Опасная граница
Шрифт:
Кочевые государства Внутренней Азии представляли собой «имперские конфедерации», автократические и государствоподобные во внешней и военной политике, но придерживавшиеся принципов совещательности и федерализма во внутренних делах.
Они включали в себя административную иерархию, состоявшую по крайней мере из трех уровней:
1) имперского лидера и его двора,
2) имперских наместников, назначаемых для контроля за племенами, входящими в империю и
3) местных племенных вождей.
На местном уровне племенная структура оставалась неизменной; властью по-прежнему обладали вожди, которые черпали влияние и силу в поддержке народа, а не в императорских назначениях на должность. Таким образом, государственная структура внесла мало изменений на местном уровне, за исключением того, что она положила конец грабежам и убийствам, характерным для степи в период отсутствия политического единства. Вассальные племена контролировались империей через систему наместников, часто — членов императорского рода. Наместники занимались решением проблем локального характера,
Стабильность этой государственной структуры поддерживалась за счет извлечения ресурсов за пределами степи. Имперское правительство обеспечивало кочевников добычей от набегов, торговыми правами и субсидиями. Хотя местные племенные вожди утратили свою автономию, взамен они получили от империи материальные выгоды, которых отдельные племена не могли бы добиться собственными силами. Эта племенная организация никогда не исчезала на местном уровне, но в периоды централизации ее роль была ограничена решением мелких внутренних дел. Когда данная система приходила в упадок и племенные вожди на местах становились независимыми, степь возвращалась к анархии.
Циклы власти
Имперская конфедерация была наиболее стабильной формой кочевого государства. Впервые она появилась у сюнну в период между 200 г. до н. э. и 150 г. н. э. и позднее была адаптирована жуаньжуанями (V в.), тюрками (VI–VIII вв.), уйгурами (VIII–IX вв.), ойратами, восточными монголами и джунгарами (XV–XVIII вв.). Монгольская империя Чингис-хана (XIII–XIV вв.) основывалась на гораздо более централизованной системе организации, ликвидировавшей существовавшие племенные связи и превратившей местных лидеров в имперских чиновников. Недолговечная империя сяньби, существовавшая во второй половине II в. н. э., была примитивной по своей структуре конфедерацией, которая распалась после смерти ее лидеров. В другие периоды, в частности между 200 и 400 и между 900 и 1200 гг., степные племена не подчинялись никакой централизованной власти.
Кочевые конфедерации имперского типа возникали только в тех случаях, когда они получали возможность установить связи с экономикой Китая. Кочевники использовали стратегию вымогательства, чтобы получить торговые права и субсидии от Китая. Они опустошали границу набегами, а затем заключали договор с китайским двором. Национальные династии в Китае [19] стремились откупиться от кочевников, так как это было дешевле, чем вести войну с народом, который мог избегнуть китайского возмездия, уходя из пределов досягаемости императорских войск. В эти периоды вся область северной границы была поделена между двумя великими державами.
19
Т. е. династии китайского происхождения. — Примеч. науч. ред.
Вымогательство требовало совсем другой стратегии, нежели завоевание. Хотя и принято считать, что кочевники центральных степей рыскали, подобно волкам, за Великой стеной, надеясь завоевать Китай, как только он ослабеет, на самом деле они не стремились к захвату китайской территории. Материальное благополучие, достигаемое за счет торговли с Китаем и за счет получаемых от Китая субсидий, стабилизировало власть в империи, и кочевники отнюдь не желали уничтожать этот источник дохода. Например, уйгуры настолько зависели от китайских субсидий, что даже отправляли войска для подавления внутренних восстаний в Китае и удержания у власти уступчивой национальной династии. За исключением монголов, «кочевое завоевание» имело место только после падения централизованной власти в Китае, когда не было единого правительства, у которого можно было бы вымогать. Могущественные кочевые империи возникали и рушились вместе с национальными династиями в Китае. Империи Хань и сюнну появились одна за другой в течение одного десятилетия, а империя тюрков возникла, когда Китай был объединен династиями Суй и Тан. Так же последовательно, с промежутком в несколько десятилетий, Китай и степь вступали в периоды анархии. Когда Китай погружался в пучину тяжелой смуты и экономического упадка, поддерживать прежние отношения становилось невозможно и степь превращалась в конгломерат разрозненных племен, неспособных объединиться до тех пор, пока в Северном Китае вновь не восстанавливался порядок.
Завоевание Китая иноземными династиями было делом народов Маньчжурии — либо кочевников, либо лесных племен из бассейна реки Ляохэ. Одновременное падение централизованной власти в Китае и Монголии освобождало народы этого пограничного региона от господства обеих великих держав. В отличие от племен центральной степи, тамошние «варвары» обладали эгалитарной политической структурой и имели тесные контакты с оседлым населением Маньчжурии. В периоды раздробленности они основывали маленькие государства вдоль границы, соединявшие в своей системе управления китайские и племенные традиции. Будучи островками стабильности, эти приграничные княжества ожидали момента, когда недолговечные династии, основанные китайскими военачальниками или вождями степных племен в Северном Китае, взаимно уничтожат друг друга. Когда эти династии разваливались, маньчжуры приступали к завоеванию сначала небольшой части Северного
Эти взаимоотношения имели циклический характер, причем на протяжении 2000 лет каждый цикл повторялся трижды. Ледьярд, рассматривавший данную проблему в несколько отличном от нашего направлении, обнаружил в международных отношениях Маньчжурии, Кореи и Китая сходную трехчленную циклическую модель, которую он подразделял на фазы «инь» и «ян» в зависимости от того, выступал Китай в роли агрессора (ян) или обороняющейся стороны (инь). Его ян– фазы соответствуют периодам власти национальных династий в Китае, а инь– фазы — периодам правления династий иноземного происхождения. Интересно, что он также рассматривал монгольскую династию Юань как аномальный случай, хотя его анализ и не включал в себя исследование роли других кочевых империй в Монголии [20] . Однако наблюдения Ледьярда не разъясняют того, каким образом и почему развивались подобные отношения.
20
Ledyard. Yin and Yang in the China-Manchuria-Korea Triangle.
Чтобы разобраться в том, как могла возникнуть подобная циклическая модель, мы должны сосредоточиться на исследовании изменчивой природы политического ландшафта в районе северной границы. Там сложился тип политической экологии, при котором династии одного типа сменялись династиями другого в достаточно предсказуемом порядке, поскольку при известном наборе условий определенная социально-политическая организация обладала значительными преимуществами перед теми, структуры которых основывались на других принципах. Когда условия менялись, то именно те преимущества, которые некогда привели к политическому успеху династии, становились причинами ее крушения. Этот процесс напоминает последовательность смены экосистем после пожара в старом климаксовом лесу. В многолетнем лесу небольшое количество крупных старых деревьев доминирует над ландшафтом, не допуская появления других видов, которые не выносят естественных гербицидов и тени от старожилов. После того как лес уничтожается пожаром или другим бедствием, на смену мертвым деревьям быстро приходят более разнообразные, но менее стабильные виды растительности, которые осваивают выжженный участок. Сначала утверждаются быстрорастущие однолетние виды трав и кустарников, обладающие высокими репродуктивными показателями и образующие новый растительный покров. Они в свою очередь заменяются более стабильными видами быстрорастущих деревьев. В конце концов эти деревья образуют смешанный лес, который существует в течение многих десятилетий, пока один или два вида деревьев вновь не станут в нем доминирующими, не вытеснят остальные виды с данной территории и не возвратят лес в прежнее стабильное, климаксовое состояние, завершив тем самым полный экологический цикл.
Биполярный мир объединенного Китая и объединенной степи, деливший пограничные области пополам, был стабильным климаксовым состоянием. Пока оно существовало, не могли возникнуть никакие альтернативные политические структуры. Обоюдное разрушение порядка в степи и Китае приводило к крайне нестабильному состоянию. Возникавшие в этот период династии были многочисленны, плохо организованы, нестабильны и недолговечны; они были хорошей мишенью для атаки любого набирающего силу военачальника или племенного вождя, которому было под силу собрать войско. Им на смену приходили более организованные династии, которые восстанавливали порядок и успешно управляли обширными территориями. Династии китайского происхождения на юге и династии иноземного происхождения на северо-востоке и северо-западе делили территорию Китая между собой. В ходе войн за объединение, которые уничтожали иноземные династии и отдавали всю территорию Китая во власть национальной династии, беспрепятственно объединялась и степь, завершая тем самым очередной цикл. Временной интервал между падением крупной национальной династии и восстановлением порядка под властью стабильной иноземной династии с каждым циклом все более сокращался: столетия нестабильности следовали за падением Хань, десятилетия — после падения Тан и почти не было перерыва после свержения Мин. Продолжительность существования иноземных династий подчинялась сходной закономерности: она была наиболее короткой в первом цикле и наиболее длинной в третьем.