Октавия
Шрифт:
Когда он наконец вышел на звонок, она долго стояла перед ним, не говоря ни слова. Как странно, думала она, разглядывая его лицо, неужели этот человек принес мне столько страданий? Неугасшие чувства с прежней силой нахлынули на нее.
– Привет.
– Он, видимо, не сразу ее узнал.
– А, это ты! Ты что-то хотела?
– Можно мне войти?
Он взглянул на часы.
– Я сейчас убегаю.
– Я постараюсь тебя не задерживать… но это важно.
– Что ж.
– Он вздохнул.
–
В комнате все было вверх дном. Всюду, где только можно, стояли переполненные пепельницы, немытые бокалы и чашки с засохшей кофейной гущей. На стульях громоздились горы одежды, от шуб до вечерних платьев.
– Борзая никогда не отличалась аккуратностью.
– Саймон вынул из вазы давно засохшие цветы и бросил их в золу камина.
– Слава Богу, завтра придет женщина, которая у меня убирает.
Вытащив одну сигарету - для себя, - он спрятал пачку обратно в карман.
– Ну, как дела?
– спросил он, всматриваясь в ее покрасневшие глаза.
– А здорово ты похудела. Что, села на диету?
Гэрриет глубоко вздохнула и сказала:
– Саймон, я беременна.
Вспыхнула спичка, и конец его сигареты засветился.
– Ты уверена?
– Он бросил спичку в огонь.
– Я получила вчера результаты теста.
– Но ты же принимала противозачаточное.
– Да, но я тогда только недавно начала. А в тот день, когда мы первый раз… спали вместе, я с утра была в таком состоянии, что могла и забыть.
– Эх ты, дуреха, - усмехнулся Саймон, впрочем, довольно беззлобно.
– Ты уверена, что ребенок мой?
Она вскинула на него полные слез глаза.
– А чей же? У меня больше никого не было.
– А этот… Джереми, Гордон или как его там?
– Джеффри? Нет. Я… Мы с ним не…
И она заплакала.
– О Господи, - скучным голосом сказал Саймон.
Гэрриет почувствовала себя маленьким неудобством в его жизни, вроде оторванной пуговицы или забытых в такси солнечных очков.
Он вышел на кухню поставить чайник.
– Тебе надо как можно скорее съездить в Лондон, к доктору Уоллису.
– Зачем?
– Как зачем? За абортом, зачем же еще.
– Н-но… я не могу.
– Ты что, наслушалась бабских рассказов про ужасные последствия абортов? Так это ж было сто лет назад. Теперь зародыш просто высасывают через трубочку, как пылесосом.
Гэрриет вздрогнула.
– Доктор Уоллис по этому делу классный специалист, - безмятежно продолжал Саймон.
– Борзая была у него уже дважды. И Хлоя, и Анна-Мария, и Генриетта. Честно говоря, я столько раз присылал к нему пациенток, что ему давно пора ввести для меня скидку.
– Но я не хочу… - начала Гэрриет.
– Возможно, потом некоторое время ты будешь чувствовать себя подавленной - это не страшно. Через неделю у тебя конец занятий -
– Но я слышала, это дорогая операция. Я совсем не хочу тянуть из тебя деньги…
– Нашла о чем волноваться! Я же не такой подонок, чтобы не дать девочке деньги на аборт. “Нескафе” будешь? Борзая признает только кофе в зернах, но это такая гадость! Эти чертовы кусочки зерен все время застревают в зубах.
Он налил себе и Гэрриет растворимый кофе и подал ей чашку.
– Если хочешь, - продолжал он, бросая в свою чашку две таблетки сахарина, - я могу хоть сейчас позвонить доктору Уоллису и обо всем договориться. Правда, так будет лучше: у него на телефоне сидят такие стервы! Если девочка звонит им в первый раз, они ей сперва всю душу вымотают, а потом уже запишут на прием.
Кофе был обжигающе горячий, но после него Гэрриет почувствовала себя немного лучше.
– Саймон, а если я оставлю его - что ты скажешь?
– Ангел мой, ну посуди сама, какая из тебя мать-одиночка? Уж кому-кому, а тебе оставлять ребенка - это просто смешно. Бывает, конечно, рожают девушки без мужа, но всем им потом приходится туго… разве что, если они богаты и могут позволить себе содержать няню и любовника.
***
Превозмогая тошноту, Гэрриет в десятый раз перелистывала один и тот же журнал и разглядывала пациенток в приемной доктора Уоллиса. Одни были бледные и напуганные, как и она; другие, видимо, умудренные опытом, спокойно переговаривались друг с другом и вообще вели себя так, словно ожидали очереди в парикмахерской.
В дверях столкнулись две фотомодели.
– Ой, Фанни, привет!
– Мегги! Ты когда?..
– В пятницу утром. Постарайся записаться на то же время, зайдем вместе, ладно?
Доктор Уоллис, холеный мужчина с лицом, смуглым от зимнего загара, ослепил ее своими белыми манжетами.
– Мисс Пул, вы уверены, что не передумаете? Может быть, лучше выйти замуж и оставить ребенка? Вы принимаете серьезное решение.
– Отец ребенка не хочет на мне жениться, - прошептала Гэрриет, избегая глядеть доктору в глаза.
– Но он согласен оплатить операцию. Я привезла от него письмо, вот, пожалуйста.
Доктор Уоллис лишь мельком взглянул на листок синей почтовой бумаги, какой всегда пользовался Саймон, и улыбнулся.
– Надо же, опять мистер Вильерс. Вот что значит настоящий мужчина!.. Один из наших постоянных клиентов.
Гэрриет смертельно побледнела.
– Э-э, я вижу, у вас к нему серьезное чувство? А вот это уже лишнее, поверьте. В нем, конечно, море обаяния, но идеального супруга из него все равно не выйдет. Не огорчайтесь, все еще успеется! Да и стоит ли в ваши годы брать на себя такое бремя? Надо сначала закончить университет…