Огонь измены
Шрифт:
– Ничего не будет, - еле слышно роняю я, испуганно ожидая его реакции.
– Согласен, - не задумываясь, отвечает Игорь.
С облегчением расслабляюсь. А он глубоко вздыхает и продолжает, будто следующая фраза даётся ему с трудом:
– Хорошо, когда ты рядом.
И мне. Молчу об этом, просто нерешительно обнимаю его. Соловьёв задерживает дыхание, а я пробираюсь под джемпер и нежно глажу пальцами горячую спину, с удовольствием замечая, как под ними от моих касаний легко сокращаются его мышцы.
С тихим рычанием Игорь подхватывает меня под колени и несёт куда-то.
Я охаю:
– Ты обещал.
–
Сажает на огромную кровать, стоящую мягким изголовьем к дальней стене.
– Побудь здесь, организую ужин.
И исчезает за дверью.
Растерянно оглядываюсь. Кажется, в этой комнате женщин не бывает. Ни туалетного столика, ни зеркала на стене. Обстановка минималистичная. Кроме кровати здесь только узкий платяной шкаф, у окна стоит письменный стол из тёмного дерева и офисное кресло. А вдоль противоположной стены темнеет огромный книжный шкаф, под потолок. Моё внимание привлекают, висящие над кроватью, фотографии в рамочках. Их всего несколько. Игорь с Серёжей на берегу реки, они же на футбольном поле. На следующей они с довольными улыбками кусают шашлык с общего шампура. И всё. А где же Арина? Ни на одной фотке её нет...
Слышу какой-то шум в коридоре, торопливо возвращаюсь, усаживаюсь на место, куда Соловьёв меня посадил. Он входит, заталкивая перед собой небольшой столик на колёсиках, на котором стоит широкое блюдо с фруктами, тарелочки с мясной и сырной нарезкой. И бутылка вина в ведёрке.
Он усаживается рядом, разливает вино, вручает мне бокал. Отрицательно качаю головой.
Игорь уговаривает:
– Да оно лёгкое, там алкоголя нет почти. Не бойся ты меня, не обижу.
Стою на своём:
– Не хочу завтра на детей перегаром дышать. Давай лучше в следующий раз?
Соловьёв расплывается в улыбке, чуть изменившимся голосом соглашается:
– В следующий говоришь? Запомнил. Так и порешаем.
Кажется, я напросилась на свидание, смущённо прячу в ладонях вспыхнувшие щёки. Но Игорь будто не замечает этого. Подсовывает мне то кусок груши, то виноград. Что-то рассказывает, анекдоты, случаи из жизни, расспрашивает обо мне. И его интерес кажется искренним, настоящим. Я постепенно раскрепощаюсь. И вот мы, забравшись с ногами на кровать, вместе хохочем над роликами в соцсети, обсуждаем, где лучше всего встречать Новый год, щека к щеке выбираем, за кого будем болеть в улиточных бегах.
– Чур, моя - номер три, - тычу пальцем в экран смартфона.
И замираю оттого, что Игорь касается языком мочки моего уха и чуть всасывает её. От его низкого приглушённого голоса мои веки сами прикрываются:
– Голова от тебя кружится. Очень.
Горячая истома полностью заливает меня. Игорь нежно прижимает меня к себе и спускается кончиком языка по шее к ключицам. Охватываю его затылок ладонью и непослушными губами ещё раз напоминаю:
– Ты обещал.
– Ничего не делаю, - его пальцы расстёгивают мою блузку. Рука проникает внутрь, скользит по рёбрам вверх, к груди.
– Нет, - из последних сил простанываю я, и со стыдом понимаю, что это звучит, как "ещё".
Кажется, у меня тоже голова... Нет её. Внизу живота собирается что-то огненное. И сопротивляться нет ни желания, ни сил. И убегать, кажется, незачем. Хочется плавать в сладких ощущениях, в завораживающем
Поворачиваюсь к Игорю, медленно открываю глаза. И меня бросает в озноб от желания, которыми полыхает его захмелевший от возбуждения взгляд. Судорожно вздохнув, тянусь к его лицу. С общим тихим стоном мы прижимаемся губами, сплетаемся языками. И этот поцелуй меня топит, глушит, ослепляет. Игорь мягко опускает меня на кровать, нависает сверху. Отключающимся сознанием понимаю, что на мне уже почти нет одежды. Но неважно, я не остановлю это, просто не смогу.
Вдруг за дверью раздаётся тихий плач.
Так-так
Пока Игорь ушёл на кухню, я успокаиваю его сына.
Лежим с Серёжкой в кровати, он уютно устроился на моём плече, уткнулся в грудь. Кошмары - это бывает. В детстве и у меня такое случалось. Чтобы быстро вынырнуть из пугающего и опять уснуть, мне достаточно было почувствовать рядом кого-то из родителей. Когда мы услышали плач, я впопыхах натянула на себя первое, что попалось мне под руку — футболку Игоря. И наверное, это оказалось в тему. Потому что Серёжа с удовольствием водит по ней всё ещё розовым носиком. Видно, что ему нравится ощущать запах отца. Так же, как и мне.
Я укрываю мальчишку одеялом и ласково поглаживаю по спинке. Он временами всхлипывает, но глаза уже сухие.
Серёжа осоловело моргает, прислушиваясь к моим тихим успокаивающим интонациям:
– Это был просто сон, папа рядом. Ты сам говорил, что он самый сильный, его все боятся. Значит, ты под надёжной защитой. Папа всех чудовищ победить может, он же тебя любит. Сильно-сильно, очень-очень. Выше всех звёзд ,и ярче солнца, и синее неба.
– А "любит" - это что?
– изо всех сил борется со сном Серёжа.
Чмокаю его в лобик, задумываюсь ненадолго.
– Посмотришь на любимого, и на душе приятно. Ждёшь встречи с ним. И тебе всегда хочется быть рядом. Хоть играть, хоть обниматься. Даже просто молчать. Стараешься делать всё, чтобы он был счастливым.
– Когда жизнь человека для тебя важнее собственной, - слышу серьёзный голос Игоря.
Он забирается под одеяло с другой стороны от Серёжи, глаза которого уже закрыты, он плавает где-то между сном и явью.
– Пап, а моя жизнь тоже важная?
– бормочет мальчик.
Он всё так же сопит в мою сторону, наверное, у него уже нет сил повернуться к отцу лицом. Игорь целует его в затылок, ласково кладёт ладонь ему на плечо и изменившимся голосом произносит:
– Даже не представляешь какая.
Это так трогательно, что я чувствую, как за глазами зашебуршилось что-то горячее.
Рука Игоря лёгким поглаживающим движением по Серёже вниз ползёт к моей, находит её, мы сплетаемся пальцами.
Мальчик дышит глубоко и ровно, уснул.
Мы долго молчим, подмагнитившись взглядами. У Игоря в полумраке спальни глаза кажутся более тёмными, чем обычно. Не льдистого, а сапфирового оттенка. Они так близко, они затягивают меня, заставляют забыть обо всём, плохом и хорошем. Я теряюсь, глядя в них, утекаю из реальности. Не знаю, лечу или тону. Так странно всё, что происходит в моей жизни сейчас. Необычно и... Волшебно, что ли.