Огненный скит.Том 1

Любопытнов Юрий Николаевич

Его привели в комнату следователя, свалили на табурет, настолько он был слаб. Напротив усадили Антипа Маркелыча.

— Знаешь этого человека? — спросил следователь Бредуна, ткнув пальцем в Загодина.

Бредун поднял тусклые, без живинки, глаза, безразлично оглядел Антипа Маркелыча и ответил:

— Знаю.

— Кто он?

— Загодин Антип Маркелыч.

— Где живёт?

— На хуторе.

— На каком?

— Загодино.

— Где познакомились?

Тонкие губы Бредуна тронула

лёгкая усмешка, а может, не усмешка, судорога свела рот.

— Я сызмальства его знаю.

— Он состоял у тебя в банде?

— Состоял.

— Ты что — Бредун! — в гневе вскочил с табуретки Антип Маркелыч, но на плечи легли тяжёлые ладони гэпэушника, стоявшего за спиной, и опустили на прежнее место. — Ты чего околесицу мелешь? — ярился хуторянин. Изо рта у него летели слюни. — Когда это я был в твоей банде?

— Был, — прозвучал ответ и Бредун отвернулся.

— Ах ты, стервец! — выдохнул Антип Маркелыч, багровый от злости, и плюнул в лицо Бредуна. — Я…в банде!..

Он вскочил с табурета, даже цепкие руки охранника не удержали его, и вцепился в горло бандита.

— Когда это я состоял, вошь ты поганая? — тряс он Бредуна. — Говори, когда?

Его еле оторвали от бандита.

— Запиши, — сказал следователь помощнику, сидевшему в углу за столиком, — Бредун указал на Загодина, что тот состоял в его банде.

Туман застлал глаза Антипа Маркелыча. Как сквозь сон слышал он Бредуна. Тот признался, что сохранял оружие в доме Загодиных и что хозяин потворствовал ему в этом, снабжал едой и по его наущению банда пускала кровь сельским активистам.

Измордованный, исполосованный, в чём только душа держалась, Бредун наговорил на хуторянина такое, что у того на темени волосы встали дыбом. Антип Маркелыч не сказал в свое оправдание больше ни слова, потому что не мог произнести ни звука, настолько обида сжала сердце. Он сидел на табурете, вцепившись пальцами в край дубового стола так сильно, что посинели ногти, и отдувался провалившимся ртом — на первом допросе горячий следователь выбил у него рукоятью револьвера передние зубы.

— Так правду он говорит? — звенел голос следователя, но Антип Маркелыч не слышал его. Он только видел перед собою потный выпуклый лоб, который облепляли вьющиеся волосы, чёрные глаза, пронизывающие насквозь, и чисто выбритый подбородок. Следователь был кургуз, с низкой и оттопыренной задницей. «Такая порода завсегда ленива, — не к месту подумалось Загодину, — ищет места помягче, где б не напрягать пупка».

— Так правду он говорит? — следователь ткнул Антипа Маркелыча в грудь кулаком. — Я тебя спрашиваю?

— Брехня все его слова. Я ему подсоблял, но в шайке не состоял.

— Ночлег давал, еду давал?

— Ночлег и еду давал, но всего несколько раз.

— Несколько раз! Кормил

врагов Советской власти!?

Антип Маркелыч молчал.

— На сельских активистов наводил? — упёрся взглядом в лицо следователь. — По твоему наущению милиционера Колыбелина убили?

— Не было такого.

— Сейчас ты у меня запоёшь не так. — Следователь покрутил дулом револьвера перед лицом Антипа Маркелыча. — Говори, что ещё замышлял?

— Ничего я не замышлял.

— А про какое добро ты говорил, зарытое в болоте?

«И про это знают, — пронеслось в мозгу зачумлённого происходящим Антипа Маркелыча. — Собака, Бредун. Ляпнул я ему тогда про добро».

— Так что молчишь? — резанул ухо голос следователя. — Награбленное скрываешь от Советской власти?

— Я не грабил и добра у меня на болоте никакого нет.

— Спроси у него. — Следователь указал на Бредуна. — Он про добро твоё говорил.

— Когда это я тебе, дерьмо собачье, про добро говорил?

Бредун не слышал хуторянина, впав в забытьё. Его растормошил охранник. Бандит вскинул голову, открыл пустые глаза:

— А?! Чего?

— Говорил Загодин про свои запасы в старом скиту? — следователь повысил голос.

— Говорил. Он хотел туда уйти, если наше дело не выгорит.

— А-а, — простонал Антип Маркелыч, — про Сутоломский скит. Так все знают, что там, наверно, зарыты богатства. Слухи ходили. Вот я Бредуну и предложил вместе поискать, может, что найдём.

Больше от него следователь ничего не добился, хотя грозил опять револьвером, но Антип Маркелыч стоял на своём.

— Уведите, — распорядился следователь и спрятал револьвер в кобуру.

— Щенок, — прошептал Антип Маркелыч, вставая с табурета.

— Что-о! — Следователь подскочил к Загодину красный и злой, отнеся слова на свой счёт. — Что ты сказал? Повтори!

Антип Маркелыч не ответил. Он тупо смотрел впереди себя, ничего не видя.

— В одиночку, — распорядился следователь, поправляя гимнастёрку. — Пусть отдохнёт на кирпичном полу, соберётся с мыслями…. Матёрый зверь, — сверкнул он глазами. — Ты у меня сгниёшь заживо, — помахал он кулаком перед лицом Антипа Маркелыча.

Неожиданно Антипу Маркелычу вспомнился болотный старец и его слова: «Будешь гнить заживо и не найдёшь сострадания…» Сбываются его пророчества. Неужели это был спасшийся Изот? После того, как Антип не подал спасительного шеста Изоту, а, наоборот, вверг скитника глубже в трясину и тот погиб, он порывался спросить Прасковью правда ли, что они нашли Антипа на крыльце. Сразу об этом не спросил, а по прошествии некоторого времени, счёл за благо не спрашивать, потому что сам в это не верил, считая слова Изота выдумкой погибающего человека, хотевшего разжалобить Антипа.