Оковы прошлого. Книга 2
Шрифт:
– Куинн...
– голос Сэди проникает в мое сознание.
– Остановись. Это к лучшему.
Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами. Конечно, у нее нет никаких сомнений в том, что Карсон - алчная крыса. Ослабив хватку, я разжимаю пальцы ровно настолько, чтобы Карсон смог освободиться.
Я осматриваю комнату, бросая взгляды на каждого человека в моем доме. Люди всегда что-то скрывают. О себе, о своей личной жизни, проблемах и о том, как они справляются со своими проблемами. Я, блять, не настолько бессердечен, я понимаю, что некоторые крайности являются необходимым
Секреты Сэди, ее двойная жизнь едва не стоили ей и другим, включая меня, большим, чем наша карьера. На кону стояли жизни.
Когда мой взгляд падает на Эйвери, я чувствую себя так, словно меня ударили прямо в живот. На ее хорошеньком личике читается страх - страх передо мной. Мои кулаки все еще сжаты и опущены по бокам, руки дрожат от напряжения, и я ненавижу себя за то, что допрашиваю ее. Пытаюсь прочесть ее мысли. Выяснить, боится она меня... или скрывает свои собственные секреты.
Я отгоняю от себя эту мысль и поворачиваюсь к Карсону, который все еще прижат к стене и смотрит на меня так, словно я могу напасть на него снова.
Он поднимает руки.
– На самом деле это происходило всего несколько раз. Я просто... был в отчаянии. Но когда Эйвери похитили...
– он сглатывает, - я перестал этим заниматься. Клянусь.
– Он говорит правду, - подтверждает его слова Ларкин.
Вся моя ярость сейчас направлена на него и его вмешательство в мою команду, мое расследование, а теперь и в мою жизнь.
– Мы покончим с этим прямо сейчас.
– Пожалуйста, - просит Эйвери.
– Давай просто выслушаем его, а потом примем решение.
Я раздраженно вскидываю руку.
– Какая мне разница, когда Карсон перестал сливать информацию?
– Потому что это важно для твоего расследования, - Ларкин двигается к центру гостиной.
– Я был тем, кто слил подпись Альфы в СМИ.
Непреднамеренно или нет, но это могло стать причиной смерти трех женщин. Чувствуя тошноту, я качаю головой.
– Я уже достаточно наслушался. Ты должен был связаться со мной, прежде чем делать такой идиотский шаг, Ларкин, - я хватаю флешку со стола и направляюсь в свою спальню.
– Думаю, вы знаете, где выход.
Эйвери хватает меня за руку, когда я пытаюсь пройти мимо и останавливает меня.
– Я должна это сделать, Куинн.
Боль в ее голосе пронзает мою грудь.
– Мы обсудим это позже. Я отнес твои вещи в комнату для гостей.
Она отпускает меня, делая шаг назад.
– Прекрасно. Договорились.
Я закрываю за собой дверь и вхожу в комнату, где могу побыть со своими мыслями наедине. Только низкий гул голосов, доносящийся из гостиной, мешает моему покою.
Все происходящее вело к этому... этому моменту. Этому выбору. Целая жизнь преданности своему делу, морали и убеждениям - все это замкнулось на сломленном человеке без значка.
Разведен. Без детей. Язва размером с планету. Окруженный коллегами, которые могут быть или не быть такими же коррумпированными, как и преступники, ради которых я пожертвовал всем.
А теперь погряз в жалости к себе. Я подавляю
Я тащусь к кровати, плюхаюсь на нее и закрываю глаза рукой. Когда я держал Эйвери за руку в больнице все эти ночи, я поклялся защищать ее. Не потому, что это была моя работа, а по той причине, что я увидел, как свет, от которого я стал зависеть, погас. Никто не имеет права отнимать это.
Но они это сделали. Она изменилась после того, как ее похитили, и я не уверен, что хоть что-нибудь из того, что я делаю, когда-нибудь вернёт её.
Сон не идет. Я просто не могу заснуть. Просто лежу с потоком мыслей, бьющихся в мозгу, пока не слышу, как закрывается входная дверь. Но мое тело не отпускает напряжение, поскольку в дверь моей спальни тихо постучали.
Глава 10
Обнажение
Эйвери
Я не ищу любви. Это никогда не было моим желанием. Я ведь не отказывалась от каждого свидания и приглашения на вечеринку в старшей школе, не сидела дома каждые выходные, уткнувшись носом в книгу в колледже, просто чтобы бросить всю эту тяжелую работу сейчас из-за фантазии, придуманной какой-то отчаянной частью меня.
Да. Это было немного грубо. Даже для меня. Но я в ярости от того, что позволяю себе фантазировать о будущем, которого у меня никогда не будет - не с мужчиной за этой дверью.
Так вот эта история с Куинном... Я знаю, что это временно. Возможно, я даже использую его, как отвлекающий маневр от всего того ужаса, который втянул мою жизнь в темный циклон боли и жестокости.
И когда я признаю, что чувства к Куинну могут быть такими же глубокими, как и это дело, есть только один исход: Куинн будет страдать от агонии моего выбора.
Его уже отстранили. От него ушла жена. Напарник оказался серийным убийцей.
Он обнаруживает, что каждый человек в его жизни не тот, кем кажется. Особенно я.
Несмотря на все это, независимо от того, должна ли я уйти, я эгоистична и жажду еще одного момента утешения, которое приносит его прикосновение.
Невозможно отрицать, что я влюбляюсь.
Возможно, впервые в жизни.
Может, это и накладывает дополнительную жестокость к его ноше, но ожидание лишь только причинит больше мучений, чем я могу вынести для него. Поэтому я стучу снова, сильнее, и на этот раз дверь открывается.
Он ослабил галстук, теперь тот свободно болтается на шее, а его накрахмаленная белая рубашка расстегнута сверху и помята там, где он вытащил ее из брюк. Может, он и чувствует себя растерянным, но, когда он стоит в дверном проеме, высоко упершись рукой в дверь, он – та непоколебимая сила, к которой я привязалась.
– Можно войти?
Не говоря ни слова, он распахивает дверь шире.
Когда я вхожу, в комнате меня приветствует лишь одна тускло горящая лампочка. Меня окружает запах Куинна, мужской и пьянящий, а внимание приковывается к металлическому изголовью кровати и чистым углам его комнаты. Я смотрю на кровать. Серое одеяло туго натянуто на матрасе. Подушки аккуратно уложены вдоль изголовья.