Опасное молчание
Шрифт:
Думается мне, что то же самое бывает подчас и с дружбой, с преданностью. Мы ни во что не ставим благородное сердце, самоотверженные порывы, и только когда это сердце перестает биться — постигаем весь ужас невозвратимой потери»…
Заслышав шаги, Алексей поспешно отложил книгу на прежнее место.
Мелана сказала, что сейчас сварит кофе.
— Я тебе помогу, — бросился вслед Алексей.
— Нет, нет! У меня на кухне такой ералаш, ужас!
Но это она наговаривала на себя, потому что кухня была пустым-пуста:
И все же упрямый Алексей увязался за ней на кухню.
— Ах ты лгунишка! Где же у тебя тут беспорядок? Красота, хоть мазурку пляши! — он хотел обнять Мелану.
— Ой, напротив окна, соседи… — отпрянула она. — Идите в комнату. Надо подбросить дров в камин… Я мигом.
Алексей подчинился.
Оставшись одна в кухне, Мелана прошептала:
«Не сон ли это? Не пригрезилось ли мне, что я снова с Алексеем?..»
И она перенеслась в прошлое.
Алексей тогда сам открыл дверь на звонок и, отступив на шаг-два, впустил незнакомую ему девушку с россыпью темных кудрей.
— Я принесла постиранное белье, — застенчиво улыбнулась Мелана. И потом уже Алексей признался, что Мелана пленила его в тот самый миг, когда подняла на него чуть испуганные глаза, черные и блестящие, как осколки каменного угля.
Когда она ушла, Алексей спросил у матери:
— Кто это?
— А, голодранка, — поморщилась мать. — Ее мать у жильцов берет в стирку белье…
Конечно же, никаких голубей у Алексея не водилось, следовательно, они не могли залететь на чердак. Он просто видел, что туда пошла Мелана.
Озаренная лучами заката, стояла она возле слухового окна и развешивала на веревке белье.
— Нет, голуби сюда не залетали, — почему-то вся дрожа, отступила к двери девушка.
Но Алексей не уходил. Он стоял молчаливо-неподвижный, не в силах отвести взора от Меланы.
И вдруг наперекор смущению и стыду какая-то неведомая могучая сила взаимного влечения бросила их друг к другу. И в каком-то безграничном восторге, с неиспытанной еще до сих пор жгучей радостью они трепетно обнялись.
Через месяц Алексей привел юную жену, сказав, что сегодня они сочетались законным браком и теперь Мелана будет жить у них.
— Тогда я наложу на себя руки! — разрыдалась мать. — И знай… Отец тебя проклянет!
…И все-таки мать уступила: пусть уже живет, раз законная жена… Но отец ничего не должен знать: Мелану, наверно, надо прописать как домработницу, а там будет видно.
Когда же тайное стало явным и нельзя было больше скрывать, что Мелана ждет ребенка, профессору сказали правду.
Охваченный яростью Иванишин потребовал, чтобы сын вместе с «этой хамкой» немедленно убрался ко всем чертям! Он не даст Алексею и гроша! И уйдет Алексей лишь в том, в чем сейчас стоит! Пусть мокнет под дождем, как бездомный пес! И чего он только не наговорил, исполненный неукротимой злобы…
Мелана увела Алексея к своим родителям. Они старались ему во
Алексей решил оставить учебу и устроиться в газету фоторепортером.
— И думать не смейте бросать университет, — решительно возражал отец Меланы. — Теперь не те времена, когда о куске хлеба приходилось думать. Заработок у меня приличный. Наш стекольный завод дом строит, скоро квартиру получим, а пока — в тесноте да не в обиде…
Месяца не прошло, когда Иванишина, подкараулив в подъезде Алексея, возвращавшегося из университета, грохнулась перед сыном на колени, со слезами умоляя одуматься, вернуться домой.
Алексей сдался.
Окончив филологический факультет, Алексей не стал преподавателем, его потянуло к журналистике. Он пошел работать в газету.
Глядя на весело плясавший в камине огонь, Алексей курил и размышлял: «Мелана гордая, этого от нее не отнимешь… Но как же тогда, черт возьми, она могла амнистировать Ковальчука, который и ее окунул в грязь?.. Влюбилась?.. Но ведь она обрадовалась, когда увидела меня на лестнице?.. Да и впустила к себе… — В душе Алексея зашевелились недобрые чувства и к матери, и к покойному отцу. — Это вам я обязан, что порвал с Меланой… Вам обязан «счастьем» с Верой… Все уши тогда прожужжали:
— Веруся не менее красива, чем Мелана, — уговаривала мать. — С каким вкусом она одевается. Как и ты у нас, единственная у родителей.
— Породниться с такой семьей… — говорил отец, — это заткнуть рты всем злопыхателям! Профессор Иванишин, видите ли, «не воспринял советов!» Посмотрим, что они запоют, когда мой сын женится на дочери директора института.
— Ах, как Веронька играет на рояле! — восторгалась мать. — Я всегда мечтала только о такой невестке!
Женился… Потом оккупация… Правда, всю войну его прятали в Трускавце у Вериной бабушки… После освобождения Львова легко устроился в редакцию…
И вдруг как гром с ясного неба фельетон Ковальчука…
«Нет, ничего не забыто: и мой вынужденный уход из газеты, и позор, загнавший меня на без малого четыре года учительствовать в сельскую дыру, и сегодняшнее унижение перед тобой… Наш поединок, Ковальчук, — впереди!
Но сейчас важно, чтобы именно ты подписал мою книгу в набор… Это кое-кого обезоружит»…
Мелана принесла и поставила перед Алексеем чашку кофе.
— А себе? — спросил он.
— У меня больше нет посуды, — смущенно призналась Мелана. — Я потом.
— Смотри, ты же вся дрожишь. Тебе холодно? — он снова пытался ее обнять.
— Не надо, — мягко высвободилась Мелана.
— Можно подумать, что мы уже совсем старики! — Алексей еще настойчивее прижал к себе Мелану, ловя ее губы.
— Нет! — вырвалась Мелана. Ей вдруг показалось, что со всех углов комнаты на нее с укором смотрят глаза сына.
— Ты стала недотрогой, — Алексей перешел на полушепот, — я тебя не узнаю…
— Вы собирались мне что-то сказать, — переводит дух Мелана, точно она быстро шла в гору.
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
