Операция «Гадюка» (сборник)
Шрифт:
Наверное, это было смешно.
Император спросил:
— Певца поймали?
— Ищут, — сказал Кюхельбекер.
— Сколько можно искать? Чтобы сейчас же был пойман.
— Он будет пойман, — ответил министр.
— Я говорил о простыне, — напомнил император.
Дантес догадался первым и побежал в императорскую комнату. Остальные ждали его. Люся не понимала, чего они ждут, но терпела.
Наконец появился Дантес. Он медленно и торжественно шествовал, неся на вытянутых и широко расставленных руках простыню с красными пятнами.
— Вы
— Ура! — завопили вокруг.
Люсе было очень стыдно, будто они застали ее в туалете, но она и это вытерпела, лишь отвернулась от кричащей, возбужденной толпы.
На счастье, тут заявился доктор. Люся кинулась к нему.
— Можно мне к вам? — крикнула она издали.
— Я жду тебя, — сказал Леонид Моисеевич.
— Иди, иди, — поддержал идею император. — Вы, доктор, проверьте, не был ли я слишком груб с моей невинной невестой.
И он так пронзительно захохотал, что Люсе казалось — хохочет толпа сумасшедших младенцев.
— Простите, — сказал доктор, когда они вошли в его кабинет, — но у меня нет гинекологического кресла и я к тому же совершенно забыл гинекологию — не приходилось здесь практиковать. В мое время все было проще…
— Меня не надо осматривать.
— Но вдруг какие-то повреждения…
— Да ничего не было!
— Люди такого рода иногда стараются удовлетворить свое тщеславие экзотическим путем…
— Доктор, не преувеличивайте, я же шустрая.
— А меня они просили снотворного вам подсыпать. В чай.
— И вы подсыпали?
— Нет, я подсыпал питьевой соды.
Люся подумала, что он, может быть, говорит неправду — иначе почему она заснула? Ведь он же придворный врач, у него строгие хозяева. Но не стала выяснять, все равно правду не узнаешь.
— А как ваши ребра? — спросила Люся.
— Ах, конечно! Попрошу вас, сделайте мне повязку посвободнее. Очень давит.
Перематывая эластичный бинт, Люся спросила:
— А у вас хоть как-нибудь время меряют?
— Честно говоря, у нас есть контрольные часы. Их все время сверяют с земным временем.
— Как? — не поняла Люся.
— Раз в год открываются врата, и у нас появляются новенькие. И мы знаем точно — на Земле Новый год!
— Но это только раз в году!
— Кроме того, есть специальная Служба точного времени. Она подчиняется министру Кюхельбекеру. Там есть песочные часы. Минута, пять минут, десять минут и одни — полчаса. Возле этих часов сидят специальные люди, хранители времени. Когда наступает нужда, они переворачивают песочные часы. Перевернув, они ставят галочки в специальные таблицы. Они работают от Нового года до Нового года. Так что правительство твердо знает, какой на Земле год, а остальное — пустяки, правда?
— Они считают дни?
— Люся, это страшный секрет, никто не должен знать. Кюхельбекер завел эту службу только после того, как они освоили окно в ваш мир. Ему нужно высчитывать, когда оно будет, готовиться к контакту…
— И
— Не знаю, честно, не знаю.
— А как узнать?
— Поговори с Сонечкой, — предложил Леонид Моисеевич. — С Сонечкой Рабиновой.
— Кто такая Сонечка?
— Ты ее знаешь. Такая странная девушка. Она возит кресло с Дениской.
— Знаю, — сказала Люся.
Леонид Моисеевич смотрел на нее внимательно, чуть склонив голову:
— Ты с ней уже разговаривала?
— А вы думаете, что надо поговорить?
— Я мог давать советы девочке, но не имею права давать советы императрице.
— Леонид Моисеевич, вы же знаете всему этому цену!
— Какую?
— Вы тут все сидите и делаете вид, что боитесь сумасшедшего импотента!
— Ты не права, Люся, — быстро ответил доктор. — Мы в самом деле боимся эту банду. Они всесильны. А мы — пыль под сапогами.
— Почему вам не уйти?
— Мы боимся уйти с площади, от набережной, мы боимся даже пойти в центр города. Мы не знаем, кто там правит. Мы держимся за видимость государства, то есть права жить.
— И меня выследили и выторговали у этого Вени. Я никогда не думала, что он опустился до того, чтобы торговать девочками.
— А у него нет выхода, ты же знаешь.
— Вы про болезнь?
— У него в самом деле неизлечимая болезнь. Ему некуда деваться. Он был готов на все.
— Неужели он не вычислил, что останется здесь навечно? Даже если его болезнь лечить двумя уколами. Ему нельзя будет вернуться.
— Он надеялся. Ведь и ты надеешься, что сможешь вернуться?
— Да, надеюсь, — сказала Люся. — Где мне найти Соню?
— Этого никто не знает, — ответил доктор. — Иногда она приходит сюда, иногда она уходит на Воробьевы горы. Она бродит в нашем районе, она непредсказуема.
— Это неправда! Ведь Кюхельбекер знает.
— У Кюхельбекера есть возможность ее найти.
— К нему я не пойду, — сказала Люся. — Он не скажет.
— Почему?
— Он очень злой. Внутри он злой.
— Он хочет стать императором, — сказал доктор. — Я так думаю…
— Если бы вам, Леонид Моисеевич, захотелось найти Соню, где бы вы ее искали?
— Не знаю, честное слово, не знаю. Но, наверное, искал бы ее в районе метро «Университетская» и Нового цирка.
— Тогда у меня к вам просьба, — сказала Люся, — пожалуйста, будьте так любезны… Спросите у Кюхельбекера.
Доктор обещал помочь, но не знал, удастся или нет.
Люся еще долго сидела у него. Все равно делать пока нечего — она спрашивала о ветеранах, которые нападали на Егора, и доктор объяснил ей, что это и в самом деле люди, которых тянет к объединению, к порядку и которые в той жизни привыкли быть в партии, последние попали сюда в начале девяностых. Они ненавидят императора, и если бы остальные не боялись их прихода к власти, то дали бы убить императора, и Кюхлю, и Леонида Моисеевича. Но их меньшинство, и они не всесильны…