Опанасовы бриллианты
Шрифт:
Сергей шел тогда с завода после вечерней смены. Скрипел под ногами снег, на ворсистом пальто застревали белые крупинки. Морозный туман скрывал зажженые фонари, шарами расплывавшиеся в ватной мгле, и Сергею казалось, будто они висели в огромной котельной, наполненной густым паром. Чтецов свернул в переулок. Как и на улице, там было пустынно. Пройдя несколько домов, он услышал мужские голоса и вклинившийся в них женский, как показалось ему, о чем-то просящий. Вскоре Сергей увидел стоящих к нему спиной трех мужчин и уже ясно услышал:
— Будешь… живо перышко получишь…
Раздался свист, и когда Сергей проходил мимо группы, все смолкло. Чтецов заметил женщину в серой шубке, стоящую у стены в окружении парней. Он
— Но-но!..
Все трое вдруг рассмеялись дерзко и нагло. Чтецов шел медленно, как будто ничего не замечая, а в груди кипело и чуть посасывало под ложечкой — так у него было всегда, когда он выходил на ринг в заводском клубе. Решение созрело мгновенно, и Сергей, круто обернувшись, бросился на одного, самого рослого и крепкого. Он схватил его цепкими пальцами за грудь, рванул так, что со звоном полетела пуговица, и толкнул вперед. Все произошло неожиданно. Никто даже не вскрикнул. Лишь в следующий момент Сергей услышал ругань и увидел в руке у парня нож. Пронзительно закричала женщина. Чтецов опять бросился на грабителя, поднявшего руку с блестящим клинком, и, схватив ее за кисть, качнул от себя. Нож выпал, но в это время что-то кольнуло Сергея в плечо. Он успел обернуться и ударить в челюсть другого парня. Кто-то подставил Сергею ногу. Он упал. На него повалились остальные. В это время где-то поблизости зашумел грузовик… И снова раздался пронзительный свист, а затем крик: «Атас» Через минуту на панели никого не было, кроме Сергея и женщины в серой шубке. Сергей вдруг захохотал:
— Трусы! Черт бы вас всех побрал!..
В отделении милиции он бросил на стол дежурному медную пуговицу, которую подобрал: вот так трофей! Женщина ничего не могла сказать, кроме того, что у нее отобрали часы и заставляли снять шубу. Пришлось подробности рассказывать Сергею и описать преступника, которого он успел заметить.
Дежурный с силой пожал руку Сергею и проговорил:
— По поводу пуговицы не улыбайтесь… Для нас это вроде паспорта… А в общем, вы нам очень помогли. Спасибо, товарищ.
Женщина подошла к Чтецову и вдруг расплакалась, беспомощно уткнувшись ему в грудь: только сейчас она ощутила себя в полной безопасности.
Когда он повернулся, чтобы уйти, милиционер подскочил к нему.
— Так вы же ранены! Что же вы молчите?..
Чтецов махнул рукой.
— Такая рана только для барана… — и подмигнул милиционеру. И все же это было первое ранение, хотя и пустяковое. Сергей жалел, что продырявилось пальто. На следующий день все в цехе знали о том, что произошло в Морском переулке: на завод позвонили из милиции. Сергея поздравляли. И в газете через неделю появилась заметка в десять строк под заголовком «Смелый поступок». Чтецов смеялся; зря расписали. Еще неизвестно, что было бы, если бы не машина…
А в субботу его пригласили в милицию. Начальник отделения, майор, еще раз поблагодарил Чтецова и сказал, что всех троих напавших на женщину, арестовали. Тот, на кого бросился Сергей, был Федька Блин. Его давно разыскивали и теперь наконец поймали.
— Здорово работаете! — восхитился Сергей. — Но как же вы его нашли?
Майор усмехнулся, переходя на «ты».
— Ну, уж это профессиональная тайна. Ты кем работаешь?
— Фрезеровщиком.
— А норму как выполняешь?
— Когда как. На сто восемьдесят, иногда и на двести…
— Небось у тебя тоже есть тайна, как столько процентов выработать?
— Нет, мы все тайны друг другу на собраниях выкладываем. Хотите, я и вам тоже скажу.
— Ну, может быть, у вас и нет тайн, а у нас есть пока… — Так и не сказал майор, каким образом поймали Блина. Сам он больше интересовался Сергеем, выспросил у него все, что было возможно. А потом вдруг предложил работать бригадмильцем. Чтецов согласился. Изредка давали ему задания. Ходил он
Еще на заводе Чтецов поступил в вечернюю школу, в девятый класс. Кончил его, а затем и десятый. И вот тут-то он решил твердо: надо менять специальность. Направили его в следственную школу. В юридический институт он уже поступил сам, на заочное отделение.
Прошла неделя в розысках Ольги Николаевны, но результатов, каких бы хотелось Чтецову, не было. В труппе ленинградского цирка такой не оказалось. Тогда он стал искать артистку в цирковом объединении. Но и там никакая Ольга Николаевна не работала. Пришлось связываться с Москвой, с Главным управлением цирками. Ответ пришел быстро, но он был мало утешительным: Ольга Николаевна Гауди, 1887 года рождения, дрессировщица домашних животных, вдова, уже двенадцать лет не работала и находилась на пенсии. Ольга Николаевна Симова, одна из сестер Симовых-гимнасток, 1921 года рождения, незамужняя, была на гастролях в Ленинграде семь лет назад. Относительно первой Чтецов не сомневался — Кордов ее не знал. Но и вторая едва ли была той, с которой встретился в гостинице Кордов. «Он работал на заводе полтора года, — рассуждал сам с собой Сергей. — Даже если предположить, что он рассказал о встрече с Симовой вскоре после того, как пришел на работу, с момента возможного свидания прошло пять лет с лишним. Станет ли человек рассказывать о похождении, которое произошло так давно? Это во-первых. Другое — за пять лет до поступления на работу Кордов в Ленинграде не жил. И третье — Симова замужем никогда не была».
Чтецову пришлось перебрать все дома культуры, клубы, театры, площадки, где ставились спектакли и давались концерты артистов, приезжавших в Ленинград на гастроли в то время, когда могла произойти встреча Кордова с Ольгой Николаевной.
После бесконечных звонков по телефону, запросов, справок он установил, что среди артистов новгородского драматического театра, гастролировавшего в Ленинграде, находились супруги Камневы, Валерий Семенович и Ольга Николаевна. Они проживали в Октябрьской гостинице. По данным театра и по бумагам, поднятым в канцелярии гостиницы, можно было остановиться на том, что это и была та Ольга Николаевна, с которой познакомился Кордов. Тем более, что имя Валерий Семенович совпадало с именем, написанным на обложке тетради. Когда сомнений больше не оставалось, Чтецов запросил дирекцию театра, где находились Камневы 28 мая. Из Новгорода пришла телеграмма: «На ваш запрос сообщаем зпт что Камнев Валерий Семенович зпт Камнева Ольга Николаевна двадцать восьмого мая находились творческой поездке бригадой театра Южному берегу Крыма тчк».
И этой телеграммы было достаточно, чтобы прекратить гигантский труд Чтецова. Назарова, которую Изотов вызывал еще два раза, ничего нового не сказала. Однако, где она была в ночь на 29-е мая, оставалось неизвестным. Она упорно молчала, когда Изотов спрашивал об этом или говорила:
— Я не могу вам сказать, простите, но… я ведь от вас ничего не скрываю, а это не могу…
Изотов настаивал: он должен знать все, это необходимо для раскрытия преступления. Но Назарова замкнулась и молчала. Изотов уже хотел было отпустить ее, как она проговорила, устало глядя в сторону:
— У вас есть кто-нибудь из работников женщина?
«Какой же я недогадливый», — думал Изотов, когда лейтенант Веселова передала их разговор. Но все же позвонил врачу и получил подтверждение, что Назарова два дня 28 и 29 мая вынуждена была находиться в больнице…
Тем временем Шумский знакомился с семьей Михайловых. Федор Никифорович, главный инженер завода «Красная звезда», считался, да так оно и было на самом деле, очень талантливым человеком, одним из тех, на ком держится завод.