Омут
Шрифт:
– До сих пор? Я же говорил, всё или ничего, Алён. По-твоему, “друзья” в одну из этих плоскостей укладываются?
Отрадная с трудом сглатывает и опирается поясницей и ладонями на стоящую позади себя парту, потому что ноги вдруг слабеют и стоять прямо рядом с ним становится непросто. Впрочем, как и заставить мозги выполнять свои прямые обязанности.
Ну, давай, говори.
Он же ждёт.
Только правду говори, слышишь?
А как это сделать, если разум приказу работать не подчиняется? Он вместе с остальными частями тела под его взглядом плавится. Легко так, беззаботно.
– …
Открывает
– Я кому, блять, сказал, закрыть дверь с той стороны?!
Тут же вскидывается заведённый Авдеев и натыкается на вошедшего в аудиторию Ромку.
– В душе не чаю, что ты там и кому сказал, - ухмыляется тот, жуя жевательную резинку.
– Но послушай, что я тебе скажу - от Алёнки моей отошёл. Сейчас же.
Атмосфера, которую они делили один на один друг с другом, мгновенно меняется. Тяжелеет. Густеет. Кир в одну секунду возвращается в своё прежнее состояние и, кажется, что хватит одной маленькой искорки, чтобы он взорвался, чем Королёв, хорошо его знающий, конечно же, пользуется.
– Себе СВОЮ девочку заведи и предъявляй ей сколько влезет, а МОЮ не трогай. Никаких прав на Алёну не имеешь, чтобы вот так по углам на ней свой недотрах или, что там у тебя свербит, срывать.
Сын мэра опасно скалится. У неё от его выражения лица мороз по коже пробегает, а сводному брату хоть бы хны. Рома подходит ближе и мягко, но настойчиво оттесняет её в сторону, становясь напротив бывшего друга. Глаза Алёны мечутся с одного на другого, отстранённо подмечая их сходства и различия. В первую категорию уходят красота, молодость, уверенность и сила, как физическая, так и характера. Оба своенравны, горды, упрямы, по-своему опасны и отчаянны, как и положено быть людям их возраста. Что у того, что у другого сердца в шрамах и кровоподтёках, а количество травм перевалило за двузначное число. Сложные, преданные и предавшие. С одним на двоих прошлым, взаимными обидами и претензиями, конца которым не видно. Вот только Кир выше, аристократически тоньше и изящнее в чертах лица. Рома чуть объёмнее в плечах, из-за чего обманчиво кажется, что он крупнее и мощнее, и в самом хорошем смысле этого слова простой. У сводного брата светло-русые, почти пшеничного оттенка, короткие волосы, широкое лицо со слегка грубоватыми чертами, густые брови, живые ореховые глаза, полные губы и милая ямочка на квадратном подбородке. От него веет неуёмной энергией, противоречивостью и бунтарством. Авдеев же в первую очередь - это стать, порода, манеры. Внешне, если не присматриваться, он холоден и высокомерен. Ромка напротив, как солнце, горячий и яркий, но приближаться к нему опасно, потому что может спалить всё в радиусе десяти метров в одну секунду и даже этого не осознать. Кир - лидер. Королёв - извечный мятежник и смутьян. И если пять лет назад, когда они все были ещё подростками, эта противоположность не так яро бросалась в глаза, то теперь, глядя на них, Отрадная не могла избавиться от ощущения, что будто между ожившими пушкинскими строчками стояла. Как там было? Волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень*(А.С. Пушкин “ Евгений Онегин”), да? Правда, помнится, что закончилось то противостояние не самым благоприятным для одного из героев образом, что совершенно не хотелось повторять в реальности.
– Как же ты мне, Королёв, сука, “дорог”, - тянет хищно золотой мальчик.
– Словами просто не описать! Никто тебя не ждёт, не думает, не вспоминает, а ты всё всплываешь и всплываешь.
Намёк настолько непрозрачен, что девушка просто напросто теряет дар речи.
– Ну, не кокетничай, уверен, ты вспоминал меня при каждом удобном и не очень случае. Меня же трудно найти, легко потерять и невозможно забыть, - паясничает Королёв, совершенно не напрягаясь из-за накалившейся обстановки.
– Алёнка вот, например, ни на минуту обо мне не забывала, да, кроха?
Естественно её ответа никто из парней не ждёт, но она всё же пробует встрять пока не стало слишком поздно.
– Ромка… Кир… Пожалуйста, давайте, не…
Сводный брат привычно притягивает её к себе за плечи, целует в висок
– И не стыдно тебе, дружище, а? Лёнку мою пугаешь. Может, всё-таки возьмёшь мои слова на заметку и найдёшь себе кого-нибудь? А то недотрах ещё ни до кого до добра не доводил. К тому же тут тебе ловить нечего и… - дверь аудитории открывается в очередной раз и на пороге, стуча каблуками, эффектно появляется Лиля.
– О, ты только глянь! На ловца и зверь бежит!
Девушка королевским движением перебрасывает волосы с плеча за спину, грациозной походкой следует мимо к своей парте и, игнорируя всех, будто никого кроме Авдеева здесь больше нет, приветственно ему кивает. Тот никак не реагирует, кажется, и вовсе не заметив её появление в непосредственной от себя близости, и улыбается ещё страшнее, вынося Королёву окончательный смертный приговор без суда и следствия.
Долго будешь глазами хлопать, Отрадная?
Может, уже сделаешь что-нибудь?
Алёна в панике оглядывается, пытается оттянуть Рому от золотого мальчика подальше, но похоже проще стену с места сдвинуть, чем его, и одновременно с тем приподнимается на носочки, чтобы заглянуть Киру в глаза.
– Не слушай, пожалуйста, - просит вполголоса.
– Прошу тебя… Ты же знаешь, что…
87. Кир
Что знаю, Алёна?! Что он специально под кожу лезет? Что такой реакции и добивается? Что вестись, как идиот, на его слова и действия нельзя?
Да! Знаю!
Только легче от этого что ли? Нихуя! Ни тогда, когда он вот так тебя обнимает, тискает и говорит правду о том, что у него, у Кира, действительно, нет никаких прав ни на тебя, ни на эту ревность, дикую, ни на бешеное желание занять его место, прижать тебя к себе также открыто и по-хозяйски, поцеловать на глазах у всех, вести себя так будто ты целиком и полностьюего, заявить об этом на весь, сука, мир, а потом стереть эту гадкую ухмылку с нахальной рожи одним поставленным ударом с правой. Хотя на последнее всё же, если вспомнить события минувших лет, как раз таки право имеется, но… Блядь!
Разорву же тебя, Королёв!
Знаешь же, что разорву и всё равно лезешь, камикадзе хуев!
Авдеев сжимает ладони в кулаки до хруста. Толкает шумно воздух туда-сюда. За тем что происходит на расстоянии трёх шагов от себя, не отслеживает. Слишком взбешён. Слишком сильно хочет расквасить морду бывшего лучшего друга. Слишком ревнует. Запредельно просто. До отключки всех тормозов и дикого, почти звериного инстинкта забрать своё любым способом. И плевать на закон, на чужое мнение, на то, что будет дальше. Не плевать только на неё, красивую сегодня как-то по-другому, с глазами-блюдцами, панически на него смотрящими, дрожью в голосе и этим пробирающим до нутра, скованного гневом, горечью и хер пойми чем ещё, “прошу тебя”.
Да если бы не ты, Отрадная…
Думаешь, стоял бы сейчас, из последних сил себя сдерживая?
Думаешь, дышал бы он со мной одним воздухом, не находись ты рядом?
Думаешь, позволил бы я ему называть тебя своей?
Алёна, поднявшись на цыпочках, старательно пытается поймать его взгляд. Тянет безуспешно Королёва на себя, пытаясь оттащить этого придурка в сторону да только где ей, вдвое, если не втрое его меньше? Авдеев бы с удовольствием помог, но очень сильно сомневается, что сможет ограничиться только этим, а устраивать на глазах любимой девушки мордобой, когда ещё вчера хотел устроить для неё свидание со всем вытекающим, такое себе ухаживание. Не заслуживает она подобного цирка и…