Омут
Шрифт:
может, тогда вытащить его куда-нибудь за гаражи, а?
Не по статусу, конечно. Сын мэра как никак, но… Ой, да поебать!
Мысль настолько соблазнительна, насколько соблазнительна Отрадная с заплетёнными в высокий хвост волосами, благодаря чему открывался вид на её умопомрачительно красивые хрупкие ключицы с изящной шеей, помадой на губах, ещё сильнее манящих попробовать их на вкус, и стройными ногами, вид которых свёл его с ума несколько
Только не говори, Алёнка, что для него такая красивая!
Не для него же, да?
Пожалуйста, бл*ть, только не для него!
Девушка, словно слыша его мысли, качает отрицательно головой, пробормотав что-то себе под нос. Что именно Кир не слышит, а вот Королёв напротив ещё как слышит и скалится бесяче так, довольно, как отбитый на всю свою белобрысую бошку ебанат. Хотя почему “как”?
– …ну, это мы ещё посмотрим, кроха. Не переживай.
Авдеев издевательски вскидывает бровь.
– Да, Отрадная, кому-кому, а тебе переживать точно не стоит.
– Может, тогда уточнишь кому стоит, чтобы… Ну… - не менее издевательски тянет в своей манере Рома.
– Сомнений ни у кого не было
– А ты мозгами хоть раз в жизни воспользуйся и тогда быть может и сомнений никаких не будет.
– Время идёт, а ты всё такой же душный, что пиздец. Ещё надеешься на что-то… - с намёком кивает на девушку, кажется, совершенно потерявшую надежду их успокоить.
– И кому из нас после этого мозгами нужно воспользоваться? Хотя, знаешь, не утруждайся и просто послушай меня. Ничего тебе, дружище, не светит, смирись и съебись подальше, пока…
Кир закидывает голову назад и ядовито смеётся в голос, прерывая его бред. Стадия бешенства прошла. Да здравствует стадия “закатать в асфальт и сказать, что так и было”!
– Алён, отойди, пожалуйста, - просит спокойно с сумасшедшей улыбкой, продолжая посмеиваться.
– И не обессудь потом, ладно? Сама видела, я давал ему шанс.
Отрадная округляет глаза, без труда поняв к чему он ведёт. Приоткрывает губы, чтобы что-то сказать, тянется к нему, но не успевает сделать и шага, потому что Королёв опускает ладонь ей на талию и крепко сжимает, удерживая на месте. И это на него действует как чёртова красная тряпка.
ты меня простишь потом, Алён.
Всё для этого сделаю, а пока…
Секунда на вздох и… И вдруг его хватают чьи-то руки, оттягивая на пару шагов назад. Захват сильный. Знакомый. А облегчение в девичьем голосе звенит колокольчиком и карие глаза ярко вспыхивают радостью.
– Миша! Ты… Боже, как же ты вовремя!
Рядом слышится знакомый опять же смешок и иронично-хрипловатое:
– Эпично я появился, да, Алён?
Мишка оттаскивает его ещё на шаг в сторону и матерится под нос
Пиздец тебе, Королёв.
Не за слова твои поганые, а за неё.
За то, что мою, МОЮ, ЯСНО, БЛЯТЬ?!, трогаешь, падла.
Авдеев мог наплевать на его возвращение, мог пропустить мимо себя его выпады в свою сторону, мог наступить себе на горло и смириться с Ромкиным существованием на одной планете с Алёной в целом ради неё же, но наблюдать за тем, как он её вот так вот открыто касается, трогает, к себе прижимает… Не-е-ет уж, увольте.
Он не вышел из рая, чтобы обладать ангельским терпением и всепрощением.
Он ни на кого кроме неё смотреть не может.
Он, вашу мать, любит её и себе без остатка хочет.
– Руки, сука, от неё свои убери!
– приказывает, рыча.
Бывший лучший друг смотрит на него с выжигающей здравомыслие напрочь насмешкой и наигранной жалостью, которая бьёт по гордости, как настоящая. Не боится, не переживает, не вызывает себе заранее скорую, а наоборот, ловит кайф с его реакции и останавливаться явно не намерен. Безнадёжный, нахуй, псих.
– Не-хо-чу, - тянет лениво по слогам и вместо того, чтобы послушаться и тем самым спасти свою никчёмную жизнь, он обнимает Отрадную уже двумя руками.
– Да и с какой стати, интересно? Просто из-за того, что ты смириться не можешь с тем, что не твоя? Самому-то не смешно?
Она происходящего будто бы и не замечает. Не слышит, что Королёв пиздит, не чувствует, как он её к себе притискивает, не обнимает в ответ, только ворочается в его хватке, оборачивается и не сводит с него, Кира, своих глаз-омутов.
и каково тебе там, в его, ЧУЖИХ, руках, Алёнка?
а в моих каково было? Всего пару дней назад, помнишь?
Миша цокает языком и усиливает хватку, зная, что если даст слабину, то станет свидетелем как лучший друг, нет, брат, просто напросто заработает себе парочку-тройку уголовных статей в личное дело.
– Ромыч, за себя не боишься, так об Алёнке подумай, - призывает к здравому смыслу, которого у Романа не было никогда.
– Оно ей надо, возле твоей койки в реанимации сидеть, а Кирюхе передачки таскать?
– Тебя, Миха, никто не спрашивал, отъебись, - не глядя на него, небрежно отмахивается Королёв.
– И я тоже НЕ рад тебя видеть, а вот тебя, Алён, наоборот. Как твои дела? Классно выглядишь, кстати! Да ведь, Кир? Дыши, если согласен.
Романов, отшучиваясь, тараторит, как делает всегда, когда пытается найти выход из ситуации, и специально переводит его внимание на девушку, прекрасно зная, что всё что касается её, он не сможет пропустить мимо ушей. Так и происходит. Кир не в силах проигнорировать, не в силах не смотреть и, конечно же, не в силах ею не дышать.