Океаны Айдена
Шрифт:
Правду о его странствиях – вернее, часть правды – знали только трое: Лидор, его возлюбленная, Чос, его верный слуга, да Арток бар Занкор, старый целитель, прижившийся в замке бар Ригонов. Лидор, считавшая Одинцова своим родичем из Хайры, была счастлива, когда он вернулся, и лишних вопросов не задавала; Чос в хозяйские дела не вмешивался, а целитель Арток, старец проницательный и умный, держал свои домыслы при себе. Возможно, он догадался, что перед ним не Рахи, не молодой беспутный бар Ригон, которого он знал при жизни старого Асруда; но, догадавшись, не пытался разрешить загадку – то ли поверил в переселение
– Так где ты был? И чем заслужил милость владыки?
Бар Савалт поднялся, обошел стол и смерил посетителя суровым взглядом. Не дождавшись ответа, он начал кружить по комнате, посматривая то в потолок, то опуская глаза на груду пергаментов, от которых попахивало старой кожей. Вероятно, он собирался произнести речь, и Одинцов представлял, на какую тему.
– Сколько бы свитков ты ни принес в мой кабинет, – произнес щедрейший, – пользы не будет. Тебе обещано прощение лишь в том случае, если ты узнаешь путь на Юг. Тогда – и только тогда! – наш повелитель вернет тебе титул и родовые земли… Это понятно?
– Вполне, – кивнул Одинцов и поправил перчатки за широким поясом.
Бар Савалт, скрестив руки на тощей груди, остановился прямо перед ним.
– Мы должны найти дорогу в царство светлого Айдена, где человек обретет невиданную силу! Не всякий, разумеется, но лишь благородный, коему Айден пожелал бы даровать ее… наш пресветлый император, например… И тогда, получив эту мощь, мы сметем фаланги Ксама и сокрушим стены его крепостей! Мы утопим корабли ксамитов, сожжем их посевы, испепелим фруктовые рощи, снимем голову с каждого второго, а остальных отправим в рудники! А после… после… – на физиономии бар Савалта заиграла плотоядная улыбка, – после мы шагнем на восток, в Страны Перешейка, в Кинтан и…
– Не торопись, щедрейший, – усмехнулся Одинцов. – Давай вернемся к насущным делам. Ты спрашивал, куда я исчез и чем заслужил милость владыки? Конечно, не болтовней и пустыми мечтами. Я искал, искал упорно и долго. И теперь знаю путь на Юг… почти знаю, и готов повергнуть все, что удалось найти, к стопам пресветлого.
Бар Савалт дернул щекой, глаза его расширились, впившись в лицо Одинцова как пара стальных буравчиков, на лбу выступила испарина.
– Ты шутишь, молодой Ригон? – Голос его внезапно стал тонким, пронзительным. – Ты шутишь? Так учти, шутки в моем кабинете обходятся недешево!
– Какие шутки? – Одинцов был невозмутим. – Ты спросил, я ответил… Вот и все.
– Как ты узнал дорогу? Откуда? – Щедрейший едва не сорвался на визг. – Говори и не пытайся меня одурачить! Не то окажешься в подвале, где закончил жизнь твой упрямый отец! Вместе с этой Лидор, его воспитанницей! Сначала тебя подвесят над очагом… очень теплым, надо заметить… а потом – ее!
«Вот за это я сверну тебе шею не сразу, тварь», – подумал Одинцов, не дрогнув ни единым мускулом. Голос его был спокоен:
– Не надо пугать меня, милосердный. У мужчин нашей фамилии крепкие сердца… должно быть, ты это понял, когда пытал старого Асруда.
С минуту они мерили друг друга холодными взглядами, потом бар Савалт пожал плечами. Чувствовалось, что верховный
– Прошу! – Его рука вытянулась в сторону кожаного монстра. – Садись и поведай мне о том, что удалось тебе узнать.
Одинцов покачал головой:
– Нет, это кресло не для меня, милосердный. Слишком мягкое! Я лучше постою.
– Ну, как хочешь… Так откуда ты узнал дорогу?
– Можно сказать, я ее вычислил. Если идти на юг из Тагры или Ксама, упрешься в топи. Мы убедились, что эти болота непроходимы – страшная жара, гнилостный воздух, хищные чудища… Шагнешь и уходишь в грязь до пояса! Даже шестиноги хайритов там не пройдут.
Задумчиво погладив кончик носа, бар Савалт кивнул:
– Готов поверить. Те, кто добрался с тобой до этой трясины, утверждают то же самое. Что дальше?
– Здесь, на западе, суша переходит в Великое Болото, но на востоке, за Странами Перешейка и Кинтаном, лежат моря. Мне пришлось отправиться в те земли, и я не могу описать, щедрейший, сколько я вынес мучений и опасностей и сколько потратил золота. Одна дорога по владениям ксамитов чего стоила! Там нас не очень любят. – Одинцов сделал паузу. Ноздри казначея хищно дрогнули, и Одинцов едва удержался от усмешки – рыбка попалась на крючок. – Так ли, иначе, я прошел через Ксам и достиг торгового города Ханд на севере Перешейка. От него лежит дорога к южному морю и острову Калитан, а еще к Рукбату и Сайлору. Только оттуда можно попасть в царство светлого Айдена, лучше с Калитана, чем с Сайлора. В Сайлоре есть мыс, что вдается в морские воды, но край тот пустынный и безжизненный, окруженный полями водорослей, и строить там корабль тяжело. Вдобавок мне сказали, что сайлорцы – народ неприятный и подозрительный к чужакам. Другое дело Калитан, край купцов и мореходов! Жители Ханда торгуют с островом и утверждают, что люди там гостеприимны, а корабли превосходны. Добраться туда, купить корабль, нанять моряков и…
– Стой! Теперь ты торопишься! – воскликнул бар Савалт. – Про Сайлор я знаю, так как Ведающим Истину известно, что есть такая страна. Но Ханд и этот Калитан… Никогда не слышал! Почему я должен тебе верить? Может, ты сидел в дальнем своем поместье, а теперь кормишь меня сказками! – Новая мысль пришла ему в голову, и казначей с подозрением уставился на Одинцова. – Скажи-ка, если корабли и мореходы Калитана так хороши, почему они сами не плавают на Юг, в царство светлого Айдена? Как тебе это объяснили в Ханде? – Глаза бар Савалта холодно блеснули, и он пробормотал: – Кажется, немного каленого железа нам не повредит… Как ты считаешь, молодой Ригон?
– Кто сказал, что калитанцы туда не плавают? – спокойно заметил Одинцов. – Плавают, но редко. Дорога длинная, тяжелая, а островитяне ленивы и не помышляют о завоевании чужих земель. Но кое-какие редкости с Юга у них имеются. Временами они их продают или меняют… Взгляни, что я купил в Ханде! – Вытянув из-за пояса перчатки, он надел их и аккуратно расправил. – Сей предмет, щедрейший, обладает удивительными свойствами и, несомненно, доставлен с Юга. Он дарует владельцу невиданную мощь! Такую, перед которой каленое железо – детская игрушка!