Олегархат им. тов. Сталина
Шрифт:
Карточки тут были очень важны, ведь их оформляли по предъявлению паспорта, и в результате один человек не имел возможности несколько раз такой обмен провернуть. Хотя попыток было очень много, люди аж в соседнюю область деньги менять ехали, не подозревая, что вся информация обо всех вкладах хранится в единой базе данных. В результате все КПЗ на той же Украине и вблизи Кавказа оказались переполненными: таких «нарушителей закона» по закону же и задерживали «до выяснения». Но оказалось, что очень не зря милиция поработала безо сна и отдыха: получилось вскрыть сразу несколько криминальных сетей, работу с которыми начали отделы по борьбе с бандитизмом — а там товарищи сидели в основном очень серьезные и профессиональные.
Но вскоре преступность
— Это что? Наш криминал начал переходить на собственную валюту?
— Можно и так сказать. Это мы взяли здесь, в парке рядом с твоим домом. Если тебе очень захочется посмеяться, я тебе и парочку паспортов с надписью «Turkiye Respublic» показать могу, но, боюсь, тебе сейчас не до смеха будет. Сотрудники охраны внешнего периметра взяли парочку диких горцев, которые притащили в парк коляску, а в коляске находился ПТУР. И эти якобы деньги кто-то горцам заплатил за то, чтобы они отправили вечером ракету в твое окно. А паспорта и еще сорок тысяч такими же бумажками забрали у двух горянок во Внуково, они там четыре билета в Стамбул решили срочно купить…
— Интересно девки пляшут…
— Еще как! Ладно, этих дикарей, которые про доллары только что-то слышали, за макулатуру наняли, но ведь и макулатуру это кто-то изготовил. И у этого кого-то могут и настоящие доллары найтись, на которые уже и профессионалов нанять будет можно, причем не только в СССР. Конечно, вероятность того, что даже профи подберется достаточно близко, невелика, но…
— Понятно. Ты права, радости тут точно маловато. Но я думаю, что на некоторое время проблему моей охраны можно будет сильно упростить.
— Внимательно слушаю.
— Я могу поработать, скажем, дистанционно, из дому.
— ПТУР летит на четыре километра.
— А дом этот может находиться вообще не на крыше, а в каком-нибудь бункере. Да и бункер можно вообще не в Москве найти… а знаешь что, я придумала где: там меня точно никто не достанет, а связь уже довольно неплохая имеется.
— Да, — ответила Лена, внимательно меня выслушав, — фантазия у тебя точно бурная. Но, что характерно, фантазируешь ты исключительно прагматично. А Сережа твой…
— Ему вообще это ни малейших неудобств не доставит: у него же и так треть команды в Томске работает, треть в Брянске и Ряжске, и вообще девяносто процентов сотрудников он, скорее всего, даже в глаза не видел. А по жизни он все равно «сова»…
— Кто?
— Работает до поздней ночи, просыпается поздно — ему там будет очень удобно.
— Тебе виднее. Я тогда сегодня же все вопросы с начальством согласую… а ты свое начальство не информируй, мы им потом расскажем. Потому что пока мы не знаем, откуда о тебе информация на сторону уходит.
— А ты газетки почитай, много обо мне сразу узнаешь.
— У этих абреков была информация, в газетах не опубликованная. И вообще: сейчас я тут командую, понятно?
— Чего уж тут непонятного… когда выезжаем?
— Вылетаешь. Сегодня ночью, я думаю. То есть я надеюсь, что до вечера все согласую.
— Вылетаю — это плохо, мне-то плевать, а вот детям в таком шуме…
— А вот об этом тебе вообще волноваться не нужно, других причин для волнения и без того с избытком. Так что не усложняй и собирайся! А за квартирой присмотрит Света Шиховцева, она это очень хорошо сделает.
— Думаю, что подставлять девчонку не стоит…
— Да мне плевать, что ты думаешь! Мы выполняем свою работу, и не стоит тебе в нее вмешиваться. Так что молча встала и молча пошла собираться! Тебе генерал-лейтенант КГБ приказывает!
Вылетели мы из Щелкова в
А режим менять нужно было довольно срочно: шестичасовая разница во времени между Москвой и Пхеньяном не считалась веским основанием отлынивать от работы, Сережа вообще у себя в институте оставил сообщение, что недоступен будет всего один день — так что все мы, хотя и с некоторым трудом, в кроватки отправились в десять вечера по местному времени. И мелатонин уснуть всем все же помог! То есть я-то и не сомневалась, в «прежней жизни» довольно часто его использовать приходилось (и именно при перелетах в дальние края), но я не сомневалась в себе — однако и дети все же нормально поспали. А то, что все проснулись в шесть по корейскому времени — это уже было терпимо.
Плохо было одно: рабочий день в Москве начинался в три пополудни, но я и Сережа воспользовались советом советского детского поэта, то есть «он еще поспал немножко» — и ровно в десять по Москве мы занялись обычными делами. Все же связь действительно уже «протянули», не совсем еще быструю, но работать уже было можно. А в знакомый домик поблизости от столицы и кабель протащили уже, и поставили несколько компов. Так что голосовая связь работала без перебоев — и я смогла восхититься, насколько качественно работает КГБ: Лена сообщила, что они уже успели найти, где печатались «деньги» и в ближайшее время, в чем она была уже совершенно уверена, они найдет и тех, кто этими бумажками рассчитался с тупыми абреками. И меня удивило лишь то, что «деньги» были напечатаны в Киеве… хотя и не очень-то и удивило.
Сережа сразу в работу включился, а я все же слегка притормозила. То есть разборки с криминалитетом притормозила: все же там люди знали, что и как делать, а в Выгоничах — как раз когда мы летели в Пхеньян — была запущена первая очередь АЭС (причем на полгода раньше и без того невероятно короткого планового срока) и я занялась решением вопросов относительно «ускорения» запуска второй очереди Брянского завода микросхем. С дедом занялась, и он смог меня убедить в том, что расширять завод в самом Брянске все же не стоит: у него, оказывается, были составлены обширные планы по развитию городка Жуковка, и там новый завод полупроводников был уже включен в план. А еще он не только договорился с товарищем Первухиным, но и даже приступил к строительству возле Жуковки еще одной «малой АЭС», поэтому у меня состоялся и серьезный разговор с министром Средмаша: