Она пришла с Земли. Клиентка
Шрифт:
А дэр Паблиус сделал паузу и, наклонившись вперед, придвинул к Лере лист бумаги:
— Так что, не медлите и прямо сейчас напишите заявление об отчислении.
— Что? — Она в прострации посмотрела на листок.
Куратор придвинул еще одну бумажку:
— Вот образец. Перепишите, указав ваше имя.
— Но вы же дали время до заклинаний! — опомнилась Лера. — Еще есть несколько дней!
— До заклинаний — есть, а у вас — нет… Кстати, — в улыбке, не сходящей с уст дэра Паблиуса, появилась таинственность, — если хотите,
— Нет, подождите!
Лера потерла лоб, пытаясь сообразить, что, черт побери, происходит и с какого перепугу куратор отменил собственное решение? Одно было совершенно точно: кураторский взбрык никак не связан с ее читерством на поступлении, иначе, как сказал Маркус, она бы сейчас находилась не здесь, а у дознавателей. Выходит, это просто личное желание куратора. Или… Не хлебопек ли тут подсуетился? Ведь если ее отчислят, то она автоматически теряет статус клиентки.
Не чувствуя ни сил, ни охоты вести тонкие разговоры и играть в шпионов, Лера спросила в лоб:
— К вам приходил дэр Кастор?
Улыбка дэра Паблиуса исчезла в мгновение ока. Значит, приходил… Зараза…
Упершись в Леру тяжелым взглядом, куратор постучал пальцами по столу, потом, будто подводя итог, хлопнул ладонью и спросил:
— Я правильно понимаю, вы не будете писать заявление и от перевода отказываетесь?
— Правильно, — угрюмо ответила Лера. Все было как во сне, вернее, в кошмаре, в котором идешь по длинному лабиринту, а где-то позади монстр. Вокруг тьма, неизвестность, и ноги врастают в пол от жуткого ощущения, что не выбраться, выхода нет. Зато монстр есть… И он настигает.
— В таком случае, завтра с утра… — дэр Паблиус прервался и, забрав образец и чистый лист, сложил их поверх стопки документов. Потом, словно специально растягивая экзекуцию, выровнял всю стопку по линейке и лишь после продолжил: — Итак, завтра подойдете сюда же ко второму занятию. Соберется комиссия, которая проверит вашу способность управлять потоком и примет решение о вашем пребывании здесь. Думаю, вы понимаете, какое решение они примут… Уверены, что не хотите в школу син?
Язык, как и все тело, онемел, и Лера не ответила. Лишь молча, не моргая, смотрела на куратора.
— Не хотите? — верно понял тот. — Ну, тогда на этом все, увидимся завтра на комиссии. Свободны! — На последнем слове дэр Паблиус запнулся и нетерпеливо взмахнул рукой: — Всё, идите, идите! И поразмыслите, как дальше жить будете.
Лера вышла, с трудом передвигая ватные ноги. Поразмыслить? Да как-то не возникало желания заглядывать в ту черную бездонную пропасть, что поджидала её после отчисления. И бог с ними, хлебопеками, сутенерами и прочими фантастическими тварями. Главное, если она окажется там, снаружи, то путь домой заказан! Навсегда, навеки! Больше нигде и никогда не добраться ей до портального ключа.
За спиной хлопнула дверь, и Лера, вздрогнув, очнулась.
— Передумали? — спросил вышедший дэр Паблиус.
Лера медленно покачала головой и направилась к выходу. У нее есть еще этот вечер и ночь, а значит, с ней пока не кончено.
'Пора заканчивать с твоим изгнанием. Возвращайся!
Проблем с восстановлением не будет: договор с ван Тусенами по-прежнему в силе, лишь отложили прием и помолвку, пока твои раны не заживут.
Учителя я нашел. Тренировки начнешь сразу же по прибытию.
Жду завтра к обеду.
Дэр Авитус ван Сатор.'
Перечитав письмо еще раз, Маркус поджег его и опустил в кадку с каким-то тощим растеньицем. Наблюдая, как огонь оставляет за собой серый осыпающийся пепел, подумал, что все письма деда похожи: ни приветствия, ни вопросов, только приказы. Хотя его слова о тренировках… Не беспокойство ли скрывается за ними? Возможно, после дуэли со Стэфансом жаждущих испытать на прочность шкуру наследника ван Саторов лишь прибавилось, вот дед и торопит.
Маркус подвигал плечами. Кожа была еще болезненно чувствительна, но уже не лопалась — да, тренироваться можно. Сомнительно, правда, что в Альтии есть хорошие учителя. Придется самому…
Внезапно в обычные вечерние звуки ворвался дробный легкий топот, словно бежал ребенок. Подумав, что дети служащих к студентам не заходят, Маркус повернулся к двери. Неужто Вэлэри? Нет, она, конечно, странная, но не настолько же… Бегать по мужскому корпусу, как у себя по пустыне или где они там живут — это уж совсем ненормальной быть.
Однако шаги стихли у его комнаты, и сразу раздался нервный стук и крик:
— Лэр Маркус, вы здесь?
Вэлэри. Н-да, все-таки она ненормальная.
— Шайсе! Да как его сужать-то?! Маркус, у меня не получается!
Лера чуть не плакала. Она уже битый час выпускала проклятый щуп и пыталась его сузить, но тот лишь издевательски пошевеливался и диаметр не менял.
Маркус оторвался от книги, в которую залипал все это время, и хмуро спросил:
— Что ты сказала?
— Не получается!
— Нет, ты выругалась?!
При виде его недовольно-удивленной мины, Лере захотелось одновременно и ругнуться еще раз, и провалиться сквозь пол.
— Ну извини! — она нервно затеребила косу. — Просто я в панике, вот и вырвалось случайно… И кстати, это ты виноват! Я от тебя научилась!
— Но ты же девушка! И это… нехорошее слово. Не говори так больше.
Лера пораженно уставилась на Маркуса. Что за детский сад? «Нехорошее слово», «ты же девушка»… Что? Он видит в ней девушку?