Огненный меч Империи
Шрифт:
К утру в Воробьёвском дворце наступила тишина. Все, кто мог, высыпались. И только Феофан Ильич проверял, чтобы всё привели в порядок и не ничего не осталось неучтённым. К счастью или как раз наоборот, отдыхал он не больше четырёх часов в сутки вот уже много-много лет.
Михаил проспал до полудня, Арсений ходил вокруг него на цыпочках, готовый в любое мгновение сделать что угодно, чтобы хозяин почувствовал себя хоть чуточку лучше. Он видел, как тот метался во сне, но помочь ничем не мог. По правде говоря, в спальню Арсений пробрался без хозяйского разрешения. Но разве он мог, родной дядя, пусть племянник
К обеду приехала Ирина Григорьевна — цесаревич отправил за ней карету, сам же он отбыл по делам, захватив с собой увязавшуюся за ним сестру. На хозяйстве оставили незаменимого Феофана Ильича.
Михаил и Ирина Григорьевна разместились в любимой гостиной императрицы Софьи. И никакого кофе!
— Ох, как же чудесно! — жмурилась от удовольствия гостья. — Не могу больше эту горькую гадость пить! — Она оглянулась на дверь и понизила голос. — Никак не привыкну к этой дряни. Даже пирожные больше не спасают. А Вы как?
— Не знаю, я привык, — пожал плечами Михаил и с удовольствием вгрызся в баранку, запивая её горячим чаем.
— Да я же не о том, — отмахнулась Ирина Григорьевна. — Как Вы после вчерашнего?
— Что Вы имеете в виду? — он едва не поперхнулся.
— Вчерашний бал, разумеется. Набросились они на Вас, стервятники эти?
— Пытались, — хмыкнул Михаил.
— Вы, главное, не показывайте им слабости — вмиг накинутся.
— Да я уж заметил…
Он вкратце пересказал ей всё, что произошло на вчерашнем балу, опустив лишь встречу с Петром Алексеевичем один на один, если не считать цесаревича.
— Ужас какой! — всплеснула руками Ирина Григорьевна. — Женить Вас?! Сначала я одобрить должна! Я ж Вам как сестра старшая! Нет уж, пусть сперва со мной разговор ведут!
— Договорились, Ирина Григорьевна, — засмеялся Михаил. Как же он скучал по их ежедневным разговорам! — Договорились…
— Михаил Арсеньевич…
— Да?
— Вы, пожалуйста, не забывайте, что у Вас есть друзья. Если что, мы поможем.
Ком подступил к его горлу, но Михаил заставил себя улыбнуться:
— Не теряете надежды написать работу об огненной магии, Ирина Григорьевна?
— Вы меня раскусили! — расхохоталась она, а затем посерьёзнела. — Не забывайте, Михаил Арсеньевич, Вы не один.
— Благодарю Вас, — ком в горле еле пропустил слова.
Ирина Григорьевна вскоре уехала. Михаил проводил её до кареты и ещё долго смотрел вслед. Погода портилась, поднялся ветер, нагоняя тучи, заморосил дождь, и капли становились всё крупнее. И только когда начался ливень, Михаил опомнился и вернулся под крышу.
До самой ночи он не выходил из тренировочного зала, оттачивая огненное мастерство, шлифуя его, доводя до совершенства. Он бы и до утра не вышел, если бы за ним не явился Феофан Ильич и не напомнил о том, что перед важным боем следует хорошенько выспаться. Михаил не был уверен, что сумеет уснуть, однако провалился в сон почти сразу, как лёг. Настолько, что не успел дослушать то, что говорил Арсений.
А тот, убедившись, что хозяин крепко спит, погладил его по волосам, улыбнулся чуть грустной улыбкой и тихонько
— Акулина защитит тебя, Миша, ты только верь в себя.
Проснулся Михаил ещё до того, как Арсений пришёл его будить. За окном всё ещё было темно, разразилась самая настоящая буря, но на душе, наоборот, было спокойно. Как если бы непогода забрала себе всё его беспокойство. Не волновался Михаил и о том, что Пётр Алексеевич не явится — не было сомнений, что тот примчался бы сюда и в лютую пургу. Если князь Вяземский действительно чего-то хотел, он землю грыз, чтобы получить желаемое. А сейчас он больше всего на свете хотел растоптать его, Михаила. Доказать, что он всё такой же слабак.
— Не бывать этому!..
Как и ожидалось, Пётр Алексеевич прибыл в Воробьёвский дворец ещё поутру. Немного задержался из-за размытых дорог, но не стал искать предлога, чтобы не ехать. Предсказуемо. Как и то, что князь Вяземский нисколько не сомневался, что победа будет за ним.
Почти всех слуг на сегодня распустили, чтобы не было лишних свидетелей. Осталась лишь охрана, да Феофан Ильич, Иннокентий и Арсений. Царевна Елизавета отправилась навестить какую-то родственницу, Александр же вместе с Михаилом встретил князя Вяземского у тренировочного зала, где и должен был состояться бой между воздухом и огнём. Между отцом и сыном.
— Что ж, господа, — без тени улыбки начал цесаревич, — зал в вашем распоряжении. Каков бы ни был исход, я всё улажу.
— Ваше Императорское Высочество! — Оба князя ему поклонились и, сверля друг друга ненавидящими взглядами, скрылись за дверью.
Александр же не ушёл, а приготовился ждать снаружи. Ждать и верить.
Пётр Алексеевич смотрел на противника с нескрываемым презрением, однако ничего не говорил и молча готовился к поединку. Михаил собирался поступить так же, однако в конце концов не выдержал и сказал:
— Я знаю, что не Фёдор Вяземский мой отец, а ты.
Сейчас у него язык бы не повернулся обращаться к нему на «Вы». Только не теперь, когда, быть может, только один колдун покинет зал живым. Михаил чувствовал, что Пётр Алексеевич собирается довести дела до конца. Что ж, и у него были те же намерения.
Князь Вяземский проявил небывалую для него терпимость и спустил ему панибратское «ты». Можно для разнообразия и пойти на уступки будущему покойнику.
— Ты не мой сын. — Пётр Алексеевич продолжил невозмутимо разминаться. — Ты моя ошибка. Из-за тебя умерла женщина, которую я любил. Единственная, кого я когда-либо любил.
— Любил? — скривился Михаил, ярость и обида клокотали в нём. — Ты не умеешь любить! Ты же снасильничал её, так?
В глазах князя Вяземского вспыхнул гнев, но лицо так и не переменилось, оставаясь каменным.
— Что бы там ни было, тебя это не касается. Ты ошибка. Тебя не должно было быть на этом свете.
— Ты знаешь, — криво ухмыльнулся Михаил, — тебя тоже.
Первым ударил Пётр Алексеевич. Без предупреждения он направил на Михаила поток воздуха, силой своей способный разрушить крепость. Но противник устоял, спрятавшись в огненном коконе. Как только Михаил почувствовал, что удар ослабевает, он перекрыл его своим, Пётр Алексеевич пошатнулся, понял, что может не выдержать, и отскочил в сторону. Огненный поток пришёлся в стену.