Окрашенное портвейном (сборник)

Янс Георгий

– Да это ж Костик, бывший Наташкин сожитель, – встряла неугомонная продавщица. – Пришел к Наташке обратно жить просится. Он, как деньги все пропьет, так к ней обратно просится. А она женщина жалостливая, завсегда его обратно принимала. Только не примет она тебя больше никогда, – Алла уже привычно всхлипнула.

– Это еще, почему не примет? – удивился Костик. – Примет, куда денется. Я ж, когда тверезый, опора в семье. А Наташка семью очень уважает. Если хочешь знать, мы даже с ней пожениться собирались. Так что нечего про меня

всякую глупость говорить. Я вот сейчас к ней домой пойду, она и примет меня тут же в теплую постель.

– Вот, что гражданин, покажите мне свой паспорт, – перебил его капитан.

– Сейчас, сейчас покажу, – засуетился Костик. – Он у меня глубоко запрятан. Не дай бог потерять. Вот, пожалуйста, – протянул он паспорт Неваляеву.

– Так, Коровкин Константин Сергеевич, – читает Неваляев, – из Липецкой области пожаловали. На заработки?

– На стройке работаю. Сами знаете, жизнь какая. В деревне работы никакой. Вот и мыкаюсь по стройкам. Мастер я хороший. Наташка очень меня ценит и относится уважительно.

– А скажите, Константин Сергеевич, как вы жениться собирались? У вас же есть законная жена, Коровкина Алевтина Петровна. Двоеженство по закону карается. Знаете об этом?

– А я разведусь, – нисколько не смущаясь, ответил Коровкин, – Я и так, считай разведенный. Жену, почитай, уже года два не видел.

– Впрочем, ваши семейные дела меня не очень интересуют, – сказал капитан, пряча паспорт в карман.

– Паспорт мой…

– Верну, верну. Но сначала ответь мне, когда Наталью последний раз видел?

– Вчера в это же время.

– Зачем приходил?

– Воссоединиться хотел.

– Чего хотел? – не понял Неваляев.

– Я же говорю, жить обратно просился, – подсказала Алла.

– Ну и просился. Что в этом такого. Я раскаялся вчера перед ней. Она и сказала, чтобы я сегодня пришел. Она смену сдаст, и мы вместе домой пойдем.

– Какая же Наташка, дура. Что ты ей наобещал? – удивленно протянула Алла. – Такой душевной женщине, такие козлы достаются. Теперь все равно она тебя не примет. Убили Наталью.

– Как убили! – взвизгнул Коровкин. – А мне теперь, куда? Я уже от места в доме отказался. Влип ты, однако, – заметил Шмелев.

– Да, убили. Вот, посмотри, – капитан уже привычно скинул одеяло с убитой. – Узнаешь?

– Да, узнаю. Наталья Сергеевна это.

– Так ты ее даже по отчеству знаешь. Тогда и фамилию должен знать, – обрадовался Неваляев. Хоть один просвет в следствии намечался.

– Точно, раз отчество знает, то и фамилию…, – подтвердил Шмелев

– Конечно, знаю. Я к ней очень уважительно относился. Наташенька, как же я без тебя теперь. Дорогая моя, ты безвременно усопшая, – продолжал сокрушаться Коровкин.

– Фамилию назови, нетерпеливо напомнил капитан.

– Фамилию? – Коровкин широко развел руками. Он уже успокоился, когда понял, что ему ничего не грозит. – Нет, фамилию я не помню. К чему она мне? Хотя вроде, как на «а»

кончается. Для меня главное, что, – начал он разглагольствовать, – не фамилия, а любовь и уважение.

– И этот туда же, – у милиционера уже не было сил, чтобы разозлиться. – Зачем мне фамилия? Что за люди? Живут, не знают с кем. Кстати, а сам ты где ночь провел?

– Алиби, что ли спрашиваете? – уточнил Коровкин. – Глупость какая-то. Зачем мне ее убивать? Поила, кормила. Она мне живая была мне нужна. От мертвой Натальи Сергеевны мне только одни неприятности. Вот без жилья остался. А мне работать надо… Семью кормить.

– Ну, ты мужик даешь! – от удивления Шмелев даже присвистнул. – То на Наташке жениться собирался, то семью ему кормить надо. Ты уж определись.

– Меня твои трудности не интересует, – Неваляеву явно не нравился Коровкин, – Отвечай только на вопрос. Где ночь провел?

– Алка, мое алиби, – осклабился Коровкин. – Ты уж Алла извини, что так получается. Не удалось мне тайну сохранить. Выношу, так сказать, наш роман на всеобщее обозрение. Всю ночь у нее провел. Алк, подтверди.

Капитан с удивлением уставился на продавщицу.

– Как же так? Только что такие речи говорили. А сами…

– Я тебе же говорил капитан, что это за баба, – сказал Шмелев.

– Что сами? Наталья все равно его выгнала. Он мужик в постели справный. Культурный к тому же. Вон, как цветисто говорит. Не пропадать же добру, – нисколько не смущаясь, ответила Алла. – Алиби у него железное. Он, когда проснулся, наверное, подумал, что я на пересменок ушла. Вот и приперся.

– Ну, дела, – только и выдохнул капитан.

– А ты еще спрашиваешь, капитан, почему я охрану из магазина убрал, – подал вновь голос хозяин. – Какая охрана с этой аморальной..

– Это я аморальная? – взвилась по новой продавщица. – Сам чуть ли не полдеревни перетрахал, а мне «аморальная».

– Хватит, – остановил Неваляев, – Без меня будете разбираться, кто кого перетрахал. Скажи мне, – обратился он к Коровкину, – раз ты жениться собирался, значит, ты убитую хорошо знал.

– Конечно, хорошо. Она и была мне жена, только не расписанная.

– Отлично. Тогда скажи мне, почему ты не знал фамилии убитой?

– Фамилия, фамилия, – недовольно повторил Коровкин. – Я же сказал, что тни к чему мне была ее фамилия..

– А как же ты, гад, жениться собирался, без фамилии?

– Женился, тогда б и узнал. А так, зачем мне ее фамилия? Я, что аферист, какой. Это аферисты первым делом фамилию, где живешь? А мне главное человек, уважение.

– Человек, говоришь? – голос капитана стал угрожающе вкрадчив. – А в КПЗ не хочешь? Там тоже люди.

– За что? У меня же Алкино алиби.

– Найду за что. Собрался на бабе жениться, а фамилии не знает. Кому скажи, на смех поднимут. А из-за тебя, гада, протокол составить не могу толком. Будешь у меня сидеть, пока фамилию не вспомнишь!