Охота на охотника
Шрифт:
Кожа Ее величества Императрицы, пусть и подложной, отливала каменною белизной.
– Непривычно, - Анна Павловна коснулась круглого кольца, безопасного с виду.
– И... мне все одно не по себе.
– Не обязательно это делать...
– Обязательно, - покачала она головой.
– Я давала клятву. А даже если и нет... моя семья сгинула в Смуту. Теперь у меня есть новая. И мнится, ее тоже не пощадят.
Кто и когда будет допущен до белой этой руки?
Удостоен высокой чести коснуться ее губами?
...а
Или вот в боку колоть станет, или еще какая напасть приключится? От волнения все, исключительно. А уж что волнение болезнью обернется, так и вовсе несчастливый случай виной тому. Лешек самолично некоторых заболевших отведает.
Другим открытки отправит.
Вон, целую корзину заготовили. Да и кольца... яды в них разные, правда, все до одного редки и потому мало шансов, что кто-то правду узнает. А догадается если, то все одно победителей не судят.
Он отнес девушку в спальню, из которой дыхнул сыростью подземный ход. Спускаться далеко не пришлось, вот она, комната тайная, созданная Лешиковой собственною силой, а потому и видимая лишь ему. Вряд ли родственничек объявившийся сыщет, а сыскав...
Что ж, один змеев дар другим отменить можно. И если Лешек вернется...
Он уложил Дарью в друзу горного хрусталя, которая раскрылась по просьбе змеевича, вытянулась, меняясь, посветлела, приняла драгоценную ношу. Правда, с виду стала донельзя похожа на гроб, но... кому тут на нее смотреть-то?
А пара золотых змей, клад стерегущих, поверху легли, цепями.
Теперь вернуться.
Привести себя в порядок. И тоже кольца выбрать. Не одной Анне Павловне работать предстоит, список вон какой большой, зато и понятно, на что смутьяны рассчитывали.
Не смута им нужна была, но напротив, ее использовать желали, припугнув тех, кто не с ними, что вновь полыхнут алыми знаменами улицы. Если не станет императора.
И жены его.
И наследника... примут любого, кому покорится треклятая шапка. Примут и не спросят после, как ко власти пришел... главное, чтобы не допустить новой смуты.
Проклятье.
Глава 28
Глава 28
Димитрий даже не удивился, увидавши на балу самого себя. Конечно, чей еще облик выбирать, как не человека, который их императорским величествам близок.
Ишь ты.
И неужели Димитрий в самом деле так... нелеп?
Костюмчик выбрали, право слово, отвратительный. Никогда бы он, настоящий, не примерил этакое болотное убожество, да еще оттеночек самый что ни на есть лягушачий. На шитье тоже не поскупились. Золота не пожалели, шитье, кажется, в два слоя, по новой франкской моде.
Димитрию предлагали уже.
Он ткань пощупал, восхитился плотностью ее - не каждая кираса сравнится - и отказался от высокое чести.
Многих не отпугнуло.
Но многие Димитрия интересовали мало. А глядел он на себя, вернее человека, который им притворялся. Нехороший. Лицо вон злое. Черты грубые, нос вовсе будто наскоро леплен и к лицу приставлен. Да быть того не может, чтобы сам Димитрий с таким носом ходил. Он, между прочим, собственное отражение изучил распрекрасно, не в одном зеркале с собою здоровался, а тут... волосы вот причесать мог бы, а то торчат, что иглы ежиные.
И эта премерзкая привычка замирать на одном месте, взгляд в неведомые дали устремив. Неужели вправду оно так? Платочек к носу...
...подойти?
Или...
А если Лизавета его заметит? Если решит, что Димитрий вправду решил личину скинуть? От этакой мысли в груди похолодело. И Димитрий велел себе успокоиться: если и заметит, то навязываться не в ее привычках, во всяком случае, ему так казалось. А подойдет... нынешнего Навойского толпа окружила и сплошь из девиц, матушек их и компаньонок, через такую не всякий гусар пробиваться рискнет, что уж про Лизавету говорить.
Навойский же, который поддельный, девицам улыбается.
Авансы, стало быть, раздает.
Говорит что-то этакое. Они и хихикают, краснеют, благо, хоть в обмороки никто падать не спешит. Димитрий вздохнул и, вытащивши из кармана часы, покачал головою: опаздывать изволют Их императорские Величества. Вон, клиент весь прямо извелся, то и дело взглядом на дверях останавливается, перед которыми герольды истуканами замерли.
Вот интересно, сразу убивать пойдет или погодит немного?
И способ каков?
Бомба?
Если так, то пронести ее во дворец непросто, а с другой стороны, кто ж рискнет Навойского обыскивать? С третьей ежели, то для самого этакий способ - верная смерть. И стало быть, личина навешена вовсе не на того, кто трон получить желает.
Еще одна пешка?
И знает ли она, что вот-вот смахнут ее с доски? Не потому ли нервничает? Озирается, будто пытаясь отыскать в зале кого-то знакомого, и вновь улыбается, вымученно так, но эту вымученность спишут на низкое происхождение и отсутствие манер, что для выходца из низов простительно, а порой даже мило.
Этакая естественная простота.
Зато костюм понятен.
Камзол широк, будто ватой набит. Ткань плотная, этакая не ляжет мягко, обрисовывая взрывное устройство на радость охране.
Герольды затрубили, а Димитрий подошел поближе.
...сразу взрывать не решится. Все ж таки толпа.
Желающих лицезреть Их императорские Величества много, и средь них не найдется человека, готового уступить свое место Навойскому... к счастью. Вон, девицы и те позабыли про брачные перспективы, вернее, мигом их переоценили, поспешив к дверям, которые вот-вот распахнутся.