Охота в Лагарте. За два часа до темноты

Льюис Норман

— Курятину нужно обязательно запивать шампанским, — заявил он.

«На какие это средства он заказывает шампанское? — подумал Каван. — На одно жалованье так не разгуляешься. Видимо, у него есть какие-то побочные источники дохода… Кстати, зачем вообще он заказал шампанское? Пустить пыль в глаза?»

— И как только ему удается знакомиться с такими красавицами? — спросил Шэдде, кивая на Килли и его девушку.

— По-моему, для этого не требуется особых талантов, — ответил Каван. — Они охотно идут навстречу.

— Него не понимаю,

того не понимаю, — покачал головой Шэдде. — Ведь он же настоящий болван.

— Девица как будто придерживается иного мнения. Вы только взгляните на них.

— А вообще-то, какое все это имеет значение? — вздохнул Рис Эванс. — Все равно мы завтра уходим.

— Разве уже все исправили? — поинтересовался Каван.

Глаза Эванса потемнели от гнева, но он сдержался и, отвернувшись, ответил:

— Если вы имеете в виду конденсационную установку, то завтра к полудню ее приведут в порядок.

«Почему Каван всегда с таким наслаждением насмехается надо мной, вечно отпускает колкости в мой адрес? — подумал Эванс. — Постоянно издевается над моими машинами, постоянно задирает нос, словно первый помощник командира лодки — эго всё, а главмех — ничто!..»

— Ваш реактор еще действует? — осведомился доктор.

— Не задавайте нескромных вопросов, — остановил его Каван. — Наш главмех — человек весьма чувствительный.

Шэдде обвел взглядом переполненный зал ресторана.

— Как вам удалось получить столик? Мы не сумели.

— Доктор говорит по-русски.

— Ну и что? — нахмурился Шэдде.

Рис Эванс начал было объяснять, но командир перебил его.

— Шведы — народ ловкий, — заметил он. — Мы ведем войны, а они наживаются. В последнюю войну они торговали со всеми воюющими сторонами, не делая между ними никакого различия. Теперь они побаиваются русских, и не без причин.

Рис Эванс покачал головой и подмигнул доктору.

— Не думаю, сэр, — сказал он. — Как раз никаких причин для этого у них пет. К тому же они всегда могут рассчитывать на Запад.

Хорошее настроение Шэдде мигом испарилось.

— Да? — холодно спросил он. — Вы действительно так считаете? Я думаю иначе. Запад погружен в спячку. Слишком долго мы делаем вид, будто все спокойно, слишком мы разжирели… Чтобы выжить, надо рисковать…

— Как вас понимать, сэр? — спросил Эванс.

— А вот как, — Шэдде наклонился к нему, глаза его заблестели. — Мы напуганы… Точнее, наши политики напуганы до смерти. Они всегда хотели и действовали только наверняка, всегда проявляли чрезмерную осторожность, а чрезмерная осторожность никогда еще не приносила успеха.

— Но не может же Запад ни с того ни с сего напасть на Россию? — возразил О’Ши. — Это вызвало бы возмущение во всем мире. В наше время так не делается.

Шэдде с подозрением взглянул на врача. Не издевается ли тот над ним?

— Вот именно, — холодно подтвердил он, чуть помедлив. — Запад не может. Не может потому, что мы связаны всякими нелепыми условностями,

вроде вашего «так не делается». И поэтому-то мы и погибнем в один далеко не прекрасный день. Между тем даже идиоту ясно, что мы можем выбирать лишь одно из двух.

— То есть?

— Либо немедленно начать превентивную войну против России, либо подчиниться русским некоторое время спустя. — Шэдде откинулся на спинку стула. — С наслаждением рисую себе картину, как наш парламент или конгресс США в торжественной обстановке обсуждают этот вопрос, как проходит голосование и как объявляется решение начать войну против России, Замечательный будет день!

Шэдде говорил во весь голос, и сидевшие за соседними столиками стали прислушиваться к его словам.

Саймингтон зевнул. Затеянный Шэдде разговор лишал вечер всякого интереса. Подобные рассуждения командира он не раз слышал и раньше, и они порядком ему наскучили. Шэдде буквально помешался на мысли о необходимости немедленно сокрушить Россию и в разговорах на эту тему часто доходил до абсурда…

В ресторане появилась высокая девушка в платье золотистого цвета, и Каван уставился на нее широко раскрытыми глазами. Как похожа! Такие же темные волосы, такой же профиль… Может, это Сьюзен? Девушка повернулась лицом к нему, и он разочарованно откинулся назад. Нет, это не Сьюзен. С ним часто так бывало. Он понимал, что это глупо, но ничего не мог поделать с собой. В каждой высокой темноволосой женщине он обязательно видел Сьюзен. Его размышления прервал оркестр. На танцевальной площадке появились пары. Саймингтон поднялся из-за стола.

— Прошу прощения, — заметил он.

Возвращаясь из туалета, Саймингтон увидел за столиком у стены двух моряков и подошел к ним.

— Привет, Грэйси! Привет, Спрингер! — поздоровался он. Грэйси был главным старшиной-радистом лодки, а Спрингер — главным старшиной-электриком. Они хотели было подняться, но Саймингтон жестом остановил их.

— Пива, сэр? — предложил Грэйси.

— С удовольствием, — согласился Саймингтон, усаживаясь. — Как провели время?

— Превосходно, — отозвался Спрингер. — Знакомились с городом. Тед нащелкал много снимков своей «лейкой».

Грэйси кивнул.

— Да-да, — подтвердил он. — Думаю, мне удалось сделать несколько хороших кадров, особенно в районе Слюссен. С верхней площадки башни открывается чудесная панорама.

— Я тоже был там вчера, — сообщил Саймингтон. — Потом сравним наши снимки, хотя я уверен, что ваши, как всегда, много лучше.

Шэдде видел, как Саймингтон подсел к старшинам, и это вызвало его раздражение. У Саймингтона хватило наглости откровенно зевать во время разговора о взаимоотношениях между Россией и Западом, а потом придумать предлог, чтобы уйти из-за стола. А сейчас он совершенно ясно дал понять, что предпочитает общество командира лодки компании старшин.