Одна душа, много воплощений
Шрифт:
Благодаря отказу от гнева и насилия, которые являлись для Джорджа основными проблемами, его настоящая жизнь теперь изменилась. Настоящие и прошлые жизни других пациентов также служат демонстрацией того, каких изменений можно достичь в десятке различных аспектов жизни и, если экстраполировать дальше — в сотнях других аспектов. Чаще всего человек усваивает за одну жизнь только один урок, но иногда он уделяет внимание и другим урокам. Учитывая цели данной книги, я подразделил эти уроки на отдельные дискретные области, хотя эти области зачастую пересекаются и эволюция в одной может привести к эволюции в других. Истории, которые вы сейчас прочтете, служат замечательными примерами того, как люди развиваются в направлении новых жизней, которые перенесут их на более высокие планы и, в конце концов, приведут к наивысшему
Глава 3
ВИКТОРИЯ, ЭВЕЛИН И МИШЕЛЬ: ЗДОРОВЬЕ
Моя миссия как врача и психиатра — лечить физические и душевные заболевания, иногда по отдельности, но чаще всего одновременно, поскольку ум влияет на здоровье тела, а тело — на здоровье ума. Я принимаю концепцию «духовного здоровья», но для меня душа здорова всегда. На самом деле, душа совершенна, и я не знаю, что люди имеют в виду, когда говорят об исцелении души. Видимо наша отдаленность от ощущения полноты души и заставляет нас думать, что душу надо исцелять.
Слабое здоровье зачастую делает из нас нарциссистов, а нарциссизм заглушает в нас способность к состраданию, сочувствию, управлению гневом, а также к терпению — словом, ко всем тем качествам, которые позволяют их обладателю подниматься по эволюционной лестнице навстречу бессмертию. Зачастую, когда мы больны, мы только и думаем о своей болезни, и у нас остается мало шансов на продвижение. Поэтому в данной главе я пишу как о физических болезнях и недугах, таки о нездоровых состояниях ума — фобиях, страхах, депрессии, тревожности, и о том, как их облегчать. Влияют ли на все это прошлые жизни. Несомненно. Неужели влияют и будущие жизни? Накапливаемые факты все больше и больше заставляют меня считать, что так оно и есть.
Сейчас я представлю вам двух своих замечательных пациенток — Викторию и Эвелин. У первой из них был рак, превращавший каждый ее день в сущий ад, а вторая, несмотря на свой внешний успех в этой жизни, никак не могла совладать с чувством тревоги, которое разрывало ее изнутри. Я лечил Викторию, перемещая ее в ее прошлые жизни, а Эвелин я помог, показав ей будущее.
К этому времени я уже успел привыкнуть к потрясающим откровениям, которые получали мои пациенты во время регрессии, но случай Виктории наполнил меня таким чувством чудесного, которое мне не так часто доводилось испытывать с тех пор, как двадцать четыре года назад я впервые повстречался с Кэтрин.
Виктория — известный физик, член Академии искусств и наук, живет на Манхэттене. Я познакомился с ней, когда она пришла ко мне перед началом пятидневного семинара, проводившемся в Институте Омега, лечебном и образовательном центре в Ринебеке, штат Нью-Йорк. Она рассказала мне, что уже шестнадцать лет страдает сильными болями в спине, вызванными раком, перед которым все многочисленные операции и сеансы химиотерапии и облучения оказались бессильны. Она передала мне свою историю болезни толщиной несколько дюймов. Эта боль никогда не проходила, денно и нощно мучая ее как воспаленный зуб. Чтобы хоть как-то облегчить боль и уснуть, Виктории приходилось принимать на ночь большие дозы препарата, являющегося аналогом морфина, но днем она испытывала такие мучения, что не могла сохранять ясность ума, чтобы продолжать работать. Хотя Виктории было чуть больше пятидесяти, она вся поседела от боли, и ей приходилось красить волосы в черный цвет.
Виктория утверждала, что за несколько дней до семинара она прекратила принимать лекарства, и теперь может сосредоточиться на моих лекциях. «Как я вытяну эти пять дней без лекарств? — спрашивала она меня. — Вдруг меня отсюда увезут на скорой помощи?»
«Делайте все, что в Ваших силах, — отвечал я ей. — 51 пойму, если Вам нужно будет уехать».
Она продержалась до самого конца, оставшись на все сеансы, а потом подошла ко мне, чтобы рассказать о полученном опыте. В ее опыте было столько важных моментов, что я попросил ее поделиться ими со всей группой. В течение недели она пережила несколько регрессий, и все из них относились к одной и той же жизни, которая проходила в Иерусалиме во времена Иисуса. В той жизни Виктория была бедным крестьянином, широкоплечим мужчиной с огромными руками, который, несмотря на свою физическую мощь, оставался чутким к духовному миру и
В полном отчаянии, сломленный физически и эмоционально, он поселился рядом с главным храмом в стенах Иерусалима, где и прожил в пристройке до конца своих дней, питаясь одними овощами, которые выращивал сам. Он не мог работать физически и передвигался при помощи прочной палки и своего единственного животного — осла. Люди считали его слабоумным, но он был просто старым калекой. Тут его внимание привлекли слухи о неком равви, обладавшем даром исцелять людей, и он отправился в дальний путь, чтобы услышать проповедь этого человека (это была Нагорная Проповедь) — не ради исцеления или утешения, но скорее из любопытства. Последователи равви ужаснулись при виде этого крестьянина и прогнали его прочь. Он спрятался за кустом, откуда мог видеть глаза Иеши[1]. «Смотреть в них — все равно, что в бездонные пропасти, наполненные неиссякаемым состраданием» — говорила мне Виктория.
«Не уходи далеко» — сказал Иешуа крестьянину, и крестьянин повиновался ему весь день.
Эта встреча принесла крестьянину пусть не исцеление, но надежду. Затем, вдохновленный проповедью равви, в которой услышал «глас истины», он вернулся в свою пристройку.
Когда равви собрался возвращаться в Иерусалим, крестьянином овладело беспокойство. Он знал, что Иешуа находится в опасной ситуации, ибо до него дошли слухи о том, что задумали содеять с ним ненавистные римляне. Он пытался пробраться к равви и предупредить его, но было слишком поздно. Когда они встретились в следующий раз, Иешуа уже нес на себе тяжелый крест, на котором его должны были распять. Крестьянин знал, что равви мучила страшная жажда. Найдя в себе смелость, крестьянин прорвался к Иешуа, пытаясь передать кусок увлажненной материи, чтобы смочить ему рот, но Иешуа уже прошел мимо него. Крестьянином овладел ужас, но тут же он увидел, что Иешуа обернулся и посмотрел на него. Он видел, что, несмотря на невероятные телесные страдания, обезвоживание и усталость, глаза равви по-прежнему преисполнены безграничного сострадания. Хотя Иешуа ничего не произнес вслух, крестьянин понял телепатически переданные ему слова: «Все хорошо. Сему назначено быть». Иешуа побрел дальше, а крестьянин последовал за ним на Голгофу к месту распятия.
На следующем сеансе к Виктории вновь вернулись воспоминания о жизни, в которой она была крестьянином, жившим во времена Иисуса. В этот раз крестьянин стоял один под проливным дождем, оплакивая смерть Иешуа на кресте. Иешуа был единственным, кому он верил с тех пор, как была убита его семья. А теперь и равви умер. Вдруг крестьянин заметил в области макушки какое-то странное ощущение, которое Виктория описывала как «электричество». Этот электрический разряд прошел по позвоночнику сверху вниз и крестьянин понял, что его спина выпрямилась. Теперь он больше не был калекой- горбуном. Он снова стал здоровым и сильным.
«Смотрите, смотрите!» — закричала уже настоящая Виктория.
Она начала танцевать, вращая бедрами. Боль полностью покинула ее. Исцеление того крестьянина произошло без свидетелей. Но теперь, две тысячи лет спустя, все в зале наблюдали танцующей Викторией. Некоторые даже плакали. У меня самого на глаза навернулись слезы. Пересматривая истории болезни своих пациентов, я порой забываю о том чудесном, загадочном и трепетном чувстве, которое возникало у меня во время их регрессий, но на сей раз, это чувство было вызвано тем, что я видел наяву. То, что я видел, не было результатом гипнотического внушения. В случае Виктории, серьезные повреждения позвонков и потеря хрящевой ткани были зафиксированы магнитно-резонансной томографией и другими исследованиями, которые она мне передала вместе с историей болезни.