Океаны Айдена
Шрифт:
– Мне передали твое послание, молодой бар Ригон, – сановник помахал пергаментным свитком. – И что же оно значит?
– Там все написано. – Одинцов встал посреди кабинета, выпятил грудь, подбоченился и гордо поднял голову. Меч и кинжал у него отобрали при входе, но он все равно выглядел великолепно в своей алой шелковой тунике с золотым шитьем, высоких сапогах и подбитом мехом плаще. На груди у него сверкала золотая цепь с солнечным диском, знак пэрского достоинства, за широкий кожаный пояс были заткнуты перчатки и кошель размером с небольшую
– То, что здесь написано, мне непонятно. – Бар Савалт снова небрежно помахал свитком.
Одинцов, шагнув к столу щедрейшего, без церемоний выхватил свое послание у него из рук.
– Если непонятно, я прочитаю, – с усмешкой произнес он и, развернув пергамент, начал: – «Я, Аррах бар Ригон, сын Асруда бар Ригона, бывшего главы нашей благородной фамилии, ныне пребывающего в царстве светлого Айдена, шлю привет Амриту бар Савалту, казначею и верховному судье, – да пребудет с ним милость великого императора, владыки владык!
Год миновал, как наш повелитель, карающая рука грозной Шебрет, прогневался на моего родителя Асруда, лишив его места в Совете Пэров, всех земель, а также головы. Но я, Аррах бар Ригон, посланный на Юг великим императором, свершил там славные подвиги, за что волею владыки были возвращены мне звание сардара гвардии и половина родовых поместий. Сердце мое преисполнено благодарности, но я претендую на большее, ибо кресло моего родителя в Совете Пэров не может пустовать. Наш древний благородный род верно служил империи, и стратеги, носившие имя бар Ригонов и титул Стражей Запада, водили воинов на все стороны света, покорив – во славу Айдена и династии Аларетов! – земли Джейда и Диграны, а также…»
Тут бар Савалт взмахнул рукой, прервав посетителя.
– О заслугах предков ваших мне известно. Можешь переходить к заключительной части.
– Как скажешь, щедрейший. – Одинцов прошелся взглядом по строчкам, изящно выписанным затейливыми айденитскими буквами, и продолжал: – «А посему я, Аррах бар Ригон, сын Асруда бар Ригона, припадая к стопам пресветлого императора, прошу учесть последние мои заслуги и возвратить мне титул пэра и отчее достояние, все земли моего покойного родителя, все его замки и дома, всех его слуг и рабов. А я, как велит традиция нашей фамилии, готов служить великому императору честью, кровью и…»
Бар Савалт хмыкнул.
– Остальное неважно, молодой Ригон, абсолютно неважно. Дай-ка сюда! – Он повелительно протянул руку, и Одинцов вложил в нее свиток. Развернув его на столе, щедрейший, хмыкая и почесывая кончик длинного носа, приступил к изучению послания.
– Нет, все-таки непонятно! – признался он спустя несколько минут. – Решительно непонятно!
– Что, прочитать еще раз? – Одинцов шагнул к столу. – Как сын Асруда бар Ригона, я претендую…
– Стой, где стоишь! – резко приказал бар Савалт. – На что ты претендуешь, мне ясно! Но твои права…
– Мои права подтверждаются этими грамотами! – Отстегнув кошель, Одинцов начал выкладывать
Амрит бар Савалт окинул задумчивым взором груду пергаментов на своем столе, потом перевел глаза на кошель посетителя; судя по его размерам, там скрывалось еще немало любопытных документов.
– Вот что, молодой бар Ригон, – решительно заявил щедрейший, – давай-ка разберемся по существу. Разумеется, мои люди изучат все твои доказательства, – он кивнул на гору пергаментов, – ибо в том и состоит назначение моего ведомства… Да, в том и состоит – выяснить истину и доложить пресветлому…
При упоминании императора Одинцов почтительно склонился.
Правда, ходили слухи, что пресветлый Аларет Двенадцатый слаб головой и ни в чем не перечит Амриту бар Савалту и еще двум-трем влиятельным членам Совета Пэров, так что решение щедрейшего будет, скорее всего, окончательным. Сейчас казначей походил на тощую крысу рыжей масти, что принюхивается к ломтику сыра, размышляя, как ухватить лакомый кусок. С одной стороны, имения бар Ригонов, бывшие под императорской рукой, лично ему дохода не приносили; отдав же их Арраху, щедрейший мог обрести верного союзника и подголоска в Совете. С другой, не исключалось, что этот Аррах, известный мот и забияка, окажется человеком несговорчивым и излишне гордым. Кроме того, были и другие неясные моменты.
Бар Савалт прикоснулся к посланию кончиком пальца:
– Тут сказано о твоих последних заслугах, молодой бар Ригон. Вот чего я не понимаю! Ты вернулся в Тагру из южного похода и спустя недолгое время исчез без следа… Где ты был? В каких краях скитался? Почему? О том не ведают дознаватели, опросившие всех в твоем замке, от госпожи Лидор до последнего конюха! Теперь ты снова здесь и явился ко мне с прошением на имя повелителя и грудой старых пергаментов. Толкуешь о заслугах и хочешь получить отцовский титул и поместья… Но где ты был четыре месяца?
«Даже больше», – подумал Одинцов. Прошло ровно сто пятьдесят дней с той ночи, когда он покинул опочивальню Лидор и, направляемый смутным воспоминанием, разыскал тайник Асруда. Потом были стремительный полет, крушение и плен на проклятой скале посреди Зеленого Потока, побег, долгий путь с Найлой к восточным островам и гибель девушки. При мысли о ней еще щемило сердце… Может, потому он так спешил к Лидор, словно боясь, что и ее потеряет. Тем более что цели своей он достиг, встретился с южанами, и не только с ними, но и с посланцами Земли. Чего еще искать, чего желать? В царство светлого Айдена он не торопился.