Одна маленькая ошибка
Шрифт:
– Ваша сестра – очаровательная юная леди, – продолжил он. – Я не поверил своим глазам, прочитав новости. И до сих пор не могу поверить.
– А откуда вы…
– «Кружка», – пояснил старик. – Незадолго до пропажи этот негодяй Ричард велел Элоди выметаться.
– Выметаться?
– Может, я и ошибаюсь, – Джордж потупился, – но мне так показалось. Причем она этого совершенно не заслуживала. Элоди – очень добрая и трудолюбивая девушка. Я замечал, как Ричард на нее смотрел, и, сказать по правде, это был не тот взгляд, что подобает джентльмену. Так что если я сумею вам чем-то помочь, то мне только в радость. – Он вытащил из кармана бумажку и передал мне: –
Я понимаю, почему он тебе нравится, Эл. Он добрый и милый, как Дедуля [5] . Но почему ты не сказала мне, что тебя уволили? Из-за чего тебя уволили? И когда?
Добравшись до беседки, я взяла у Марго микрофон. На моем счету уже добрая сотня проведенных мероприятий, но еще ни разу руки так не дрожали, как в тот момент, кода я подносила микрофон ко рту. Поблагодарив собравшихся, я объяснила, как зажечь фонарики, и оглядела толпу в поисках того самого человека, но безуспешно. Мне показалось неправильным уйти, не сказав про тебя хотя бы пары теплых слов. Поэтому я открыла рот, и над полянкой повисла выжидательная тишина, но нужные слова так и не нашлись. Понимаешь, это как-то пошло: скупиться на добрые слова для человека, который был рядом, а потом, после его исчезновения, нести всякую сентиментальную чушь. Поэтому я просто отдала микрофон Марго, и та принялась рассказывать о том, какое у тебя доброе сердце, и о том, что ты пропала аккурат в тот момент, когда начала сбываться твоя мечта стать писательницей.
5
Персонаж одноименного британского телесериала для детей.
Затем нанятый скрипач взялся за смычок, и когда настал момент написать послание на фонарике, я вывела: «Пчелка Элли, ты непременно вернешься домой. Обещаю». А потом расправила фонарик, зажгла и подняла повыше, как и множество других гостей.
– Три… два… один! – отсчитала Марго, мы дружно отпустили фонарики, и те медленно поплыли вверх, в ночное небо; сотни золотых огоньков. Они напомнили мне блестки, которыми ты намазала щеки на свой седьмой день рождения.
Я представила, как ты смотришь в небо, видишь все эти огоньки и пытаешься понять, что за праздник сегодня, – а завтра утром, проходя по какому-нибудь полю недалеко от города, ты находишь мой фонарик. Именно мой из всех выпущенных сегодня, и понимаешь, что я тебя ищу, что все эти фонарики полетели в небо ради тебя, и тогда ты бросишь все то, ради чего покинула нас, и примчишься прямо к моему дому.
Чья-то рука аккуратно коснулась моей спины.
– Все нормально, Ада? – шепотом спросил Кристофер, и я кивнула, благодарная за этот вопрос. Мне не хватало в тот вечер Итана, не хватало его объятий.
Собравшиеся разошлись не сразу, наслаждаясь музыкой и кофе из фургончика. Я смотрела на Ричарда и сопровождавшую его хмурую рыжую девицу, подумывая, не расспросить ли его о твоем увольнении, но затем услышала голос папы. Родители стояли у крыльца беседки. Я обняла их обоих. Они выглядели усталыми и постаревшими. Папа даже не побрился.
– Тебе не стоило организовывать все это, милая, – проговорила мама, шмыгая носом. – Это уже слишком.
– Вообще-то мы собирались поискать того…
– Не нужно никого искать. Элоди скоро вернется, и…
– Прекрати, – рявкнул папа.
Мама ошарашенно моргнула, но замолчала. Напряжение между ними ощущалось такое, что хоть ложкой черпай и на хлеб намазывай.
–
– Нас подвез Джек, – ответил папа, и ровно в этот момент я заметила и его, и Кэтрин – они как раз шли к нам по аллее.
Мы все обнялись и расцеловались, и обнялись еще раз, и папа, поймав мой взгляд, шепнул тихо, чтобы не услышали остальные:
– Извини, мы опоздали. Нужно было приехать раньше, но твоя мама…
– Не переживай. – Я сжала его пальцы. – Главное, что вы приехали.
– Ты все так быстро организовала, – заметил Джек мягко. Но он ведь совсем не мягкий человек, правда же, Эл? Он жесткий и колючий, как еж. Я помню, как в школьные годы он не вылезал из драк. А еще я помню, как Кэтрин сидела у нас в гостиной, пила чай и жаловалась нашей маме, что агрессивность Джека с каждым днем все сложнее выносить и что Джеффри приходится платить немалые деньги очередной частной школе, откуда Джека еще не выгнали.
И тут за спиной у Джека я увидела человека в черной толстовке, смотрящего в темное небо через знакомые очки. Те самые, круглые, в которых он набросился на тебя возле моего дома.
Подняв руку повыше, я лихорадочно огляделась в поисках Кристофера – тот обнаружился всего в десятке шагов от того места, где я стояла. Заметив меня, он поспешил сквозь толпу в ту сторону, куда я указывала. Ясное дело, стоило быть поаккуратнее, но меня так захватил адреналин, что я не просто подняла руку, а конкретно ткнула пальцем. И едва удержалась, чтобы не закричать вдобавок.
Джек первым сообразил, что происходит, и стоило ему воскликнуть: «Черт, это же он!», как остальные тоже повернулись.
И папа, едва заметив твоего преследователя, бросился к нему бегом – прямо во весь дух, Эл, представляешь?
– Мартин! Мартин! – закричала ему вслед мама.
Толпа расступилась, но поднятый переполох заставил очкарика отвлечься от созерцания фонариков. Заметив проталкивающегося к нему папу, он развернулся и бросился наутек. Послышался шум – Кристофер и еще пара полицейских, дожидавшихся команды, побежали следом, расталкивая тех, кто оказался на пути. Даже я шагнула вперед, готовая присоединиться к погоне, но Марго поймала меня за запястье.
– Нет. Ты только под ногами мешаться будешь.
– Ничего себе поворот, – прокомментировал Джек, отрешенно запустив пальцы себе в шевелюру.
Я уставилась на него, пытаясь понять, отчего он не бросился вдогонку за похитителем – в день вечеринки Джек был готов разорвать этого парня на куски, так почему сейчас застыл столбом? Я не стала спрашивать его в лоб – это было бы чересчур – и вместо этого осторожно уточнила:
– Ты сам-то как?
– Не блеск, если честно, – ответил Джек, обращаясь к нам с Марго; мама с Кэтрин отошли в сторону, чтобы позвонить в полицию, хотя я сразу объяснила им, что люди, бросившиеся за твоим сталкером, и есть полицейские. – Элоди для меня дороже жизни. Я знаю ее лучше любого другого, может быть, даже лучше ее самой. И я просто не могу поверить, что она пропала.
Марго утешающе погладила его по руке, и меня это несколько разозлило: ага, давайте сейчас мериться, у кого горе сильнее! Понятия не имею, в чем дело, но Джек умудряется раздражать меня любой репликой. Да-да, я знаю, что он восхитительный и что, с твоей точки зрения, у него нет ни единого недостатка, но сейчас тебя здесь нет и некому сказать мне, что я неправа, поэтому буду писать то, что хочу, ладно?
– А ты самой Эл говорил когда-нибудь об этом?
– О чем именно?
– Что она для тебя дороже жизни.