Ограбление по-беларуски

Липень Пилип

Лявон отвёл глаза и утёр пальцами сочащийся нос. Что неприятного могло быть в таком сне? Возможно, женщины — слово «бабы» его раздражало — женщины на машинах как-то мешали Рыгору во сне или вели себя агрессивно?

— Они тебе досаждали?

— Ты что, не понимаешь?! — Рыгор схватил Лявона за плечо. Лявон оторопело смотрел на него. — Бабы! Машины! До меня только сейчас дошло!

— Что до тебя дошло? Пусти меня.

— Не будь тупарём! Ты посмотри вокруг! Ни одной бабы! Ты хоть раз в жизни бабу живую видел?!

Лявон высвободил плечо, ему было больно.

— Ты хоть раз в жизни машину видел? — голос Рыгора задрожал. — Я наверное с ума сошёл… Или сплю… А бабы и автобусы — сон

во сне.

Он закашлялся. Лявону не раз приходилось читать о бреде, который начинается при высокой температуре, но как остановить бред? Хинин? В то же время слова Рыгора посеяли в Лявоне беспокойное сомнение, но он постарался в это не вдумываться. Скоро приступ кашля кончился; Рыгор прислонился лбом к воротам, обнял голову руками и молчал. Лявон попробовал поговорить с Рыгором логично:

— Так ты давно женщин не видел? А как же твоя жена и дочки? Сам же рассказывал, что у тебя жена и дочки, и что в квартире тесно? Что вы с женой мечтаете купить квартиру и жить отдельно от родителей?

Рыгор со злобным лицом повернулся к Лявону и замахнулся на него кулаком:

— Чёртов тормоз! А не ты разве рассказывал мне о своей тётке? Теперь вспомни, видел ты её когда-нибудь или нет!

Тётка? То есть тётушка? Обычно Лявон никогда о ней не думал. Сейчас, осторожно начав ощупывать её отростками свой тестообразной мысли, он обнаружил полную пустоту. Было только само слово «тётушка», полая оболочка, похожая на яичную скорлупу, но лишённая всех свойств скорлупы, таких как вес, хрупкость, гладкость, белизна. Лявон встряхнул головой, словив себя на том, что такие мысли тоже очень напоминают бред. Из носа снова вытекла капля. Надо вернуть думание в более практическое русло. Когда он видел тётушку в последний раз? В полной оторопи Лявон вдруг понял, что никогда. Ни лица, ни фигуры, ни голоса, ни вязаной кофты. Кроме двери в её комнату, всегда закрытой, в памяти не было никаких образов, никаких сцен. Лявон повторил про себя несколько раз: «тётушка, тётя, тётка» но добился лишь того, что слово потеряло всякий смысл и превратилось в пустой звук без значения, звучащий затхло и неприятно.

— Ну так что? — Рыгор тряхнул Лявона за плечо. — Есть тётка или нет?

— Похоже, что нет, — растерянно отвечал Лявон.

— С тобой всё ясно. У дяди Гени ещё жена была, вдруг он что-то знает! — Рыгор побежал к сторожке дяди Гени, забыв, что тот появляется только к обеду.

Бегущий мимо гаражей в красных трусах и с выпирающим животом Рыгор выглядел комично, и Лявон даже заулыбался сквозь сопли. Где-то вверху поднималось солнце, делая воздух золотистым и прозрачным, и первый луч уже осветил жестяные крыши. Лявон вытянул руку, но не достал до луча, он был ещё слишком высоко. Значит, тётушки нет? Это очень странно, конечно, но зачем так переживать? Хотя Рыгору сложнее: одно дело тётушка, а другое дело жена с дочками…

Тем временем Рыгор добежал до будки дяди Гени, с размаху сел на его стул и захлопнул за собой дверь. От сильного удара дверь спружинила и, скрипя, опять открылась. Рыгор со злостью закрыл её снова. Чтобы притупить потрясение, ему нужно было себя занять: он схватил газетку с наполовину разгаданным кроссвордом и вчитался в первый попавшийся вопрос. Морская рыба семейства тресковых, шесть букв. Стая собак, пять букв. В горле защекотало, как будто туда забралось весёлое насекомое и перебирало тонкими лапками, намереваясь довести его до смеха. Рыгор отбросил газетку и несколько минут сухо кашлял, держась рукой за грудь.

Кончив кашлять, он испытал большое облегчение. Перевёл воспалённый взгляд вдаль, на улицу, и сидел, осторожно дыша, боясь снова расшевелить насекомое. Кроны берёз уже блестели на солнце каждым листиком, но их стволы ещё оставались в тени. Вдалеке,

в полутьме тротуара, виднелась фигурка, сначала напоминавшая ещё один ствол на повороте дороги, но вскоре оформившаяся в человека из-за резких движений и быстрого приближения. Присмотревшись, Рыгор опознал чёрную форму спецназовца. Он отреагировал мгновенно: слез со стула и присел на корточки, осторожно выбрался из будки, стараясь не раскрывать дверь широко, и, пригнувшись, побежал к Лявону.

— Прячемся! Этот урод выследил нас!

Лявон поднялся с земли и собирался что-то сказать, но Рыгор, не слушая, потащил его за руку в гараж. Закрыв ворота, он навесил на них изнутри толстый жёлтый замок и повернул ключ.

— Какой ещё урод? Кто нас выследил?

— Спецназовец! Тот самый, идёт сюда. Сидим тихо, наготове, но первыми не стреляем, — Рыгор вытащил автоматы из-за холодильника и подал один Лявону.

Они затаились: Рыгор сел в кресло и направил дуло на ворота, а Лявон опустился на пол, прислонившись спиной к верстаку. Лявон в очередной раз позабавился своему восприятию речи Рыгора: при слове «урод» он вообразил себе настоящего урода, какого-то горбуна с гнилыми зубами и покрытым оспинами лицом. «И когда я научусь его понимать?» Железная ножка верстака неприятно холодила спину, и Лявон спросил, не видел ли Рыгор его рубашку. Рыгор не ответил.

— Почему нам просто не убить его? — от тишины и темноты Лявон перешёл на шёпот.

— Сейчас увидит, что нас нет, и уйдёт. Лучше обойтись без трупов.

— Как ему удалось нас выследить?

— Хер его знает! Кто-то сдал меня.

— Может, дядя Геня? Мы по пути больше никого не видели, — Лявон с шумом втянул в себя сопли.

— Я убью его, если это он. Всё! Тихо.

Они замолчали. Стало слышно, как жужжит у потолка заблудившаяся муха. Створки ворот в верхней их части примыкали друг к другу не плотно, и оттуда наклонно вниз падал плоский луч солнца. Сквозь луч медленно пролетали вспыхивающие пылинки, и периодически чёрным метеором проносилась муха. Тихо открылся холодильник, осветив гараж жёлтой лампочкой. Рыгор что-то неслышно передвигал внутри, отбрасывая на стену огромную тень. «Как будто мы сидим у костра», — подумал Лявон. С лёгким коротким скрежетом Рыгор откупорил банку маслин и протянул её Лявону. Глаза его загадочно блеснули в свете холодильника. Лявон опустил пальцы в банку и ухватил мокрую маслину. Пока он пытался её рассмотреть, несколько ледяных капель рассола упали ему на грудь. Лявон поспешил отправить маслину в рот, но не глотал, перекатывая её и согревая. Рыгор отпустил дверцу холодильника, и она затворилась, глухо чмокнув.

Скоро снаружи послышались удары. Видимо, спецназовец стучал в двери гаражей ногой или прикладом. «Ищет открытый гараж. Вот дебил», — усмехнулся Рыгор, вылавливая из банки очередную маслину. И тут же спохватился: на всех гаражах снаружи висят замки, а на его — не висит. Как можно было так сглупить! И что теперь делать? Как, находясь внутри, повесить замок снаружи? От досады ему захотелось выскочить наружу и решить проблему автоматной очередью. Но здравый смысл взял верх: пока он будет открывать ворота и выскакивать, у спецназовца будет отличная возможность прицелиться. Лучше сидеть на месте.

Удары приближались. Теперь можно было расслышать и шаги тяжёлых ботинок по земле. Вот раздался удар в дверь Рыгорова аудио-гаража. Шаги. Рыгор и Лявон напряглись. Спецназовец стукнул ботинком в ворота (по глухому звуку было понятно, что это не приклад, а именно ботинок), замок лязгнул, луч солнца из щели дёрнулся и зашатался. Шаги отдалились. Похоже, парень не отличался сообразительностью и на отсутствие замка не обратил внимания. Теперь он пошёл назад, стуча в двери гаражей на другой стороне двора.