Одиночество вдвоем
Шрифт:
— Как ощущения? — А что он ещё мог спросить? Сидит, чувствуя себя полнейшим беспомощным кретином, который даже не знает, как говорить с ней. А Эви уже потерялась. Застряла где-то, в темноте, тишине, бросаясь то в жар, то в холод, но бледные губы могут шептать:
— Знаешь, что делают дети летом?
Дилан хмурит брови, одной рукой продолжает держать её за подбородок, а другой проводит по лбу, убирая прилипшие к мокрой коже локоны волос:
— И что же? — лучше просто поддерживать диалог, следя за её состоянием.
— Гуляют во дворе, — шепчет, больше не улыбается, как-то опустошенно остановив
— А чем ты занималась? — Дилан явно расслабился, ведь девушка не проявляет агрессию, что уже радует.
— Я сосала.
Замирает. Просто чувствует, как всю кожу одновременно пронзают тысячи игл, заставляя ощущать боль каждой чертовой клеткой. О’Брайен медленно скользит ладонью по щеке Эви, внимательно и вполне серьезно изучает её лицо взглядом, но оно слишком спокойно. Девушка сжимает ладони между колен, наклонив голову на бок, и хмурит брови, повторяя:
— Сосала с десяти лет, — поднимает глаза на парня, слегка приоткрыв рот, внезапно рассмеявшись в голос. Дилан убрал от неё руки, с полной растерянностью оглядевшись по сторонам. Эви смеётся, прижимая запястье руки к губам, наклоняется вперед, еле удерживая равновесие. Опускает обе руки на кровать, вновь прислонившись затылком к стене. Смотрит перед собой, сжимая стучащие зубы:
— И я просила их, — её бледное лицо морщится, поэтому опускает его, громко всхлипывая. Ладонями касается своего живота, шепча уже дрожащими губами от никогда не утихающей боли:
— Я, правда, просила их остановиться, — корчится, сгибаясь пополам. — Я просила, но им это только больше нравилось, — её плечи подергиваются, а с губ слетает тихий стон. — Я просила, — голос слишком внезапно сменяется плачем. А О’Брайен не знает. Он только и делает, что сражается со сжимающимся горлом. Эви касается пальцами своего лица, рвано и коротко вдыхая:
— У них не было презервативов, — её трясет, — и тогда он дал им… — сдерживает голос. — Он дал им пакет, — и срывается. В одну секунду комната заполняется диким рыданием, которое проникает в парня, вызывая отклик в груди. Больной, неприятный, такой, что в голове резко подскочило давление.
Дилан не может заставить себя шевелиться, нет, не дышит, он практически не ощущает своего присутствия в реальном мире. Эви рыдает, сжимая колени и ладони между ними:
— Это было так больно! — кричит со злостью на парня, будто он имеет к этому прямое отношение. — Я просила их, — смотрит наполненными слезами глазами на Дилана, сжимая открытый рот ладонью. —
Умоляла, но их это только возбуждало.
— Эви, — парню отвратительно слушать это. Он кладет свою ладонь ей на плечо, но тут же убирает, словно получив электрический разряд. Эви бьет его в грудь сжатой в кулак ладонью:
— А мне было тогда тринадцать! Мне, — бьет с усиленной яростью, в темных глазах сверкает гнев, — было всего тринадцать!
От лица Дилана.
— Эви, — пытаюсь перехватить её руки, но от моих прикосновений девушка лишь громче вопит, пихая меня ногами.
— Нет, не надо! — Кричит, вынуждая вскочить с кровати, и поднять ладони перед собой. Тяжело дышу, пытаясь ещё и себя привести в порядок, что уж говорить об Эви. Она ерзает, прижимаясь плечом и одной стороной лица к стене. Смотрит не на меня, взгляд
— Эви, — наклоняюсь, касаясь кровати пальцами. Хочу подобраться к ней ближе, но это отрицательно действует на девушку, которая кричит, плача:
— Нет, пожалуйста, не надо, — она не поднимает на меня глаза, хлопая себя ладонями по ногам, словно, кто-то её трогает.
– Нет, пожалуйста!
— Эй, тихо, Эви, — повторяю попытку коснуться её плеча, но вновь в ответ крик, от которого хочется закрыть уши.
– Эви, слушай меня, — не выдерживаю, слишком грубо схватив её за шею. — Смотри на меня, — её зрачки расширены и носятся по потолку, как бы я не поворачивал её лицо, эффект один. Она не видит меня, будто находясь совершенно в другом месте. Мокрая, холодная. Я могу нащупать её безумный пульс на шее.
— Не трогайте! — Рыдает, прижимаясь уже всем телом к стене. Не успеваю вовремя среагировать и удержать её голову, которой она начинает биться о каменную поверхность, повторяя шепотом:
— Больно, больно, больно, больно…
— Черт, Эви, — сажусь обратно на кровать, дернув её за шею. Девушка ударяется лбом о мой лоб, тяжело и хрипло дышит, по-прежнему не замечая меня. Глажу её по волосам, пытаясь шептать, чтобы не напугать:
— Эй, — она вновь срывается на плач, качает головой, трясется, согнувшись, и раскрывает рот, сжимая веки. С её губ срывается стон. Я тревожно осматриваю её, не понимая, что произошло, ибо она прекратила рыдать. Сильно надавливает на свой живот, глотая воздух.
— В чём дело?! — Не выдерживаю, дернув её. Но Эви не дает ответа. Она мучительно стонет, всё так же поднимая голову и сжимая мокрые веки. Начинает вертеться, ей с трудом удается дышать, и тогда до меня доходит, что начались боли. Я панически осматриваюсь, но вспоминаю, что никакие лекарства лучше не употреблять.
Так, ей нужно лечь. Я обычно ложусь, если дело доходит до этого, но подобное происходит обычно во время ломки, так какого черта это происходит сейчас?!
Помогаю ей лечь. Эви тут же вся сжимается, переворачиваясь с одного бока на другой — и так без остановки вертится, выгибаясь, и громко стонет, крутится, прижимаясь носом к моей кровати, крепко обнимает живот, стараясь дышать, но всё чаще ей удается сделать вдох, а выдыхать дается с трудом.
Я сжимаю ладонь в кулак, поднося к губам. Это совсем иное. Видеть, как человек мучается. И при этом ты ничего не можешь сделать. Эви так и не разжимает веки, но по лицу видно, что ей чертовски больно.
Что я могу? Чем помочь?
— Эви, — сжимаю кожу её плеча, кусая губы до крови. — Черт, просто терпи, — прошу, понимая, как нелепо это звучит. Девушка не прекращает шевелиться на кровати, стонет то громко, то тихо, мычит.
И я чувствую горечь. На языке. Потираю лицо ладонями, давлю на виски, ощущая ритм своего сердца. Дышу в такт Эви. В комнате становится душно, на шее вновь выскакивает напряженная нить вены, опускаю голову, борясь с комками в глотке, что мешают заглатывать пыльный воздух.