Опасная граница
Шрифт:
Усилия Цин по обороне Монголии были неожиданно облегчены самими джунгарами, так как Галдан столкнулся с восстанием, поднятым его племянником Цэван-Рабтаном, сыном Сенге, и временно ослабил давление на Монголию. Эта междоусобная война началась как раз в тот момент, когда могущество джунгаров достигло апогея, и была типичным образцом войн за престолонаследие, погубивших многие кочевые государства. Галдан утверждал, что занимает престол на законных основаниях, ссылаясь на принцип наследования власти по боковой линии — от старшего брата к младшему. Однако джунгары часто применяли и принцип прямого наследования от отца к сыну, поэтому сыновья Сенге представляли угрозу существующей власти. Галдан убил старшего сына Сенге в 1688 г., однако младший брат убитого, Цэван-Рабтан, смог бежать вместе с небольшой группой своих сторонников. Пока Галдан воевал в Монголии, Цэван-Рабтан добился
Во время кампании 1690 г. Галдан не встретил серьезного сопротивления в Северной Монголии и провел лето на Керулене. Затем он двинулся в Южную Монголию и был уже на расстоянии 700 ли от Пекина, когда в урочище Улан-Бутун встретился с цинской армией под командованием одного из братьев Кан-си. Маньчжуры, в распоряжении которых была артиллерия, предвкушали победу, однако Галдан выбрал удачную позицию для обороны и укрыл свою армию за спинами верблюдов, одетых в войлочные доспехи, которые сделали маньчжурские пушки неэффективными (хотя не ясно, сколько верблюдов выжило). Командующий цинскими войсками согласился на переговоры и заключил перемирие, по условиям которого Галдану было разрешено беспрепятственно уйти вместе с добычей. Кан-си пришел в ярость от малодушия своей армии и сместил ответственных за провал операции военачальников.
Несмотря на победы в Монголии, стратегическое положение Галдана было весьма уязвимым. Цэван-Рабтан стал проводить более активную политику в Джунгарии, лишив своего противника территориальной базы и поддержки племен. Галдан оказался в изоляции. Внутренние раздоры в разгар военной кампании против Китая исторически всегда оказывались фатальными для предводителей кочевников. Дело усугублялось тем, что Кан-си успешно включил племена халха-монголов в состав империи Цин, разрушил планы Галдана по заключению союза с русскими и готовился лично повести цинские армии против джунгаров. Галдан отошел на запад с целью восстановления своей власти в Джунгарии. Вплоть до 1694 г. он не нападал на Монголию, на сей раз из-за нехватки продовольствия, так как, по сведениям источников, в его землях свирепствовал голод. Он опять предложил союз хорчинскому князю, чтобы атаковать халха-монголов с двух сторон. Хорчинский князь передал эту информацию Кан-си, который приготовил Галдану ловушку, подговорив хорчинов согласиться с предложением джунгаров.
Зная о планах Галдана, Кан-си сформировал для борьбы с джунгарами экспедиционный корпус. Маньчжурское происхождение Кан-си отражалось в его отношении к кочевникам северной степи. Он критиковал китайских военачальников за их добровольное невежество относительно природных условий Монголии, которое привело к поражению столь многих армий:
Природные условия в северных областях можно понять, только когда путешествуешь по ним лично; во время движения ты должен обратить пристальное внимание на особенности транспортировки и снабжения. Ты не можешь просто строить догадки по этому поводу, как это делалось при династии Мин. К сожалению, даже сейчас китайские чиновники знают об этом регионе довольно мало. Генералы Боцзи и Сунь Сы-гэ во время кампании 1696 г. против Галдана думали, что достаточно будет уделить внимание военным вопросам, а вопросы снабжения переложить на кого-нибудь другого. Когда на следующий год я проезжал из Байта на север, я видел останки воинов, которые умерли от голода, находясь в составе своих армий в том походе, и приказал похоронить их близ дороги [346] .
346
Spence. Emperor of China. P. 13.
Личное знакомство с природными условиями Монголии было редкостью среди китайских военачальников во времена правления национальных династий, поскольку служба на границе и знание обычаев кочевников не ценились в обществе. Опытные пограничные чиновники посылали в столицу глубокие и содержательные докладные записки, касавшиеся кочевников, но эти записки обычно игнорировались при дворе, и такие чиновники редко выдвигались на ответственные политические должности. Широкомасштабными военными
Иноземные императоры гораздо лучше понимали особенности северных пограничных народов. Помимо прочего, это объяснялось тем, что они любили посещать данный регион. Кан-си с большим удовольствием участвовал в степных кампаниях, рассматривая их как прекрасную возможность отдохнуть от условностей дворцовой жизни и пекинского протокола.
Когда человек оказывается за пределами Великой стены, воздух и земля обновляют его дух: человек сходит с проторенной дороги и вторгается в дикую страну; видит горы, густо покрытые лесами, «зелеными и плотными, как стоящие хлеба». По мере того как он продвигается на север, перед ним открываются все новые виды, его глаза охватывают сотни верст, вместо чувства скованности появляется ощущение свободы [347] .
347
Ibid. P. 8.
Весной 1696 г. Кан-си стремительно двинул цинскую армию на север и принялся преследовать Галдана, вероятно, опираясь на разведывательные данные, полученные от Цэван-Рабтана, который направил свои войска на восток. Застигнутый врасплох, Галдан ускользнул от первой колонны имперских войск, но тут же попал в ловушку ко второй в районе Чжао Модо. Здесь войска Галдана были уничтожены, а многие из тех, кто выжил, присоединились к Цэван-Рабтану. Сам Галдан бежал вместе с небольшой группой своих сподвижников на Алтай. На следующий год Кан-си продолжил его преследование. Эта экспедиция больше напоминала охоту, чем войну, и закончилась самоубийством Галдана. Воспользовавшись своим присутствием в западных землях, Кан-си снова взял под контроль Хами.
В поражении Галдана часто видят закат джунгарской империи. На самом деле это было не так. Успех Кан-си, во многом обусловленный его полководческим талантом, не был бы столь решительным без помощи Цэван-Рабтана, который изолировал Галдана и лишил его поддержки со стороны джунгарских войск. После битвы в Чжао Модо Цэван-Рабтан занял господствующее положение в Западной Монголии и не дал Галдану оправиться от поражения. С точки зрения джунгаров, Цэван-Рабтан просто манипулировал маньчжурами и воспользовался их помощью в междоусобной войне против своего дяди. Джунгарская империя вовсе не была разрушена и сохранила внутреннюю структуру. Кан-си не предпринимал попыток завоевать ее.
После смерти дяди Цэван-Рабтан был признан бесспорным правителем джунгаров. Заключая соглашение с маньчжурами в интересах свержения дяди, Цэван-Рабтан следовал политике, напоминающей стратегию внутренней границы, когда слабейшая из сторон во время междоусобной войны в степи искала союза с Китаем для уничтожения своего соперника. Такие союзы обычно заключались, когда слабейшая из партий оттеснялась непосредственно к границам Китая и официально подчинялась ему, получая в обмен на это субсидии, право торговать и, в некоторых случаях, военную помощь. Такое взаимодействие с Китаем не обязательно означало реальное подчинение, и кочевники часто разрывали вассальные отношения после окончания междоусобной войны. Цэван-Рабтан никогда не вступал в официальный союз с Китаем, однако он, подобно прежним кочевым правителям, использовал вооруженные силы Китая для завершения междоусобной войны в степи. За свою победу он заплатил утратой Северной Монголии к востоку от Алтая, которая отныне находилась под непосредственным контролем Цин.
Даже после побед Кан-си угроза Северной Монголии со стороны джунгаров оставалась одной из главных проблем цинской пограничной политики, поскольку маньчжуры рассматривали эту территорию как базовую линию своей обороны. Они заставляли халха-монголов выделять людей для охраны ключевых участков границы, сохранять постоянную боеготовность и поддерживать систему почтовой связи с перекладными лошадьми, которая обеспечивала быструю доставку новостей с границы прямо в Пекин. Такие меры предосторожности были оправданны, поскольку цели Цэван-Рабтана были схожи с целями Галдана: он намеревался вернуть себе Северную Монголию, создав стратегические условия, необходимые для отделения халха-монголов от цинской империи.