Огонь и сталь

Darr Vader

– Вы? – воин повернулся было к Тинтур, но девушки уже и след простыл. Норд удивленно заморгал, и сидящая в углу Дженасса сипло хохотнула. Наемница постукивала каблуком сапога, будто отмеряя секунды с побега Белого Крыла, мозолистые пальцы поигрывали на боках кружки. Не взрослые мужи, а петухи задиристые как дело до бабы доходит.

Тинтур бежала под недоуменными взглядами стражников, несущих караул. Быстрее оленя, почуявшего хищника, пытаясь обогнать ветер, она неслась к конюшням, к телеге извозчика, а из груди рвался совершенно неуместный смех. Истерично-веселый, отвратительно похожий на хохот Цицерона, до обжигающих слез, до рези в животе, словно в нее даэдра вселился. Босмерка сбежала с холма, пронеслась мимо каджитского каравана, разбившего свой лагерь у стен Вайтрана. Вместо уже ставшего привычным жаром

дикой крови, сердце отчего-то заливалось соловьем. Эльфка с разбега запрыгнула в телегу и хлопнула извозчика по плечу. Мужчина, пожевывающий травинку, бросил на нее меланхоличный взгляд через плечо.

– Куда ехать? – бросил он, сплевывая сквозь зубы.

– В Айварстед. На Семь тысяч шагов твоя кляча подняться может?

– Шутница, - фыркнул норд, стегнув лошадь. Кобыла весьма резво потрусила по дороге, и деревянные колеса грохотали по камням, возвращая Тинтур в тот день, когда ее с Джэлех и Подковой везли в Рифтен на казнь. Эльфийка запрокинула голову, подставив лицо теплым солнечным лучам, терпко пахнущим летом.

Ой не скоро восток солнцем ясным озарится,

не скоро прогонит мглу ночную.

Только юной девице в поздний час не спится,

Не уймет сон тоску ледяную.

И луны ей свет не мил, и теплом не напиться

В сумерках холодных объятьях.

И луны взгляд постыл, с неба серебро струится,

Ох и горькое печали проклятие.

Долго ль зореньки красной девице дожидаться,

Время ей считать по мгновеньям.

Чтоб с любимым девице наконец-то повидаться

Под рассвета благословенье.

– Хорошо поёшь, - усмехнулся мужчина, - только не думай, что за песни я тебе цену скину. Шельма остроухая… ну, чего замолкла-то? Давай-ка вместе «Рагнара Рыжего», а? Жил да был Рагнар Рыжий, героем он слыл…

***

Ларасс стояла, опираясь руками о стол, склонившись над конторской книгой. Зимние прищуренные глаза скользили по ровным столбикам цифр, хвост плавно покачивался из стороны в сторону. Каджитка была сама сосредоточенность… пока вдруг не шевельнула острыми ушами да не захлопнула книгу. Плюхнувшись в кресло, сутай-рат закинула ноги на стол и потянулась за пирожным. Бриньольф, спрятавшись в спасительной тени статуи Ноктюрнал, жадно наблюдал, как кошечка облизывается и забавно морщит нос, когда крем инеем оседал на усах. Мужчина сурово нахмурился, когда до него донесся звон ее золотых серег, воровка взмахнула хвостом, на кончике которого мелькнула золотая искорка. Так она что, браслет на него нацепила? Мерзавка. Норд усмехнулся, скрестив руки на груди. Дхан’ларасс тем временем поднялась на ноги и потянулась за кувшином, стоящим на другом конце стола. Не доставая до ручки какие-то несколько миллиметров, она, приподнявшись на цыпочках, поставила одно колено на стол. Уголки губ Соловья сами приподнялись в улыбке в ответ на такое шикарное представление. После той ночки у ног гор Предела, детка вела себя как ни в чем не бывало, и Бриньольф не знал, радоваться ему или злиться. Ладно бы хвостатая паршивка просто его игнорировала, избегала или шипела, в конце концов! Но нет, пушистая стерва предпочла откровенный саботаж! Изводила вора томными взглядами из-под ресниц, тихими вздохами, мимолетным касанием хвоста… схватить бы крошку за этот самый хвост и окунуть пару в канализационный канал, авось прекратит свои выкрутасы, притворщица проклятая! Северянин надменно хмыкнул, выступая из своего укрытия. Взгляд матовых глаз Ноктюрнал проводил норда насмешливым, чуть снисходительным взглядом. В неверном свете свечей казалось, что изваяние мягко поводит руками, баюкая сидящих на них воронов.

А представление и не думало завершаться. Сидя на столе, Ларасс доверху наполнила кубок игристым вином и аккуратно пригубила так, что бы несколько рубиновых струек пролились на шею и грудь. Бледно-алые бутоны клякс распустились на белом батисте ворота ее рубашки. Каджитка облизнула усы и сокрушенно покачала головой, хотя льдисто-голубые глаза сияли веселостью и самодовольством. Бриньольф учтиво кивнул боссу и, не оборачиваясь, строевым шагом направился к люку на кладбище. Воротник камзола отчего-то слишком туго перехватывал его шею, а прохладная сырость хранилища отозвалась легкой дурнотой. Не стоило вчера пить с Випиром и Руном столько меда. Удача удачей, а топить ее в хмеле все же не стоит.

Он

затылком чувствовал обиженный взгляд детки, в котором постепенно разгорались гнев и обида, но даже шага не сбавил. Время… ему нужно время. Те несколько дней, когда сначала отмечали удачное дельце, а потом отсыхали после гулянки, не считаются. Прогуляться вору надо, голову прочистить. От Гильдии Соловей ни в жизнь не откажется, но бросить Ларасс, значит, отказаться и от Гильдии. Оскорбленная сутай-рат ему житья не даст, а подружки-воровки ей в том помогут, и беги тогда, Брин, от бабьей мести в Морровинд! Стоит объясниться с шефом… и что ей сказать? Что то утро было ошибкой? Тогда она ему и язык, и яйца отрежет, и права будет!

Северянин упоенно вздохнул, стоя на пороге ложного склепа, подставил лицо ветру. Выдул бы он из буйной головушки все лишние мысли, оставил только самые важные… оглушительно вереща, над головой пролетела какая-то пичуга и закружила, трепеща крыльями, над статуей Талоса. Пернатая нагло гадила прямо на голову богу, а жрица все монотонно бубнила себе под нос молитву, и хвалебные слова звучали в унисон с ехидным птичьим щебетом. Мужчина ухмыльнулся, с хрустом разминая шею, потер слабо ноющий затылок. Мысли беспокойным роем вились вокруг Дхан’ларасс.

Она была такой милой, такой очаровательной деткой, теплая, мягкая, податливая… Соловей потер блестящие розовые шрамы, украшающие щеку. Они слегка зудели, напоминая о том дне, когда он впервые встретил Ларасс.

***

Сине-зеленые человеческие зенки смотрели на нее нагло, лукаво поблескивая и не мигая. Каджитка нервно дернула хвостом, поелозив на стуле, коготки постукивали то по столешнице, то по боку кружки. Премиленькая кошечка с кокетливым бантиками на острых ушках и с амулетом богини всея сладострастия Дибеллы на тонкой шейке отдавала должное курице в сухарях и печеному картофелю и мимоходом ловко обчищала карманы местных забулдыг. Бриньольф склонил голову, наблюдая ха киской уже сквозь водопад рыжих волос, упавших ему на лицо. Детка, видимо, совсем недавно в городе, раз так нахально орудует прямо под носом у гильдии. Хотя, признаться даже его опытный глаз не сразу подметил хвостатую воровку. Каджитка аккуратно глодала куриную ножку, держа ее в левой руке, правая же лежала у нее на коленях. Широкие рукава платья скрывали, что лапка-то кукольная, а настоящая когтистая и загребущая ручонка свободно шарит в карманах у захмелевшего Болли. Кошечка облизнула усы, и влажный розовый язычок скользнул по кончикам пальцев, собирая сок и жир. Увесистый холщовый мешочек с выручкой за день скрылся в складках подола. Сутай-рат медленно поднялась на ноги и спешно посеменила к выходу. Сквозь переплетение выцветших красных ленточек вор увидел озорной блеск золота. Бриньольф, хищно улыбаясь, двинулся за ней. Любопытство, отчасти разожженное отчаянием и безысходностью, подстегивало мужчину.

– Ну и ну, детка… - голос вора тягучий, словно дикий мед, и вкрадчивый, каджитка вздрогнула и обернулась с тихим шипением. Глазки цвета бирюзы сверкнули скайримским льдом.
– Чую, не честным трудом твои монетки заработаны.

– Не трое дело. Иди куда шел, - решительно отрезала киска, передернув плечами. Девочка хотела выглядеть матерой, прожженной разбойницей, но северянин видел пред собой фыркающего разъяренного котенка. Почеши его за ушком – и все обиды забудутся. Хвост, увенчанный белой «кисточкой», бил девушку по бокам, пепельно-серая шерстка на загривке встала дыбом. Бриньольф немного развеселился столь бурной реакцией кошки. Он шагнул к ней, каджитка дернулась, но не отступила. Маловато опыта, но то легко исправить, особенно, если у девочки варит котелок.

– Ошибаешься, детка. Богатство – это как раз по моей части. Богатство в Рифтене – в двойне мое. Не хочешь подзаработать?

– Нет, мне итак на жизнь хватает, - сутай-рат развернулась, чтобы уйти, когда мужская рука скользнула на изгиб ее талии. Жаркое дыхание вора опалило ухо.

– Так жизнь у вашего брата одна, несмотря на сплетни. И ее ты можешь легко потерять, если будешь так уж зазнаваться. Поняла, детка? – мужчина слегка ущипнул кошечку за бок и с удивлением ощутил, как она задрожала. Пакостная улыбка пробежала по лицу норда.
– А может, ты не воровка, а? Служка Дибеллы? – он выразительно покосился на ее амулет.
– Если так, то в Ночлежку загляни. Будете с Хельгой на пару…