Огненный меч Империи
Шрифт:
— Родя, ты прости ради Бога! Проспал я! — Михаил выпрямился. На лице его не было и тени обиды, он улыбался искренне и от души — уж фальшивую улыбку друга Родион точно сумел бы отличить от настоящей. — Ты… Вы надолго?
— Не знаю, Миш, не знаю, — покачал головой Родион, он с трудом сглотнул комок в горле. — Знаю только, что должен в Москву прибыть как можно скорее… — Он виновато развёл руками.
— Не бойся, не буду я тебя задерживать! — хмыкнул Михаил. — Дай хоть обниму тебя разок перед отъездом!
Родион не то чтобы удивился, но всё же с лёгким сомнением посмотрел на друга, однако
— Эй, медведь, полегче!
— Угу. Ты береги себя там.
— Ты тоже, Миш, ты тоже.
Родион уже хотел высвободиться из лапищ Михаила, но тот его не пустил и тихонько заговорил на ухо:
— Родя, я тут попросить тебя хотел…
— Мм?
— А что, если я…
Назад Михаил возвращался шагом и в приподнятом настроении. Солнце светило, птицы радостно щебетали, и самому хотелось петь. Как же хорошо на душе, когда решение принято! Ни шагу назад!
Арсения Михаил нашёл за домиком, он колол дрова.
— Михаил Фёдорович! — Слуга убрал топор. — Проголодались? Или Марфа Вас покормила?
Михаил с удивлением отметил, что ни разу не вспомнил о еде. Да и до обеда ли сейчас?
— Арсений, — он уселся на освободившийся пень, на котором слуга и колол дрова, — я в Москву поеду. Ты со мной? Ты только не торопись с ответом. Пётр Алексеевич и наказать меня за вольность может. И тебе тогда достанется.
Ответа не потребовалось ждать.
— Куда Вы, Михаил Фёдорович, туда и я.
— Уверен?
— Михаил Фёдорович, — усмехнулся Арсений, — я Вас с малолетства нянькаю. Не обижайте меня такими вопросами.
Улыбнувшись слуге, Михаил задрал голову и вгляделся в небо. Скоро, совсем скоро он будет вот так же смотреть на небо в Первопрестольной. Впервые он поедет куда-то настолько далеко.
— Москва, жди меня!
Глава 7
Они добрались бы до Москвы раньше, дня эдак на два, если бы хоть кто-нибудь из них знал дорогу. Ни Михаил, ни Арсений за последние двадцать лет дальше чем за десять вёрст от имения Вяземских ни разу не уезжали. А тут Москва!
Немного заплутали, немного задержались, чуточку проспали — Михаил, — уехали в другую сторону, потому что так казалось правильнее — Арсений, — и иногда останавливались по пути, чтобы просто поглазеть, как живут люди за пределами владений Вяземских. Не то чтобы жизнь простая в Империи так уж отличалась, но для новоявленных путешественников всё было в диковинку. А вот здесь не так блины пекут, а вот тут коровы рыжие, а у этого колдуна нет магических способностей — вор он и мошенник! Станет разве дворянин фокусы за деньги показывать?
Это за просто так можно… Вот, например, Михаил по дороге развлекал ребятишек тем, что поднимал в воздух листики, небольшие камешки и прочую мелочёвку. Дети отродясь настоящих колдунов не видели и смотрели на молодого красавца дворянина, как на диво дивное.
— Вы б поберегли силы, Михаил Фёдорович! — приговаривал Арсений и качал головой.
— Толку с тех сил-то? — ухмылялся Михаил и поднимал всё выше и выше листик рябины, заставляя босоногих детишек визжать от восторга.
С погодой путешественникам повезло:
«Кого я обманываю?» — ворчал про себя Михаил, сидя в бричке. До Москвы, если верить мужикам из соседней деревеньки, оставалось около часа-двух. Как раз к рассвету и приедут. — «Хоть ты сейчас поворачивай!»
Наверное, правильнее было бы так и поступить. Но раз приняв решение, Михаил уже не мог по-другому. Да и осточертело ему, если уж совсем честно, прятаться от мира в охотничьем домике где-то на отшибе. Да, он не голодал, рядом всегда был Арсений, но сердце-то требовало иного, на волю оно рвалось. Что бы дальше ни случилось, Михаил не собирался об этом жалеть. Да и что могло случиться? Посмотрит чуток и назад воротится.
— Михаил Фёдорович, Вы б поспали. Всю ночь глаз не сомкнули! — обернувшись, попенял ему Арсений.
— А сам-то?
— А что я?
— А я что? Поехали лучше скорей!
Арсений закатил глаза, снова повернулся к лошади, взял покрепче вожжи и прикрикнул:
— Н-но, родимая! Пшла!
Лошадь что-то недовольно фыркнула, но шаг ускорила. Миновав поля и деревеньки, наконец доехали они и до Москвы, но остановились где-то за полверсты.
Белокаменная, как ещё называли её, окрасилась рассветными красками, и Михаил раскрыл рот от изумления. Он себе представлял всякое, начитавшись книг и наслушавшись рассказов Роди и Ольги Васильевны, но то, что он увидел наяву, превзошло любые его ожидания.
— Арсений, ты же видишь то же, что и я?
— Да, Михаил Фёдорович…
Они оба замерли в немом восхищении, и даже утомившаяся лошадка, желавшая поскорее поесть, не смела и шагу сделать, хоть сочная травка росла совсем неподалёку. Белокаменная… Взгляда не хватало, чтобы охватить её всю. У Михаила гулко забилось сердце — чувствовал, его это место. Не там, где он прожил двадцать один год, а здесь, в Москве, в Первопрестольной, в Белокаменной…
«Белянушка моя!» — прочувствованно проговорил он про себя. И ведь не был тут раньше никогда, даже внутрь ещё не попал, а знал — родное это место. Откуда взялась эта уверенность, он не понимал, но точно знал, что не ошибся. И осознание того, что её вскоре придётся покинуть, болью отозвалось в душе. В конце концов, приехал он сюда тайно.
Показываться на глаза Петру Алексеевичу у Михаила и в мыслях не было. Господи упаси! Да если князь прознает, что кто-то его ослушался, не сносить тому смельчаку головы. А Михаилу его голова очень даже нравилась. Да и Родю подводить не хотелось.
Прямо перед отъездом Михаил попросил у него немного денег, своих, к сожалению, у сына крестьянки никогда не водилось. Да, его кормили, поили, одевали, бричку с лошадью выдали, но чтоб деньги в руки дать — тут уж извольте. Михаил ни цен не знал, ни как вообще ими пользоваться, но не сомневался, что быстро научится. Арсений, правда, так не считал, потому что хозяин уже добрую половину по дороге детишкам-сиротам роздал. Михаил понимал, что не свои деньги раздаёт, но ничего не мог с собой поделать. Да и Арсений, хоть и ворчал тихонько, но не останавливал его.