Одиночество вдвоем
Шрифт:
– Итак, - Дилан выдыхает, понимая, что Ник не отвяжется.
– Ты серьезно всё это?
– задает вопрос в пустоту перед собой, но я осознаю, что вопрос адресован мне, поэтому отвечаю кивком.
– Мой дом - это не трехзвездочный отель. Там даже горячей воды нет, - он усмехается, а я лишь чешу макушку, изогнув брови:
– И что?
– задаю вопрос.
– К чему ты это?
– Ты жила в удобствах, не думаешь, что не выдержишь этой каторги?
– по-прежнему смотрит перед собой, говоря со мной.
– Я ведь не принуждаю
– Выгода?
– Именно, - киваю, повернув голову, и кровь в жилах застывает. Хлоя до сих пор стоит и смотрит на меня. Прожигает.
И я крайне удивляюсь, когда открываю рот, непринужденно интересуясь:
– Ты чего-то хочешь спросить у меня?
– такое длинное предложение сказала без запинки. Я явно делаю успехи.
Девочка вдруг улыбнулась, щурясь:
– Совсем не похожа на него.
Я стою ровно и, как идиотка, хлопаю ресницами, не вникая:
– Что, прости?
– Ничего, - она подходит, протягивая мне руку.
– Мы так нормально и не представились. Хлоя Мириж, сестра того придурка, который хочет всем угодить.
Я неуверенно пожимаю ей руку:
– Эви Фейт, - и мне больше нечего добавить. Ведь я - никто.
– Будем знакомы, - отходит, бросая взгляд на Дилана, который пытался потереть больное запястье.
– Черт, да снимите это с меня нахер, - срывается, и Хлоя хихикает, вытаскивая из кармана ключик. Трясет им:
– Что? Нервишки не выдерживают заключения?
О’Брайен качает головой, усмехаясь:
– Я тебя прибью, малявка.
В комнату влетает Ник. Вид у него какой-то встревоженный, и это вызывает хохот со стороны его сестры. Она бросает ему ключик, направляясь к двери:
– Что ж, сами разгребайте это дерьмо, - выходит, и я рада этому.
– У нас мало времени, - Ник идет к кровати Дилана, который предвкушает свое освобождение, когда у наручников щелкнул замок. Парень вздыхает, сгибаясь. Прижимает одну руку к животу, садясь на край кровати. Ник кладет наручники и ключик на стол, подбегая к шкафу. Торопится. Я поднимаю брови, когда он берет с полки длинную и довольно широкую кофту, которая походит на балахон, только без молнии. Продолжаю стоять в ступоре, когда парень вручает его мне, быстро говоря:
– Мне сейчас нужно за родоками в аэропорт, походу отец много выпил в самолете, - объясняет.
– Я могу подбросить вас до автобусной остановки.
– Поверить не могу, - Дилан потирает красное запястье.
– Надень это, - говорит темнокожий, вновь взяв из моих рук балахон. Я заставляю себя не дергаться, когда парень натягивает на меня кофту, продолжая говорить:
– В общем, когда доберетесь, то, - указывает на меня пальцем.
– Следи за ним. Ни на шаг не отходи.
– Убейте меня, - напевает на фоне болтовни Ника Дилан.
– Проверь первый этаж, его комнату и ванную на наличие наркотиков, - Ник тянет края балахона
– Его ломает обычно под вечер, ибо именно после шести он впадает в состояние “ненавижу всех вокруг, где моя бита, сударь?”, - я улыбаюсь, ведь даже сейчас Ник старается рассмешить меня.
Дилан поднимается с кровати, опираясь ладонью на стену. Он поправляет мятую одежду, медленно шаркает ногами по полу. Видно, что ему нелегко передвигаться. Парень подходит к своему рюкзаку, поднимая его с пола. И я вспоминаю, что переложила наркотики.
Если честно, меня насторожило, что Ник тоже “баловался” этим, поэтому решила, что будет лучше, если заберу это у него. Я доверяю парню, наверное, но бывших наркоманов не бывает. Кто знает, вдруг ему взбредет в голову, и он поддастся искушению?
Ник отходит от меня, взяв наручники с кровати:
– Это еще не всё, - оборачивается, тяжко вздыхая. Мы с Диланом взглянули на него. Парень явно набирается мужества, чтобы продолжить:
– Я знаю тебя, Дилан, и знаю, что ты хорошо бегаешь, - идет к нам.
– Поэтому, чтобы ты не сбежал от Эви…
– Чувак, - Дилан уже не усмехается.
– Эй, - поднимает руку.
– Это уже слишком.
Я с любопытством смотрю то на одного, то на второго. Ник качает головой, взяв друга за запястье, которое не было приковано к кровати.
– Эви, где твои вещи?
– темнокожий напоминает, и я хмурюсь:
– Ты сам сказал мне положить их в стирку… - виновато чешу висок.
– Хорошо, потом я тебе их верну, - Ник улыбается.
Меня внезапно посетила странное ощущение, будто Ник - это какой-то “папочка”, который указывает детям, что и как делать.
Хотя, о чем это я? Так оно и есть.
Ник улыбается. Один конец от наручников он сцепляет вокруг запястья Дилана, который прикрыл глаза, опустив голову. Раздражен, но зачем Ник это делает? К чему он собирается его приковать?
Щелчок. Холодный металл обжигает мое запястье. Я поднимаю руку, глупо моргая. Вникаю в суть. Перевожу глаза на Ника, открыв рот. Тот поднимает ладони:
– Извини, но так мне будет спокойней, - протягивает мне ключик.
– Вот, не потеряй.
– Постой, - я верчу головой.
– Как… - заикаюсь, указывая свободной рукой на эту металлическую цепь, ограничивающую мои движения.
– Как это… Что люди вокруг подумают?
– В автобусе мало кто обратит внимания, а потом вам идти по лесу, там уж точно живности до вас дела не будет, - Ник не может не улыбнуться. Я закатываю глаза. На что подписала себя? Причем сама.
Дилан поднимает руку, а вместе с ней поднимается и моя. Он дергает ею пару раз, резко опустив, чем приносит легкую боль. Я фыркаю, отводя глаза.
Но это куда лучше, чем дома. Взаперти. С отчимом.
Думаю, это одна из самых неловких ситуаций, в которые мне посчастливилось попадать. Хотя, раньше ничего подобного со мной не случалось, поэтому сравнивать это не с чем.