Огонь юного сердца
Шрифт:
От неожиданности я вздрогнул и, сразу опомнившись, бросился бежать.
– Стой! Стой!
– крикнул полицейский, догоняя меня. При мысли, что опять смогу попасться, подкашивались ноги.
Пустой желудок и многодневная ходьба давали себя знать, «Не догонит - пристрелит. Пытки перенес, из гестапо убежал, а тут пропаду… Ой, как по-дурацки все сложилось!» И в то же мгновение, споткнувшись, упал.
– Зачем было убегать?-сказал полицейский, приподнимая меня.- Знал ведь, что догоню.
– и полез в карман.
Не найдя ничего, он недовольно поморщил нос и полез в другой карман.
– Патрон… куда же я его дел?..
«Дурной какой-то,- подумал я,- или неопытный еще». Но вот лицо его посветлело.
«Нашел!..» - со страхом промелькнуло у меня в голове.
– Ну,- как-то таинственно проговорил он,- прощайся с жизнью!..- И сразу перед моим носом завертелась… конфетка в прозрачной обертке.- Что, малыш, испугался? На, бери, не
бойся, мы партизаны,- и, взяв меня за руку, повел к мельнице,- Ты повсюду так пишешь?
– показал он на стенку. Я молчал.
– Смотри, герой, а то фашисты за такие вещи не помилуют: хату сожгут, родных расстреляют.
– А их и так нет…
– Сирота?
– Я кивнул головой.
– А у кого ты живешь?
– Ни у кого…
– Это как? У тебя совсем никого нет?
– Нет…
– Тогда поедем с нами.
– Я недоверчиво посмотрел на него, переминаясь с ноги на ногу.
– Поедем?
– Поедем!
На подводы, которые подъехали к мельнице, вооруженные люди спешно начали грузить мешки с мукой.
– Веселее, веселее, хлопцы! Спешите!
– сказал «полицейский», когда мы подошли поближе.
– Не хватает мешков, товарищ старшина,- ответил кто-то из ребят.
Старшина на минуту задумался.
– Та-ак… Пойдем, сынок, со мной… Тебя как зовут?
– Петя… Петро.
– А меня Степан Ефимович.
Пройдя немного по селу, мы свернули в небольшую хатенку.
Навстречу нам вышла уже немолодая женщина.
– Григорьевна,- обратился к ней старшина,- выручай, мешков не хватает.
– Сейчас пошлю детей по соседям, а вы пока заходите, пожалуйста, в хату, немного перекусите.
Мы зашли в хату. Через минуту хозяйка поставила на стол большую миску с борщом. Схватив ложку, я жадно набросился на еду. Потом хозяйка подбавила мне еще, поставила жареную картошку, а я все ел и ел.
Старшина, посматривая на меня, шутил:
– Ешь, ешь, Петя, да смотри не лопни!..
На печке дружно прыснули со смеху дети. Я огляделся. Два мальчика, почти одновременно соскочив вниз, пулей вылетели
во двор. Остался только старший, приблизительно моих лет, с маленькой девочкой на руках.
– Ешь, ешь, не бойся,- подбадривал он меня.
Я невольно закашлялся.
– Немцы?..- И я вскочил с места.
– Ешь, не бойся, это наши, пугачевцы. В селе фрицев нет,- успокоила меня хозяйка, ставя на стол компот.
На душе было тревожно. Я перестал есть. Но вот послышался голос старшины:
– Люди добрые, заходите в хату!
Хозяйка начала рассаживать односельчан, которые, сбившись возле дверей, о чем-то перешептывались.
– Что у вас, говорите!
– обратился к ним старшина, поправляя ремень.
Вперед вышел сухонький старичок с полуседой острой бородкой; в руках, как и все остальные, он держал небольшой узелок.
– Я хотел… - начал старик несмело,-вернее, нам хотелось бы знать, когда придет конец фашистам. Где сейчас фронт?
Старшина быстро и охотно ответил на вопрос. Крестьяне были очень рады, что Красная Армия, разбив гитлеровцев под Сталинградом, успешно ведет контрнаступление.
Когда мы собрались идти, нам со всех сторон начали совать узелки.
– Что вы? Не надо… - отказывался старшина. Но крестьяне были неумолимы, и пришлось взять.
– А у меня особый подарок, товарищ начальник,- сказал старичок, подойдя совсем близко к старшине,- горшок меду! А еще - три казака с винтовками,- добавил он с гордостью.- Возьмете к себе в отряд?
– А почему бы не взять, если хорошие ребята? Давайте. С печи спрыгнул мальчик, подбежал к старшине:
Дяденька, возьмите и меня с собой!.. У меня тоже винтовка есть… - и весь покраснел.
Винтовку возьмем,- сказал старшина, погладив мальчика по голове,- а тебе придется немного подождать. Сейчас нет места на подводе. В другой раз, хорошо?
Хорошо… - протянул недовольно тот,- только не обманите, как наумовцы…
Возле мельницы нас ждали с нетерпением. Мешки, оказывается, давно кто-то принес, и подводы были уже полностью нагружены.
Я лег на спину на первом возу и смотрел на бездонный черный купол неба, густо усеянный звездами. По обе стороны дороги медленно поплыл лес, похожий на длинные темные стены…
ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ РОТА
Ехали долго.
Я начал дремать, когда вдруг из чащи леса послышалось громкое:
Стой! Кто идет?
Свои, Башинский,- отозвался старшина, узнав, наверное, по голосу партизана.
Проехали еще с полкилометра. Нас опять остановили. На этот раз старшине пришлось назвать пароль, потому что часовой оказался, очевидно, малознакомый и к тому же очень придирчивый.
Партизанский лагерь был совсем близко, пахло дымом, фыркали в темноте лошади, доносилась тихая песня: