Одного раза недостаточно
Шрифт:
– Слушай, давай сосредоточимся на настоящем. Я не хочу, чтобы в статье упоминалась школа мисс Хэддон, Ди и Швейцария. Завтра я займусь поисками работы... пусть это будет отправной точкой.
– Поисками работы?
– засмеялась Линда.
– Ты? Кит приблизился к Дженюари и снял крупным планом ее лицо. Дженюари вздрогнула.
– Не обращай на меня внимание, - попросил он.
– Продолжайте беседовать. Мне так легче снимать.
– Если ты хочешь работать, - сказала Линда, - иди ко мне.
– Сюда?
Дженюари охватило
– Конечно, твоя фамилия украсила бы список моих сотрудников. Ты могла бы стать младшим редактором. Но ты бы не была "шестеркой". Я бы платила тебе сто двадцать долларов в неделю за подготовку заметок.
– Но я не умею писать!
– Я тоже не умела, - отозвалась Линда.
– Но научилась. А теперь мне не приходится этим заниматься. У меня есть много сотрудников с хорошим слогом. Ты будешь только организовывать интервью, встречаться с людьми, записывать беседы на магнитофон. Затем я поручу кому-то правку текста.
– Но зачем тебе я?
– Мне нужны твои возможности, Дженюари. Например, в прошлом году Сэмми Дэвис-младший был в городе, но мне не удалось выйти на него. Если бы ты работала у нас, звонок твоего отца снял бы проблему. Майк Уэйн хоть и отошел от дел, но у него остались связи с нужными нам людьми, до которых мы не в состоянии добраться сами. Сейчас мы хотим сделать журнал популярным среди светской молодежи. Ты бы могла вести ежемесячную колонку - рассказывать о людях из мира шоу-бизнеса. Твоя мачеха знакома с великой Карлой. Если бы нам удалось сделать статью о ней!
– Карла не дает интервью, - напомнил Кит.
– Верно, - согласилась Линда.
– Но кто говорит об интервью? Если Дженюари встретит ее на одном из обедов, которые устраивает Ди, и запомнит какие-нибудь перлы, сорвавшиеся с красивых польских губ...
– Дженюари, ты получишься хмурой на шести последних снимках, - сказал Кит.
– Дай мне другое настроение.
Дженюари встала и отошла от камеры.
– Это невероятно... как вы оба действуете. Я пришла повидать старую подругу, а встреча закончилась интервью. Я говорю, что хочу работать, а мне предлагают стать Матой Хари. Никаких шансов, Линда!
– Чем бы ты хотела заниматься?
– спросила Линда.
– Играть.
– О, боже, - простонала Линда.
– Есть опыт?
– спросил Кит.
– Честно говоря, нет. Но я всю жизнь смотрела и слушала, как это делают другие. А в Швейцарии много читала вслух. По два часа ежедневно. Шекспира... Марлоу... Шоу... Ибсена.
Пока Дженюари говорила, Кит щелкал затвором камеры.
– Пойдем сегодня со мной. Я познакомлю тебя с Милошем Докловым - у него всегда есть свежие замыслы. Он, возможно, знает кого-то, кто готовится к новой постановке и будет рад взглянуть на тебя. Ты поешь, танцуешь?
– Нет, я...
– Это отличная идея, - сказала Линда.
– Кит, постарайся сделать несколько снимков Дженюари с этим Милошем.
Кит начал закрывать фотокамеры, и Линда добавила:
– Я свяжусь с тобой, Дженюари, через день или два. Отпечатаю письмо, которое просил твой отец, и сообщу тебе время вашей встречи с Сарой Куртц.
Она посмотрела на Кита:
– Я буду держать бифштекс на плите до восьми часов. Постарайся успеть.
– Хорошо. Но я не обещаю, - сказал он.
– Идем, актриса.
Кит взял Дженюари за руку.
– У тебя все впереди.
Когда они вышли из здания, Кит сказал:
– Ну, богачка, тебе предстоит передвигаться по городу, как это делают безработные актеры.
– То есть?
– На метро. Каждый платит за себя. Есть тридцать центов?
– Да, конечно. Знаешь, я еще никогда не была в "подземке".
Он засмеялся, ведя ее вниз по ступеням.
– Ври больше, детка. Так я тебе и поверил.
Она сидела возле Кита, борясь с подступающей тошнотой. Поезд, громыхая, мчался в центр города. Дженюари решила, что в бедности нет ничего романтичного и колоритного. От ее соседа, пожилого мужчины, дурно пахло. Женщина, сидевшая напротив Дженюари, держала между ног большую хозяйственную сумку и сосредоточенно ковыряла пальцем в носу. В вагоне было грязно, масса надписей и рисунков украшали его стены. Дженюари старалась не демонстрировать свое отвращение Киту, болтавшему под шум "подземки". Он чуть не сломал себе шею, встав на противоположное сиденье, чтобы сфотографировать Дженюари. Поезд дернулся, и Кит упал на пол. Камера улетела в дальний конец вагона. Дженюари вскочила, чтобы помочь Киту. К ее удивлению, никому не пришло в голову сделать это. Она испытала облегчение, когда они вышли из метро.
Они миновали два квартала и оказались возле неказистого здания. Одолели пять пролетов лестницы.
– Милош устроил себе офис на чердаке, - пояснил Кит.
Они несколько раз останавливались, чтобы перевести дыхание, прежде чем оказались перед стальной дверью. Кит нажал кнопку звонка.
– Входите, открыто, - прогремел чей-то мощный бас.
Облик Милоша Доклова отнюдь не гармонировал с его голосом. Это был худой, неопрятный маленький человечек с длинными редкими волосами, прикрывавшими лишь часть блестящего черепа. Под ногтями у Милоша Доклова чернела грязь. Улыбнувшись, он обнажил гнилые зубы.
– Привет, дружище. Кто эта крошка?
– Дженюари Уэйн. Дженюари, это Милош Доклов.
– Значит, ты все же вернулся к папочке, - сказал Милош Киту, не обращая внимания на Дженюари.
Кит вытащил камеру и сфотографировал девушку, которая с нескрываемым изумлением рассматривала комнату.
– Я не получил роль у Хола Принца, если ты имеешь в виду это, - отозвался Кит, разрывая зубами обертку новой фотопленки.
– Детка... детка...
Милош с кошачьим проворством вскочил на ноги.