Охота за наследством Роузвудов
Шрифт:
Если я продолжу бежать прямо, то окажусь в «Плюще». Что при данных обстоятельствах было бы идеально. Но вряд ли мне удастся добраться до него, прежде чем охотники догонят меня. Справа от меня находится дощатый тротуар, а слева…
Я резко сворачиваю туда и вбегаю на кладбище лодок, катеров и яхт. Поскольку наступили сумерки, все здесь окутано тенью. Вокруг меня темнеют суда всевозможных форм и размеров, более или менее заброшенные, среди которых можно поиграть в прятки. Я притормаживаю, чувствуя, как
Я прислоняюсь к борту вытащенной на берег понтонной лодки, пытаясь отдышаться. Из глаз вот-вот польются слезы, и я крепко зажмуриваюсь, чтобы сдержать их, но вижу только одно – Куинн, падающую на доски, и шок на ее лице. Шок и страх.
– Выходи, маленькая наследница. Давай поиграем.
От этих глумливых слов у меня перехватывает дыхание, и я еще теснее прижимаюсь к лодке. Голос охотника совсем не похож на тот низкий рокот, который я представляла. Он насмешлив и на удивление молод.
Его шаги доносятся слева, и я бесшумно двигаюсь вправо, к переду лодки.
– Мы знаем, что ты любишь игры, – продолжает он, говоря все так же непринужденно, как будто это обычная светская беседа, и я на девяносто девять процентов уверена, что я в полной жопе. – И у тебя это хорошо получается. Мы не ожидали, что ты будешь так сопротивляться. Мы считали, что напугаем тебя и ты сразу все отдашь. Мы не думали, что ты окажешься настолько глупа, что нам придется устраивать погоню. И она была довольно занятной, ты заставила нас попотеть.
К первым шагам присоединяются вторые. Я бесшумно огибаю перед лодки, продолжая сжимать листок с подсказкой в потном кулаке. Я могла бы отдать его им, к черту деньги. Но я не верю, что это спасет меня и ребят.
Я останавливаюсь. Надо мной возвышается соседняя яхта, и она хорошо мне знакома. За тот год, что она гнила здесь, ее мачта, из-за которой отец и дал ей название, покосилась, краска облупилась. Но на ее корме по-прежнему есть лесенка, начинающаяся недалеко от земли.
Второй охотник появляется в моем поле зрения, и я бросаюсь к «Шипу розы», надеясь оторваться от них на борту. Я подбегаю к лестнице, ступаю на нижнюю перекладину…
И истошно кричу, когда сильные руки сдергивают меня вниз. Я сильно ударяюсь спиной, упав на гравий, и этот удар вышибает из легких весь воздух. Надо мной стоит третий охотник, прижимая к телу руку, вероятно, ту самую, которую Куинн пырнула ножом. А значит, это у него есть пистолет.
Я не успеваю даже встать на ноги, когда к нему подходят остальные.
– Игра окончена, маленькая наследница, – говорит первый охотник, а второй кивает.
– Нет! – кричу я, брыкаясь. Моя нога врезается в чью-то голень, и я слышу стон. Из моего горла вырывается истошный
– Заткнись!
Щеку обжигает удар, и я понимаю, что первый охотник залепил мне затрещину. Перед глазами мелькают разноцветные искры, я дотрагиваюсь до лица, кожа на нем мокрая. Я плачу.
– Мне только восемнадцать, – выдавливаю я.
Всего несколько часов назад восемнадцать лет казались мне ключом к свободе. Я чувствовала себя взрослой.
Теперь же я ощущаю себя ужасно, до жути юной. И все эти поиски подсказок, казавшиеся хитроумной, хотя и докучной, игрой, придуманной бабушкой, становятся чем-то смертоносным.
На меня вдруг обрушивается осознание, что они могут убить меня прямо здесь, и я присоединюсь ко всем этим лодкам, катерам и яхтам, упокоившись среди них. Это и будет мой конец.
Но внезапно слышится самый прекрасный звук на свете. Урчание автомобильного двигателя. Лео. Я никогда еще так не радовалась тому, что у него есть этот дерьмовый фургон. Похоже, меня услышали ангелы, похоже, они на небе только и ждут таких моментов, как этот, чтобы героически прийти на помощь.
– А ну уберитесь от моей племянницы! – рявкает голос, и это определенно не Лео. Открывается дверь фургона, слышится звук шагов по неровной земле.
– Дядя Арбор! – Меня охватывает облегчение, словно во тьме ужаса вдруг вспыхнул свет. Охотники тут же отступают.
– Господи, Лили, надо скорее отвезти тебя домой, – говорит он. – Ты можешь идти?
Я оглядываюсь по сторонам и осознаю, что мы остались вдвоем. Я больше не вижу охотников – должно быть, они сбежали. Я сажусь, морщась.
– Ты спас меня. Они бы… Они собирались… – Я не могу договорить.
Его голос становится мягче.
– Теперь все хорошо, Калла, – говорит он и протягивает руки, чтобы я схватилась за них. – Теперь ты в безопасности.
Я хватаюсь за его руки, ожидая, что он поднимет меня с земли. Но вместо этого его ладони просто скользят по моим, и он отпускает меня. Это так неожиданно, что я не могу удержаться и снова валюсь на землю. Должно быть, я тяжелее, чем он ожидал.
– Извини, я…
Я осекаюсь, вдруг осознав, что подсказка теперь не у меня, а у него. Он разворачивает ее, и на его лбу появляются морщины. Но, должно быть, в мерцающем свете уличного фонаря он замечает пятно на бумаге, потому что он подносит ее ко рту и лижет. И на его лице появляется едва заметная улыбка.
– Дядя Арбор? – Мой голос дрожит.
Один из охотников возвращается, словно тень, отделившаяся от темноты.
– Это то, что нужно? – Это тот же голос, что я слышала раньше.
– Дядя Арбор…