Опасное молчание
Шрифт:
— Если Степка будет играть — я не играю. И шаровары не дам, — сказал он.
— Брось ты, Керимка. Он тебя больше трогать не будет, — заверил его Женька.
— Давай мириться. Я теперь с вами.
Керимка сначала удивился, потом обрадовался и крепко пожал протянутую Степкой руку.
— Мир на сто лет, — твердо выговорил Керимка. — И ты, Лещ, мирись.
— Да я и не ссорился, чего же, — солгал Лещ.
С устройством театра надо было торопиться. Женька командовал. Тайке он поручил ходить
Степка убежал домой. Ему предстояло тайком залезть в кладовую: якобы там хранился его лук и стрелы. Но главное — там была кожаная сумка. За эту сумку, по словам Степки, Савенко грозился оторвать Степке голову, если тот утащит. Кладовка находилась рядом с кухней, и Степка сразу предупредил, что ему придется выждать, пока из кухни уйдет прислуга.
Трудно передать, с каким нетерпением ожидал Женька возвращения Степки. Оставшись вдвоем с Миросей в сарае, Женька не разрешал ей лезть в соседний сарай. Конечно, он мог бы объяснить, что с минуты на минуту, быть может, сумка будет у них в руках, но сдерживался. Еще болтнет Керимке, а тот — Лещу.
В открытую дверь сарая полетела охапка веток бузины.
— Ловите! Еще сейчас принесем! — крикнули разом Керимка и Лещ и убежали.
Оставив Миросю устраивать «Шервудский лес», Женька заглянул к больной жене Кречета.
— Входи, входи, хлопчик мой дорогой, — радушно встретила мальчика Галина, хотя в печальных глазах ее было отчаяние.
— А что у вас болит, тетя? — с участием спросил Женька. — Может, доктора надо?
— Нет, так пройдет, — прошептала женщина. — Ну… ты что-нибудь разведал у Степки?
— Кажется, сумка и вправду у него, тетя, — поближе пододвинув к кровати стул, тихо заговорил Женька. — Он должен мне сейчас принести…
— Ой, не верь ты ему… — забеспокоилась Галина. — Как бы Савенко… Знаешь, я эту сумку завернула в серый платок… Она черная…
— Вы не волнуйтесь, тетя, — уверял мальчик. — Конечно, всякое может случиться… Может, они уже и отнесли сумку белякам… а Степка это просто так… хитрит. Знаете что, тетя… Если все будет в порядке, я забегу и скажу вам. Но если… если я не смогу, ну, что-нибудь помешает… я оставлю записку под камнем, который возле каштана в саду.
И прежде чем Галина успела ему что-либо возразить, он выскочил во двор, заслышав спор у сарая.
Оказывается, вернулась Тайка. Вслед за ней прибежали с ветками Керимка и Лещ. Увидев, что Женьки и Степки нет, они, перебивая друг друга, закричали:
— Еще ничего не готово!
— Где Женька?
— Скоро публика придет!
— А ты, Мироська, сидишь тут и ничего не делаешь!
— Я лес делаю, не видите, что ли! — обозлилась Мирося. — Это вы ничего не делаете!
Особенно суетилась Тайка. Ах, как ее коротенькие задорные косички взлетали вверх и трепыхались из стороны в сторону! Она тараторила:
— Давай скорей! Скорей! Ведь Женька говорил, еще роли надо учить!
— Степка
— Во! — Лещ положил к его ногам лук и стрелы. — Степка велел тебе отдать.
«А сумка?» — едва не крикнул Женька, по вовремя прикусил язык.
— Степка велел сказать, что сумку сам принесет, — добавил Лещ.
Еще «сцена» и «зрительный зал» не были готовы, а во двор уже начали собираться зрители.
— Лещ, тащи простыню или какое-нибудь там одеяло! И веревку! Надо занавес делать, — распоряжался Женька, а сам с тревогой поглядывал в сторону веранды, откуда должен был появиться Степка.
Публика уже явно начала роптать.
— Скорей начинайте!
— Что вы там волыните?
Наконец, все было готово. Зрители разместились кто на чем попало: на опрокинутых ведрах, ящиках, на кирпичах, а то и просто на земле.
Перед занавесом появился Керимка, изображающий короля. Все разразились хохотом. Раздались аплодисменты. В таком одеянии Керимку еще никогда не видели. На голове у него была старая широкополая шляпа. Со шляпы к самому уху свисала большая ветка со спелой темно-фиолетовой бузиной. Он был в праздничных отцовских шароварах и босиком. В руке держал длинную палку — скипетр. Но что особенно рассмешило зрителей — это нарисованные углем усы. Они были огромны — почти до самых ушей.
Керимку не смутили ни смех, ни аплодисменты. Подождав, пока все успокоятся, он торжественно объявил:
— Сейчас вам будем представлять Робина Гуда.
Если бы он только знал, что случилось в эту минуту за кулисами!
— И это твоя обещанная сумка? — с ужасом отшатнулся от Степки Женька, точно его ужалила змея. Сумка была не черная, а коричневая.
— А чем она плохая? Кожаная!. — доказывал Степка. — Ну, немного рваненькая, так что?
Это была совсем не та сумка, но Женька решил не сдаваться.
— Керимка, а Керимка! Иди сюда! — вдруг позвал он «короля». — Нет, с такой сумкой я не буду играть Робина Гуда! — наотрез заявил Женька.
Что же делать?
А публика кричала, свистела, требовала скорее начать представление.
— Время! Времечко! — неистовствовала «галерка».
Керимка отошел в самый темный угол. Кусая ногти, он напряженно думал. Ему так не хотелось, чтобы спектакль провалился. У него была сумка… Так, закопанная у заброшенного колодца. Но как предложить ее? А вдруг отнимут? А Женька заладил одно:
— Нет и нет! Где хотите, а доставайте мне целехонькую сумку!
Наконец, после долгих колебаний Керимка решился.
— Женька, — поманил он его пальцем. Когда тот подошел, Керимка зашептал ему на ухо: — Ты никому не скажешь?.. Есть чох якши сумка, кожаная, я… нет, я не украл, а нашел… Ой, Степка отнимет сумку!
— Не бойся, не отнимет, — так весь и задрожал от радости Женька.
— А кончим представлять, ты опять отдашь сумку?
— Конечно, — поспешно заверил Женька. — Где ты ее нашел?
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
