Одна на двоих жизнь
Шрифт:
– Тшш, спокойно, это я!
– Командир! – хрипло шепчет Луза, таращась на меня и пытаясь справиться дыханием. В забрале шлема я вижу свое отражение, и до меня доходит, что его так напугало: рожа у меня в кровище, как у вампирюги, даже белки глаз – не белые, заплыли красным.
– Нормально все, боец. Живой?
– Угу, - не слишком уверенно отзывается Бамбук.
– Поднимайся. Надо вытащить наших.
Он оцепенело мотает головой, похоже, до него не доходят мои слова. Я помогаю ему стащить испорченные перчатки, расстегиваю броню, с которой солдат не может справиться
– Подъем! – я протягиваю руку, помогаю ему подняться.
– Что там такое было? – потрясенно спрашивает Бамбук.
– «Аквариум», такой же, как на базе, только в сто раз хуже. И пока ты тут задаешь вопросы, наши парни там погибают.
Взгляд бойца приобретает осмысленное выражение, и в глазах мелькает ужас.
– Нам придется снова войти туда?
– Придется. Я вытаскиваю Боцмана, ты – своего друга.
– Пуля мне не друг.
– Мне, в общем-то, плевать, - от усталости меня снова начинает мутить, и последнее, что я собираюсь делать – это слушать возражения Лузы.
– Давай, на раз-два-три, раз…
И все начинается снова. Сандерса бы сюда, с его феноменальной устойчивостью к этому адскому излучению. Но Упырь делает свою работу, и куда успешнее, чем я.
А я… я, похоже, опять все испортил. Иду вперед, будто против ветра, хотя на самом деле сражаюсь со своим телом: с рвущимися от напряжения мышцами, с лопающимися сосудами, с подступающей слепотой и взрывами головной боли. Ванхаус лежит ничком возле того самого места, где мы с Верой танцевали в мой прошлый визит на колосс. Был такой же приглушенный свет… хотя сейчас вроде лампы горят ярко, это просто у меня в глазах мутно. Опускаюсь на колени перед Ванхаусом и едва не падаю на его полутруп. Сердце колотится мелко и судорожно. Я читал отчеты об экспериментах мисс Гарден, кажется, это верный признак, что вот-вот наступит полный атас. Значит, надо поторопиться.
В коридоре я все-таки теряю сознание. А когда прихожу в себя, надо мной, кружась и расплываясь, скалится лицо злющего морфоида.
– Раз уж ты пришел в себя, принцесса, скажи своим долбодятлам, чтобы больше не трогали меня. Я ведь могу и ответить!
Ничего не понимая, я моргаю, лампы на потолке двоятся, пространство струится зыбкой рябью. Зэйро наклоняется надо мной, качая растрепанной головой, и вдруг неожиданно мягко, почти нежно стирает сочащуюся кровь у меня под носом. Я приподнимаюсь на локтях, оглядываюсь и вздыхаю с облегчением – все живы. Потрепаны, обезоружены, измотаны, но живы и готовы к драке.
На мой беспомощный взмах рукой все трое кидаются ко мне, поднимают, ощупывают, совершенно позабыв о субординации.
– Спасибо, командир, - потупившись, за всех сразу говорит Ванхаус. Половина лица у него в крови, на голове узкая глубокая рана, видимо, падая, ударился обо что-то острое.
– Не за что, - пожимаю плечами. И правда, не за что, потому что вся эта хренотень случилась из-за меня. Ты был прав, Корд, мы попали в ловушку. Весь «Феникс» - одна большая ловушка для Дана Райта. Как меня враги-то ценят, даже льстит!
– Ручное управление никто не отменял, - спокойно отвечаешь ты сразу на все мои вопросы.
Там, где бессильны технологии, поможет обычный лом, да? Штейнмаер, правда, не объяснял мне, как поднять колосс на ручном и вслепую, но, может, вдвоем мы разберемся?
– Это будет потяжелее, чем посадить госпиталь, - кажется, твое спокойствие сейчас такое же напускное, как и тогда, у Рагварна.
Ага, а еще нужно отключить эту адскую штуку, иначе четвертый раз в камере пыток станет для меня последним.
– Командир, - зовет Пуля, - у нас гости.
Бойцы растерянно оглядываются, и я понимаю их замешательство, суморф в трансформе – само по себе зрелище впечатляющее, а уж если у нас на всех ни одной винтовки…
– Спокойно, - Зэйро, снова вынырнув из какого-то коридора, сует мне в руки потрепанный пистолет, - я разберусь.
Он шагает к суморфке, безоружный, но бесконечно уверенный в себе. Два смертоносных существа смотрят друг на друга в мертвой тишине. Суморф открывает зубастый рот, словно силится что-то сказать. Но, зная этих тварей, нельзя быть уверенным, что она собирается сделать: непринужденно поболтать или детонировать взрывчатку. Я передергиваю затвор.
– Тише! – шипит Мега, не оглядываясь. Я так и замираю с поднятой рукой, не шевелясь, чтобы не мешать его гипноатаке.
Несколько секунд ничего не происходит, я успеваю подумать, что если на суморфов не действует хваленый гипноз Меги, то нам хана. А потом тварь вытаскивает пистолет – большой вороненый «Статус», который стоял на вооружении армии Оримы до 65-го года, – подносит к своему виску и без колебаний стреляет. Голова суморфа взрывается, как мяч под колесом автомобиля, с противным шлепком и брызгами крови по стенам. Тело грузно валится на пол.
– Разрывная, - комментирует Пуля.
– О да, кэп, - хмуро отвечает Бамбук.
И в этот момент раздается грохот, колосс ощутимо встряхивает, мигнув, гаснет одна из ламп.
– Райт, - Зэйро оказывается рядом со мной, - поднимай эту громаду сейчас же!
– По нам лупят бронебойными, - осознав масштаб катастрофы, я приваливаюсь к дрожащей стене.
– Если хоть одна ракета на этом судне сдетонирует…
– …Половина Оримы превратится в радиоактивную пустыню.
– Ты меня понял, - Зэйро сжимает мои руки повыше локтей, - я задержу их, подними колосс любой ценой.
– Ты не успеешь, тебя расстреляют, - в темно-алых радужках отражаются яркие лампы, Мега щурится:
– А ты разве расстроишься?
– Ну… - я как-то разом теряю все слова, потому что то, что он собирается сделать, безумнее всего, что когда-либо делал я. Ему придется выйти под огонь зенитных пушек, через броню атаковать не умеют даже Меги. – Мы же союзники пока… как-никак.
– Пока, - криво усмехается Зэйро.
Я поворачиваюсь к бойцам:
– Вооружитесь и прикройте его.