примерно времени, чтобы ему стало легче?
Ник подошел к окну, приоткрывая створку, чтобы впустить холод, ведь в комнате стало душно:
– Говорят, для перестройки человеческого организма требуется как минимум месяц, - оборачивается.
– Нужно принести мокрую тряпку.
Я вытираю потные ладони о футболку, хмурясь:
– Думаешь, ему жарко?
– наклоняюсь. Да, Дилан мокрый, но его губы дрожат. Касаюсь кончиком пальца его лба. Осторожно, боясь, что парень сейчас “выкинет” что-нибудь. Холодный.
– А какого это?
– выпрямляюсь, интересуясь.
– Когда тебя “ломит”?
Ник расстегивает молнию на кофте, снимая:
– Тебе кажется, что все мышцы сводит судорога, ты не можешь лежать, стоять, тебе хочется расправить плечи, ведь овладевает ощущение, будто у тебя что-то сломано. В горле сохнет. Тебе душно и холодно одновременно, - он задумывается.
– А еще дикое желание почувствовать таблетку на языке, - его лицо становится каким-то хмурым, потерянным.
– Хочется пожевать её, поэтому зубы начинают болеть, ты ими стучишь, жуя покрывало или кисть собственной руки, чтобы сымитировать пережевывание таблетки.
И оно того стоит? Разве секундный кайф стоит такого мучения?
– Но, если у Дилана плохо с деньгами, то откуда он берет наркотики?
– обхожу кровать.
– Скорее, берет в долг, - Ник идет мне навстречу.
– Я принесу полотенце, - тормозит.
– Извини за это, - кивает головой в сторону стонущего от ломки Дилана.
Я не могу судить кого-то. Это вообще не мое дело, кто и что глотает, но… Ему ведь необходимо помочь. Вот только как?
Ник хлопнул меня по плечу, направляясь в сторону двери. Открывает. За ней стоит Хлоя. Девочка отскакивает в коридор, убегая в свою комнату. Видимо, подслушивала всё это время.
Я потираю плечи, ибо в комнате становится холодно. Смотрю на Дилана. Парень тяжело дышит через приоткрытые искусанные губы. Медленно перебираю ногами, подходя ближе.
Дилан шепчет. И теперь
– Одну, всего одну… - так тихо. Кажется, что это просто шум.
Боюсь приближаться, поэтому опускаюсь на одно колено возле кровати. Кладу ладони на её край, сжимая пальцами ткань простыни. Смотрю. О’Брайен хрипит. Его горло пересохло. Ему настолько жарко?
– Хочешь пить?
– рассчитываю, что он ответит? Он даже не подозревает о моем присутствии. Что-то шепчет под нос, рвано дыша. Выглядит, как умирающая собака.
И оно того стоит?
Каким же нужно быть кретином, чтобы пойти на такое? Если у него есть проблемы в семье, с финансами, это не значит, что наркотики помогут. О чем вообще он думал?
Если быть честной, я не удивлена, что он - наркоман. Но ведь Ник тоже употреблял. Вот это привело меня в шок. И эти его улыбочки, ухмылочки. Ему это кажется смешным? Забавным? Чего Ник себя так ведет? И как он мог не заметить этого? Если бы у меня был такой близкий друг, то я бы сразу обнаружила неладное.
Или Ник не особо и старался? Или закрывал глаза? Или вся его дружба - это лишь показуха?
Я думала, что более-менее поняла Ника, раскрыла его характер, ведь он всё время улыбается. Но теперь я сомневаюсь.
Сомневаюсь и не чувствую себя рядом с ними в безопасности.
Наклоняю голову на бок, разглядывая Дилана.
И почему Дженни - его сестра - не приедет?
О’Брайен начинает кашлять. Я приподнимаюсь, когда в комнату возвращается Ник. Он улыбается мне, присаживаясь на край кровати. Мокрой тряпкой протирает лоб Дилана. Тот морщится, сильнее сгибаясь. Переворачивается на правый бок, к нам спиной. Затем вновь на левый. Начинает ерзать на кровати, пыхтя. Обнимает свободной рукой живот.
– Скажи, у тебя он не может перекантоваться?
– этим вопросом Ник ставит меня в тупик. Я, конечно, хочу помочь Дилану, но… Но у меня дома…
Моргаю, отходя к стене, чтобы прислониться к ней горячим лбом. Стою лицом к парню:
– Я не уверена…
– Боишься, что подумают родители? Вот у меня так же…
– Мне все равно, что они подумают, - выплевываю, поражаясь, с какой грубостью в голосе это делаю.
– Просто, дома всё не так гладко.
Ник с пониманием вздыхает:
– Куда тебя деть?
– смотрит на друга.
Такое ощущение, будто Дилан - ненужный предмет, который некому спихнуть. Это сравнение, всплывшее в моем сознании, заставляет меня сильнее хмурить брови. Наблюдаю за тем, как Ник протирает лоб парня полотенцем.
Я всё больше не понимаю его. Мне казалось, что эти двое всё друг ради друга сделают, а это не так. Как можно думать о том, что скажут родители, когда твой лучший друг, так скажем, болен? И он сам не справится. Он не сможет. Он не сильный.
– Ник, - Хлоя заглянула в комнату, позвав брата. Тот поднялся, протянув мне полотенце. Я перевела взгляд на девочку, которая уставилась на меня. Смотрит, сощурившись. Темнокожий выталкивает её в коридор, закрывая за собой дверь.