«Окаянные дни» Ивана Бунина

Капчинский Олег Иванович

В мае 1920 года в Одессу вновь прибыл Всеволод Балицкий, теперь уже – заместитель председателя Центрального управления чрезвычайных комиссий Украины. Реденсу он привез письмо Дзержинского, написанное (возможно, для большей конспирации) на польском языке. Его, переведенное на русский, приводит в своей книге воспоминаний сын Реденса Владимир Аллилуев:

«Тов. Реденс… Пишу несколько слов, только чтобы Вас приветствовать, ибо нет времени.

Расскажет Вам все Балецкий (польское написание фамилии Балицкий. – O. K.). Посылаем его на некоторое время в Одессу, дабы в это тяжелое время укрепить работу комиссии. Все то, что я слышал о Вашей работе, свидетельствует, что Вы совершенно на месте, и я не знаю, удастся ли нам найти кого-либо, дабы исполнить Вашу просьбу о замене. Железной рукой Вы должны искоренять преступления и всякого рода свинства ответственных советских работников. Балецкий в этом направлении получил указания. Присылайте нам материалы о жизни деятелей партийных и советских организаций. Есть ли там у Вас кадры рабочих местных, на которые можно было бы целиком положиться? Без такого кадра борьба с буржуазией и спекуляцией не даст больших результатов» [352] .

352

Аллилуев

В. Хроника одной семьи: Аллилуевы – Сталин. М., 1995. С. 73.

Однако главную причину столь внушительного чекистского нашествия на город в марте 1920 года пояснил председатель Центрального управления чрезвычайных комиссий Украины Василий Манцев, во многом основываясь на докладе своего заместителя Балицкого, который спустя 2 года сменит его на посту руководителя украинского ГПУ:

«…Мы натолкнулись на связь ответственных работников с некоммунистической средой, а следовательно, на непригодность их для работы в ЧК. Особенно ярко обнаружилось это явление в Одессе, где поспешное отступление наших войск летом 1919 года застигло врасплох много партийных работников. Спасаясь от Белого террора, многие из них вынуждены были пользоваться услугами обывателей и уголовного элемента и после возвращения советской власти оказались „в долгу“ у этих врагов советского строя. Одесские спекулянты и даже бандиты пользовались слабостью местных работников. Работа ОГЧК то и дело стеснялась ходатайствами за отдельных арестованных. Нужно прислать в Одессу новых решительных коммунистов, не связанных никакими „личными отношениями“, и лишь тогда появится возможность направить работу Одесской ЧК на правильный путь» [353] .

353

Зинько Ф. З. Кое-что из истории Одесской ЧК. С. 13.

Прежняя чрезвычайная следственная комиссия уголовными делами занималась крайне мало, она отлавливала не успевших эвакуироваться белогвардейцев, в первую очередь контрразведчиков и чинов государственной стражи, а также провокаторов, действовавших против подпольщиков; так был арестован Борисевич – в прошлом заместитель Кирпичникова. Расстреливать она их не могла, поскольку имела только следственные функции, а главное, смертная казнь была на некоторое время отменена (вскоре она снова была восстановлена). Однако она зачастую применяла расстрелы при задержании при попытке к бегству, как были убиты следователь контрразведки Лебедев и один из руководителей восстания немцев-колонистов генерал Шелль [354] . Здесь чувствовался почерк не столько Северного, сколько эсеровского боевика Горба, для которого подобная деятельность была вполне обыденным явлением, и конечно же коменданта комиссии, бывшего жестянщика Евсея Макара-Лиманова (настоящая фамилия Липман) [355] , который во времена интервенции такими ликвидациями занимался в качестве руководителя большевистской рабочей боевой дружины.

354

Малахов В. П., Степаненко Б. А. Указ. соч. Одесса, 1920–1965: Люди… События… Факты… Одесса, 2008. Л. 15.

355

Макар-Лиманов (настоящая фамилия – Липман) Евсей Григорьевич (1897–1937), в 1917 г. – левый эсер, к большевикам перешел сразу после захвата ими власти в Одессе в январе 1918-го. Уроженец Бессарабской губернии. До революции рабочий-жестянщик на Одесском консервном заводе. После февраля 1917 г. был избран председателем фабзавкома завода Розенфельда и Перлича в Одессе. В 1917 г. – десятник Красной гвардии. Во время оккупации и интервенции выполнял боевые задания одесского нелегального ревкома и областкома. Осенью 1918 г. – организатор и начальник боевой дружины им. Петра Старостина, а после восстановления соввласти – комиссар на базе сформированной этой дружиной 51-го стрелкового полка. В октябре 1919 г. был арестован белой контрразведкой. Военно-полевым судом был приговорен к смертной казни, замененной пожизненной каторгой. Освобожден с приходом красных. В феврале 1920-го – комендант Одесской временной чрезвычайной следственной комиссии. С декабря 1920 г. учился в комуниверситете им. Свердлова в Москве. С 1924 по 1927 г. – на партийной и военно-политической работе в Северной Маньчжурии и Южном Китае. В 1927–1928 гг. – проректор Комуниверситета трудящихся Китая. В 1928–1929 гг. – секретарь Севастопольского комитета партии в Крыму, откуда был снят за участие в правой оппозиции. Затем на хозяйственной работе в разных городах, в частности в 1935–1936 гг. – директор Иркутского авиазавода. Репрессирован. Реабилитирован.

Теперь же, как заявил по прибытии в Одессу новый начальник Секретно-оперативного отдела и зампред (а спустя полгода и председатель) Губчека Дейч, ВЧК послала их в Одессу для усиления борьбы с бандитизмом и что местная чрезвычайная следственная комиссия либо сольется с прибывшей группой, либо будет расформирована [356] . Примерно через 2 месяца для координации деятельности различных учреждений на «уголовном» фронте был образован особый отдел по борьбе с бандитизмом, формально находившийся при ОГЧК.

356

Малахов В. П., Степаненко Б. А. Указ. соч. С. 16.

Согласно закрытому отчету Одесской ЧК [357] , в 1920 году в ее состав помимо вспомогательных подразделений входили Секретно-оперативный отдел, Особый отдел (в июне на полгода реорганизованный в военную группу предыдущего отдела), Спецотдел, занимающийся контролем за военной и другой особо важной промышленностью, информационно-регистрационная часть и наконец секретные подотделы

в уездах. В составе Секретно-оперативного отдела были отделения разработки материалов разведки (наружное наблюдение, осведомление и руководство агентурой), оперчасть, занимающаяся арестами и обысками. Это была как бы «оперативная» половина отдела. В «секретную» же входили 4 группы на правах отделений: политическая (то есть по политпартиям), экономическая (борьба со спекуляцией и другими хозяйственными преступлениями), по борьбе с контрреволюцией, по борьбе с бандитизмом, как уголовным, так и «политическим». После расформирования Особого отдела была добавлена и пятая – по борьбе со шпионажем и военным делам.

357

Итоги и практика годичной деятельности Одесской губчека. 8 февраля 1920 г. – 8 февраля 1921 г. Одесса, 1921.

В этот период в ОГЧК существовали две коллегии: «большая» во главе с предчека из руководителей отделов, которая выносила приговоры, в том числе расстрельные по важным делам, и так называемая «малая», в состав которой входили начальник Секретно-оперативного отдела и двое уполномоченных этого отдела, которые имели право судить по делам, заканчивавшимся не более чем трехлетним сроком заключения.

Итоги борьбы с уголовным бандитизмом были подведены в главе чекистского отчета о работе 4-й группы:

«К 1 января 1921 г. через Одесскую губчека прошло по обвинению в бандитизме (уголовном. – O. K.) 1827 человек, что составляет 20,4 процента всех прошедших через комиссию обвиняемых. Этот громадный процент, это огромное количество обвиняемых в бандитизме занимает второе место в ряду остальных обвинений, предъявленных лицам, арестованным Чека. Это является первым по количеству обвиняемых родом преступления после контрреволюции. На том же втором месте стоят бандиты и среди осужденных коллегией Чека. За тот же период времени осуждено было 982 бандита, что составляет 26,8% общего числа осужденных Одесской чрезвычайной комиссией» [358] .

358

Там же. С. 48–50.

Здесь необходимы некоторые небольшие комментарии. В 1920 году, если верить данным губернского бюро статистики, Одесская ЧК арестовала 10 225 человек, из которых было расстреляно 1418, осуждено к заключению 1558, освобождено 4644 человека, а остальные 2605 человек, судя по всему, оставлены под следствием либо получили административные наказания. Согласно же таблицам, приложенным к закрытому отчету губЧК, с 8 февраля по 31 декабря 1920 года арестованных «политических» – обвинявшихся в работе на белые контрразведки, в участии в белогвардейских подпольных организациях, а также в другой контрреволюционной деятельности – было 2477 человек, из которых 584 было приговорено к расстрелу, заключено в лагерь принудработ 450, к другим видам наказания («контрразведчики» к ним не приговаривались) – 66, освобождено 1376 [359] . Из «неполитических» немалый процент расстрелянных и отправленных в концлагерь составляли налетчики, воры и другие бандиты. В предыдущий же период советской власти количество уголовников по отношению к другим расстрелянным составляло 1% – этот вывод можно сделать на основе публиковавшихся в мае-июле одесскими «Известиями» соответствующих списков. Правда, мы не знаем, сколько бандитов было расстреляно в августе после гибели Мишки Япончика, ведь «поскрипционные» списки уже не публиковались. Возможно, в это время количество казненных бывших «подданных короля Молдаванки» увеличивается, но вряд ли в разы. Поэтому из статистических данных мы получаем еще одно четкое подтверждение того, что сколько-нибудь серьезная и планомерная работа по борьбе с уголовным бандитизмом началась в 1920 году. Продолжилась она и на следующий год. Согласно прилагающимся к открытому отчету ОГЧК губернскому съезду Советов за 1921 год таблицам, с 1 января по 1 ноября 1921 года ею было предъявлено обвинение в уголовных преступлениях 3004 арестованным, из них в бандитизме – 796. Из 664 казненных за этот период 290 были расстреляны за уголовные преступления, 259 – «за контрреволюцию», 72 – за должностные преступления, 26 – за шпионаж, 14 – за спекуляцию, 2 – за нелегальный переход границы, 1 – за дезертирство [360] .

359

Зинько Ф. З. Кое-что из истории Одесской ЧК. С. 22; Итоги и практика годичной деятельности Одесской губчека. Приложения.

360

Отчет Одесской губернской чрезвычайной комиссии к IV губернскому съезду Советов. Одесса, 1921.

Нужно отметить, что, согласно отчету центрального чекистского аппарата о деятельности местных органов за 1921 год, количество арестованных в то время Одесской ЧК было на первом месте по губерниям (на втором месте была ПетроЧК, а на третьем – собственно ВЧК). Осуждено ОГЧК в это время было 4463 человека, тогда как ВЧК – 1862, а ПетроЧК – 940. Однако в этом же отчете указывалось, что на Украине большее число осуждений было не за политические преступления, а за уголовные: из общего числа осужденных контрреволюционеров и шпионов было 37%, а уголовников – 44,6%, и в первую очередь здесь речь, естественно, шла об Одессе [361] .

361

Мозохин О. Б. Право на репрессии. Внесудебные полномочия органов государственной безопасности. Статистические сведения о деятельности ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ СССР (1918–1953): Монография. М., 2011. С. 630, 633, 635.

Таким образом, мы видим изменение за два года характера чекистских репрессий в Одессе: если в 1919 году они были преимущественно политическими и лишь незначительная часть расстрелянных относилась к криминальным элементам, то в 1920 году число «политиков» и уголовников значительно приблизились друг к другу, а спустя год последних стало значительно больше. И дело было не только в окончании основной фазы Гражданской войны, но и (и в этом была специфика Одессы) в резком усилении антикриминальных мер.