Омут
Шрифт:
Ей не видно лица Романова, потому что он стоит к ней спиной, но по тому как он напрягается, ясно, что эти слова не проходят мимо него. Впрочем, как и мимо неё тоже. Гордеева записывает на подкорку, запоминает на будущее и тоже напрягается, потому что… Потому что, чёрт возьми, только она имеет право Кудряшку обижать и делать больно. У других такого права никогда не было, нет и не будет!
– Поэтому не обманывайся почём зря, закрой рот и будь тихим верным комнатным пёсиком Авдеева дальше. Только, мой тебе совет, на его счёт тоже не обманывайся и помни, что в один прекрасный момент также можешь стать ещё одним “бывшим лучшим другом”.
Мишка запускает руки в карманы и слегка наклоняет голову к плечу.
–
В его голосе слышится улыбка, отчего Королёв заводится пуще прежнего, но очевидно, что дело не в ней, а в словах, бьющих в самую точку. Друг детства тоже только внешне ангел со своими небесно-голубыми глазищами и неуёмными кудрями и тоже умеет делать больно. Лиля даже чувствует что-то вроде гордости, но в следующий момент гордость уступает пульт управления вспыхнувшей в одну секунду злости, когда новенький деланно небрежно бросает:
– Это ты дрочишь на всё живое, без разбора, Миха. Я же в этом плане изначально и априори традиционен, так что не сравнивайнормальныхлюдей с собой, лады?
Романов вздрагивает. Новенький, заметив это, ухмыляется ещё гаже, довольный собой. В нём столько превосходства и радости, что ей не терпится вцепиться в его красивое нахальное лицо своим новым, сделанным только позавчера, острым маникюром. Ощущение такое, словно он её на глазах у всех за больное зацепил и всё нутро выпотрошил на забаву окружающим. Глупость несусветная, ведь это не она там, напротив него, стояла, а Романов. И Мишка ей никто, чтобы за него так переживать.
Никто ведь, правда?
Всего лишь друг детства, с которым связаны одни из лучших воспоминаний в её жизни. Единственный человек, который помнит её той, другой - слабой, доверчивой и ещё не преданной. Последний, кто, не взирая ни на что, упрямо зовёт её своим другом, заботится и снова, раз за разом, продолжает быть рядом.
Никто-никто-никто-никто-ник…
Сукин сын! Кто ты, вообще, такой, чтобы разговаривать ТАК с ним?!
Лиля, спрятав эмоции за свою фирменную, родную маску отъявленной стервы и заслуженной суки всея округа, стремительно направляется вперёд, к стоящим друг напротив друга парням.
91. Лиля
Каблуки ритмично стучат по полу. Волосы шелковистым водопадом струятся по плечам. На губах играет многообещающая улыбка, от которой у людей, хорошо её знающих, по коже пробегает холодок. Ладони в кулаки. В мыслях одни ругательства. Внутри непреодолимое желание стереть зарвавшегося любовника Отрадной в порошок. Ярость и обида за Мишу застилает глаза, но она чётко видит удивление и лёгкое непонимание в ореховых радужках, когда появляется в поле зрения новенького. У неё нет плана и это вмешательство, абсолютно необдуманное, ещё наверняка ей аукнется, да только есть один маленький нюанс - Лиле плевать. Она его не боится. Она, вообще, никого не боится и позволять какому-то гавнюку в дешёвом образе бэд боя унижатьеёКудряшку не собирается.
Посоревнуемся, красавчик?
Проверим кто из нас хуже?
Я или ты?
На её приближение парни реагируют по-разному. Миша поворачивает к ней голову, хмурится и машинально хочет прикрыть собой от взгляда новенького, но тот у него такой, что и сквозь Китайскую стену пробьёт, если он захочет. На
– Привет, - здоровается первая, смотря только на него и прямо в ореховые глаза.
– Привет.
Голос у него бархатный и густой, а губы - предмет зависти каждой второй девчонки. Пухлые, сочные, бантиком. Настолько блядские, что не зависнуть на них - преступление, а зависнуть - грех. Она, протягивая ему ладонь, грешит с большим удовольствием и абсолютно этого не скрывает.
– Лилия.
– Роман.
В его большой руке её ладошка теряется. Следом также теряется всё и все вокруг, потому что он вдруг слегка тянет Лилю за руку на себя и касается тыльной стороны ладони губами. Теми самыми, блядскими, и, как оказывается, очень горячими.
– Мне очень приятно познакомиться, - чуть сощуривает глаза и едва ли в открытую на неё не облизывается.
– Надеюсь, что это взаимно?
Интуиция уже не кричит, она молится, чтобы их пути с этим парнем больше никогда не пересекались. Прилежно так, нараспев и свято веря, что это поможет. Под неё девушка согласно кивает и продолжает улыбаться, затылком чувствуя растущее Мишино напряжение.
Спокойно, Кудряшка, без паники.
Я ему не по зубам.
Отравится.
Королёв, словно прочитав мысли, улыбается ещё шире, мол с превеликим удовольствием, только подойди поближе, и проводит языком по своим совершенно невозможным губам.
Чокнутый. Лиля от таких, как показала жизнь, без ума.
– Надеюсь, я не помешала вашему разговору?
– невинно хлопает ресницами.
– Лично мне, красивая, нет. Я всё, что хотел, сказал, а ты, Мишань?
Мишка красноречиво молчит и она этим пользуется, бесстрашно выходя вперёд, становясь к новенькому почти вплотную и запрокидывая голову назад из-за значительной разницы в росте. Его глаза, направленные только на неё, темнеют и опасно искрят как неисправная проводка, отчего волосы на теле шевелятся, будто вот-вот ударит молния. Хочется инстинктивно поёжиться, но желание заставить парня пожалеть о своих словах сильнее и Гордеева только выше вздёргивает подбородок.
Я здесь самая токсичная сука, милый.
Ты мне не соперник.
Обонятельные рецепторы приятно щекочет аромат древесного парфюма и едва уловимый запах сигаретного дыма, смешанный с жвачкой со вкусом винограда. Странно, необычно, пошло даже, но ей, на удивление, это сочетание нравится. А ещё нравится как он реагирует - также ярко, открыто и прямо. С каким-то неадекватным азартом от происходящего и явным желанием узнать, что Лиля будет делать и говорить дальше. Смотрит сверху вниз, не пытается защитить личные границы, хотя очевидно, что ждать от неё добра не стоит, и предвкушает. Она же действует на одних инстинктах, руководствуясь всем известной истиной - идти до последнего, несмотря ни на что.