Одиссея капитана Балка. Дилогия
Шрифт:
Александровича, Великой княгини Ольги Александровны, свежеиспеченного морского
министра адмирала Дубасова с его карманной «морской фрондой», да нескольких персон
из ближайшего окружения Николая, не пригласить которых сегодня для генерал-адмирала
было бы просто моветоном. Тем паче, что и сам он страстно желал их непременного
присутствия! Восстановление справедливости требует пусть не формально-явного, но зато
публичного и понятного всем покаяния
«Если Федор хочет остаться в министерском кресле, а все его протеже – при погонах
и должностях… на какое-то время, то за свои геройства по части «попинать раненого
льва», мне эта компашка сторицей заплатит. Как и за травлю Авелана, Старка и бедняги
Верховского. Будут каяться и сапоги целовать! А того щенка-лейтенанта, что орал в
Мариинке с галерки «это не прима, а эскадра! На ней камней на два броненосца!» я уж
непременно найду, как показательно отблагодарить. За каждую слезку моей маленькой
шалуньи. Молокосос паршивый!
– Алексей Александрович в сердцах сплюнул, -
Распустили языки без меня флотские. Ну, погодите, выдам я вам, по первое число. И
ренегатам Нилову с Кузьмичем напомню кое-что. Qui cesse d‘^etre ami ne l‘a jamais 'et'e4…
И еще – молодой да ранний. Господин фаворит Банщиков. Этот фрукт должен раз и
навсегда зарубить себе на носу, что здесь кабинетной системы как у немцев я не допущу
никогда! Тем более с таким смазливым выскочкой-сопляком за конторкой. Отныне роль
«военно-морского секретаря» при особе Императора – регистрация моих и министерских
бумаг на Высочайшее имя. И мы еще посмотрим, как он будет с этим справляться.
Жаль, конечно, что на сегодняшнем балу не будет старшего брата и его супруги:
Владимир Александрович в Киеве, а прямо оттуда, как он телеграфировал, выезжает в
Варшаву. Что уж именно они с Николаем не поделили, он не говорит. Но, надеюсь, все это
понемногу образуется. Понял же, в конце концов, племянник, что во многом я был прав
тогда. Будем ждать, что Владимир со временем также будет им возвращен. Пока же, к
сожалению, Мария Федоровна подтвердила: ее отпрыск и слышать об этом не желает.
Сашкино упрямство проклюнулось в нем. Но папаша был поотходчивее, пожалуй.
Да, Ники крепко «забрал власть». Нынче он еще и победитель. Матушка у сына и так
не особо в авторитете, судя по финским делам. Что для нас всех очень печально. Давно
такой расстроенной ее не видел. Похоже, время наших наставлений прошло окончательно.
Мальчик вырос. Теперь – только советы. Дружеские. Autres temps, autres moeurs.5
Наивно с моей стороны списывать ту
проливы Чухнина, на его возбужденные нервы. Похоже, Ники специально про эту встречу
с Вильгельмом мне рассказал, чтобы спровоцировать на грубость и удалить от дел на эти
критически важные месяцы. Или я ошибаюсь? Да и откуда в нем такое коварство?
4 Кто перестал быть твоим другом, тот никогда им и не был. франц.
5 Иные времена, иные нравы. франц.
18
Но как же, все-таки, отвратить его от явных симпатий к германцу!? Если бы Ники
только представлял себе, какое впечатление эти заигрывания с тевтонами производят на
обоих берегах Ламанша! Что только не выговаривали мне в Париже. А он – улыбается себе
в усы и, знай, гнет одно и то же. Про «все яйца в одну корзину не кладут».
Ладно, - англичане, и, Бог с ними, даже американцы. Это я еще понимаю. Но немцы!
Они уже добились неслыханных преференций для своих капиталов. И, судя по составу
будущих гостей, Вильгельм не собирается останавливаться на достигнутом. Я поражаюсь
французскому долготерпению! Конечно, если быть откровенным с самим собой, то
пруссаки сейчас многое научились делать гораздо лучше галлов. Только, вот незадача:
La belle cage ne nourrit pas. Красивая клетка соловья не накормит…
Про дружбу царева наперсника Банщикова с фон Гинце, мне только ленивые уши не
прожужжали. Но этот молодой человек, конечно, лишь виньетка чего-то более серьезного.
Я не сомневаюсь, что Ники через Ольгу Александровну и ее любимчика повел с кузеном
Вилли свою игру. Что делать: если лев задрал добычу, волкам достаются одни объедки…
Пожалуй, самое умное для меня – это не лезть в его дела с тевтонами. Не удивлюсь,
кстати, если моя временная опала и была задумана любимым племянником специально на
то время, пока у них с Вильгельмом обстряпывалось дельце. И здесь, как говорится, нам
ловить уже нечего. Да, разве бы я его не понял?! Сказал бы откровенно! Разве я стал бы
мешать? Главное – определить границы интереса. Ведь не задумал же он отнять ВСЕ? Нет,
Ники слишком тактичен и слишком разумен для такой бестактной пошлости.
Или я сам себя утешаю? Как тогда понимать эти мутные, непонятные телодвижения,
что начинаются вокруг каспийских нефтепромыслов? Разве Николай не боится остаться
без кредитов Ротшильда? Только ли в своих интересах зачастил к Большому Двору мистер
Крамп, которого кое-кто здесь уже прозвал за глаза «Дальневосточным Бердом». Говорят,