Огненный меч Империи
Шрифт:
— Ладно, полюбовались и хватит. Трогай, Арсений!
Последнее расстояние лошадка преодолела охотно, будто понимала, что скоро получится отдохнуть.
Сонная стража пропустила воздушного колдуна без вопросов. Да и какие вопросы, когда последние пять дней со всей Империи съезжались колдуны всех мастей — безродные, и родовитые. А Москва-то, между прочим, стены раздвигать не умеет! Куда всех поместить? Но каким-то чудом колдуны не только находили себе место, но и горожан радовали — дворяне, соскучившиеся по столичной жизни — пусть столица и неофициальная, — с особенной прытью тратили деньги направо и налево, не сильно задумываясь, так ли необходимы им покупки. Зато потом родне
Ранним утром московские улицы пустовали, но вот потихоньку стали появляться люди. Кто-то возвращался домой после ночной пьянки, кто-то торопился на службу, подмосковные торговцы везли на возах свои нехитрые товары, дворники проворно махали мётлами на длинных палках, а булочники с лотками полными ароматной сдобы приманивали запахами первых покупателей. Михаил почувствовал, что сильно проголодался.
— Купи калач, — велел он Арсению. — Два. — Слуга выполнил приказ и передал хозяину калачи, но тот отдал ему один со словами: — Тебе это. Знал, что сам себе ты не купишь.
Арсений только головой покачал и кивком поблагодарил — он и вправду ни за что не стал бы тратить на себя хозяйские деньги. А калач московский очень уж по вкусу ему пришёлся, настолько, что захотелось второй. Михаил подумал о том же, и булочник с радостью расстался ещё с двумя калачами и… шестью пирожками с разными начинками.
— Ох и вкуснотища! — доедая последний пирожок, восклицал Михаил.
Куда скромнее вёл себя Арсений, но и он по достоинству оценил московскую уличную еду.
А день ведь только начинался! Улицы быстро заполнялись, и Арсению, непривыкшему к такому количеству людей и лошадей, становилось всё труднее управлять бричкой. Куда ехать, он знал лишь приблизительно, да и то только благодаря Марфе. Хоть колдуньей она и не являлась, но родни по всей Империи у неё было немеряно и со всеми по возможности она поддерживала связь. Вот и сейчас бричка Михаила Фёдоровича Вяземского направлялась к домику самого зажиточного из родственников Марфы — купца Агафонова.
Михаила встретили как родного и пообещали никому не выдавать, кто он на самом деле. Пусть и слабый колдун, а всё ж Вяземский. Такие знакомства в жизни ещё могут пригодиться.
— Благодарствую, благодарствую, Иван Филиппович! — говорил Михаил, отведывая кушанья со щедрого купеческого стола. Арсения, ясное дело, не пригласили, но кухарка увела его на кухню, так что о нём можно было не беспокоиться.
Чтоб произвести впечатление, Михаил минутой ранее остудил колдовством слишком уж горячий суп. Дочка купеческая, хоть и жила в Москве, а из дому почти не выходила, поэтому её магия воздушная так впечатлила, что девица потом не спускала с колдуна Вяземского восхищённых глаз.
Купец же пока не определился, как к этому отнестись: и вроде породниться с Вяземскими хорошо б было, да не на колдуньях они не женятся. Ладно, пусть любуются друг другом, а он, Иван Филиппович, зорко будет следить за молодым колдуном. Чтоб дочку ему не попортил.
Купец Агафонов зря волновался. Прежде всего Михаил никогда не имел дело с невинными девицами, предпочитая в постели опытных дам. Причём желательно замужних, чтобы ничего от него не ожидали. Зная, что он из Вяземских, многие считали, что он — выгодная партия, и даже не догадывались, насколько ошибались. Сын крестьянки, слабый колдун без своей земли и средств к существованию. Да, все Вяземские жили хорошо, но к Михаилу это не относилось, и он давно привык к мысли о том, что навсегда останется один. И детей у него тоже не будет — что он сможет им дать? Фамилию? А толку с неё? Если ты не колдун, то хоть Изумрудовым или Сапфировым обзовись, а ни денег, ни славы,
— Слыхали, что сегодня будет? — спросил Иван Филиппович. Плотно есть с утра он не привык, зато по купеческой привычке с удовольствием пил чай вприкуску с булочками и ватрушками. Евдокия, жена его, сама их стряпала.
— А что будет? — Михаил с радостью присоединился к чаепитию.
— Сегодня на Хитровке, — начал было купец, но вспомнил, что гость сам говорил, что впервые в Москве, — на Хитровской площади можно будет на колдунов Кропоткиных, Юсуповых и Вяземских, конечно же, поглазеть. Слыхал я, что даже бои тренировочные будут. Не охота Вам посмотреть?
Встречаться с роднёй в намерения Михаила не входило. Москву посмотреть, а потом и восвояси отправиться, пока его не хватились — вот и вся задумка. Но когда ещё удастся поглядеть на Юсуповых и Кропоткиных в действии?
— Я б посмотрел… Только не хочу, чтоб меня мои узнали.
— Ой, да об этом можете не беспокоиться! — Купец подул на блюдечко и с наслаждением отхлебнул чаю. — Там столько народу будет, что Вас никто и не заметит! Вся купеческая гильдия туда собирается, да и другие дворяне тоже наверняка захотят поглазеть на чистых колдунов. Слушайте, Михаил Фёдорович, коль не тайна, а как вы, колдуны чистые, от другой магии избавляетесь?
Михаил неопределённо пожал плечами. Никакая другая магия в нём так и не проявилась, поэтому и избавляться от неё не потребовалось.
— Ну, тайна так тайна, — вздохнул Иван Филиппович. — Я б всё равно ничего не понял. Вы уж извините, что спросил.
— Да ничего…
К полудню Иван Филиппович привёл гостя дорогого на Хитровскую площадь. Часть дороги шли пешком, потому что желавших поглазеть на сильнейших колдунов Российской империи набралось очень много, и кареты с бричками еле двигались. Михаил шёл и налюбоваться не мог — всё ему в Москве нравилось, душе его откликалось. И всё внутри кричало: дом это твой! И не хотелось думать о том, что уже завтра придётся этот дом покинуть. Наверняка Пётр Алексеевич не сразу же воротится, а если и сразу, то проверять, на месте ли Михаил, всё равно не будет. Но задерживаться всё-таки не стоило — мало ли.
Михаилу, в отличие от того же Ивана Филипповича, повезло — ростом он вышел, а потому мог смотреть на огороженную площадь поверх голов. Купец же подпрыгивал, но мало что видел.
Огороженная часть площади пока была пуста, и слышались только голоса зрителей, но вдруг заиграла музыка, хотя музыкантов не было видно — скорее всего их где-то спрятали, чтобы не отвлекали на себя внимание. Хотя разве что-то может отвлечь от такого зрелища? Словно из ниоткуда с трёх сторон появились колдуны в парадных мантиях. Вяземские, в небесно-голубых, прибыли по воздуху и плавно опустились на отведённое им место, Кропоткиных, одетых в зелёное, принесла земля и сразу же убралась, не оставив за собой ни песчинки, а Юсуповы, чьи-мантии отличались особой глубиной синего, явились в водовороте чистейшей воды, не замочившей ни самих водных колдунов, ни тех, кто находился рядом.
А после, когда восторженные и приветственные крики поутихли, наступило полное молчание — перехватило дыхание у всех. В небе над площадью стали спиралью раскручиваться три потока, окрашенные в цвета Вяземских, Кропоткиных и Юсуповых, но магия принадлежала вовсе не им, только императорская семья владела в равной степени тремя видами магии. И вскоре, когда потоки заполонили, казалось, всё небо, в самой середине сперва появилась точка, но очень быстро она обрела человеческие очертания, и вот посреди площади на мраморном возвышении уже стоял молодой мужчина в белых одеждах, так отличавших его от остальных.