Операция "Контрольный в сердце"

I dream of drums

Вечерний город волшебен по-своему. Конечно, это не черная ночь, но нетерпеливое солнце на горизонте, уставшее и мечтающее наконец заснуть, говорит, что ночь будет теплой, как и следующее утро.

– Просто ничему не удивляйся, – предупреждает меня Бен у самой двери в дом. – Делай вид, что так и должно быть. – Такси еще здесь, я успею свалить, – шепчу. Бен широко улыбается, целует меня и мы шагаем в дом. Шумный дом. Пахнет чем-то очень вкусным. Желудок урчит. Холодный кусок курицы и липкий от вонючего пармезана салат в самолете, ничуть не утолил голода. – Мама! – Бен заключает в объятья свою маму. – Мой сладкий щербет! – улыбается она. Щербет? Я запомню. Она замечает меня. – О, дорогая! Держи, – отрывается от сына и просовывает мне восемьдесят баксов. Ух ты! Не плохо! Это такая традиция платить девушке своего сына? Да, что вы, миссис, я с ним вовсе не из-за денег! Скручиваю деньги и убираю их в карман джинсов. – Что-то еще? – ее брови взлетают вверх. – Эмм… – что? – Такси стоит восемьдесят? Как обычно? – женщина смотрит на меня. – Мам! Это Холи. И она не таксист! Она моя девушка, – наконец вносит ясность Бен. – Девушка? – Джина смотрит на нас как на дураков. Я киваю. – У тебя есть девушка? – шепчет ему. Я крайне смущена. – Меня зовут Холи, миссис МакКензи. Я и Бен… Мы встречаемся. Давно, – тяжело сглатываю. – О! Бен привел девушку! Святая Гваделупе! – его мама вскидывает руки и обнимает меня. – Ты не сказал ей? – произношу одними губами. Бен растягивает рот в идиотской улыбке. – Мы виделись, в больнице. Когда Бен лежал с огнестрельным ранением. Помните? – смотрю Джине в глаза. – Девушка из-за которой он бросился под пули? – щурится. – Просите, – опускаю глаза. – О! Мы гордимся нашим малышом за то, что он спасает жизни! – Да. Ему в пору было бы пойти пожарным, – глупо улыбаюсь. – Дорогой! Дорогой! – кричит Джина. Я вздрагиваю. – Мам! – укоряет ее Бен. – Дорогой! Сюда! Бен не один! – Этот чертяка наконец-таки вернулся в захолустье? – хрип откуда-то из гостиной. – Мам, у него ведь нога. Мы

подойдем! – Бенджи хватает меня за руку, тащит по дому, минуя большую столовую. В большом кресле, подобно тому, в котором восседает мой папа, сидит мистер МакКензи. Они обнимаются, говорят что-то не совсем понятное мне, смеются. – Пап, это Холи. Мы… – Да. Девчонка из-за которой ты чуть не умер, – узнает. – Дэвид! – Папа! – Да, мистер МакКензи, – киваю. – Бенджамин пожертвовал собой ради меня. К счастью все сложилось удачно. Простите меня, – виновато улыбаюсь. Мне больно. Жутко больно. И неприятно. Я НЕ ЗАСТАВЛЯЛА ЕГО! – Не будем вспоминать, – отрезает Бен. Пялюсь в глаза оленя на картине на стене, пока они втроем разговаривают. Чувствую себя лишней… – Пойдемте, дорогой, оставите вещи, отдохнете. Наверняка устали с дороги, – Джина уводит нас на второй этаж. – Бен молчал, не говорил, что приедет с девушкой, – болтает она. – Вы будете спать в одной комнате? – разворачивается, смотрит на нас. – Да, мам. В одной комнате, – мой коп толкает дверь, и мы попадаем в гостевую, приготовленную для Бена. – Отдай Холи свою подушку, а тебе я принесу ту неудобную, ватную, – Джина проводит ладонью по спине сына. – Все в порядке, миссис МакКензи. Я люблю ватные подушки, – улыбаюсь. Ватные? Такие делают? – Прости дочка, я понятия не имела, что Бен приедет не один, – крепко сжимает мою ладонь. Я киваю, улыбаюсь. – Так что поспит на неудобной, – подмигивает, выходит. – Вы спелись… – с наигранным укором шипит Бенджи и плюхается на кровать. Я в смятении. Раскрываю чемодан, стараюсь вытащить как можно больше вещей. – Не хочешь прилечь? – поворачивается на бок ко мне лицом. – Нет, – бросаю. – Вот этот ящик? Сюда положить шмотки? – Да, – медленно кивает он. Я осторожно укладываю вещи в матовый ящик из Икеи. – Нужно отнести обувь вниз. Оставлю пока в пакете… – Иди ко мне, – резко дергает меня на себя и прижимается всем телом. Я тяжело дышу. – Отпусти, – пытаюсь оттолкнуть его. – Ну что с тобой? – чуть отодвигает от себя, крепко держа меня за плечи. Я скажу! Я скажу это! Не стану лукавить. – Что со мной? Ты серьезно? Мало того, что ты не сказал, что приедешь с невестой, так они вообще не знали, что у тебя есть девушка! – рычу. – Кто я для тебя? Как ты представлял себе это? Что я просто буду ходить следом за тобой, спать в одной постели, а твои родители даже не поинтересуются, кто эта ненормальная? Ненавижу тебя! – пытаюсь вырваться. Он улыбается. – Я не сопливая девчонка чтобы трепаться с родителями о своих любовных похождениях, Холи, – пронзительно смотрит в мои глаза. – Любовных похождениях? – раскрываю глаза. – Я для тебя очередная что ли? – Не глупи, – отмахивается. – Бен, так говорят о проститутках! Шалавах каких-то, не знаю, – жму плечами. – Но не о девушке, которую ты любишь. На которой собрался жениться! – нервничаю. – Тише, пантера, – затыкает меня. – У меня есть такая штука, из-за которой я не могу сюсюкать с родителями, рассказывая о своей воительной возлюбленной, – язвит. – Эта штука называется член! – кивает. Я закатываю глаза. – Твой член – это не оправдание, Бенджамин! – все-таки отталкиваю его, встаю. – Все мужчины в этом мире поспорили бы с тобой, – смотрит на меня. Я только сжимаю кулаки в бессильном гневе. – Все, перестань, меньшее всего я хочу ругаться после утомительного перелета. – Утомительного перелета? – раскрываю глаза. – Ты выпил три бутылочки водки с лаймовым соком! Что же тебя так утомило? – Я утомился запрещать выпить тебе! – сверкает глазами, прижимая меня к стене своим телом. – Отвали, – поворачиваю голову к окну. – Твое любовное похождение не настроено на любовь, – сжимаю губы. Бен глухо хохочет, крепко сжимает ладонью мой подбородок и просовывает свой язык в мой рот. Ну как устоять перед ним? Перед его губами, горячим дыханием… Теплые ладони забираются под чашки бра. – Нас не услышат? – сердце колотится прямо в горле. – Скорее всего услышат, – выдыхает. – Нужно остановиться, – киваю. – Нужно, – соглашается. – Нет! Не отпускай, – шепчу. – В котором часу у вас тут темнеет? – пытаюсь вытащить руки из его штанов. – Дядя Бен! Дядя Бен! Бен! Бен! Дядя Бен! – детские крики, радостные визги. – О, Господи! Это твои племянницы! – замираю. – Я не успею одеться, – смотрю на свою голую грудь. – Выйди к ним! – У меня стоит! – пытается тянуть майку ниже. – Ты в джинсах, совсем не видно! – выталкиваю его за дверь комнаты. – Дядя Бен! – оглушают меня крики. Психованные сестрички. – Мои конфетки! – отвечает он им. Шаги все тише. Я прижимаюсь к двери шкафа. В паху все еще горит огонь. Первый мой секс в доме родителей Бена будет с самой собой. Отличная перспективка для «любовного похождения».

====== Часть 51. Семейка ======

– Холи! – стук в дверь. Секса не обломится даже с самой собой. Сжимаю кулаки, убираю чемодан под кровать. – Миссис МакКензи? – улыбаюсь. – Просто Джина, дорогая моя, – отмахивается. – Хорошо, Джина, – соглашаюсь. – Приехала моя дочь Беатрис с мужем и дочерьми. Мы садимся ужинать, ждем тебя в столовой. – О! Ждете только меня? Идемте, – киваю. Мы спускаемся по лестнице. Трели красивого женского голоса, словно, щебетание сказочной птицы, детский смех и спор басом. Не похоже на тишину моего родительского дома. Друзья у них взрослые, особо не шумят, единственный шум создает сейчас Антуан…

Я не разглядела Беатрис при нашей первой встрече. Еще бы! Бен лежал без сознания, отходил от операции. Я только что осознала, что люблю его. В общем, мне было совсем не до Беатрис. Сейчас же я вижу, что это белокурая, голубоглазая молодая женщина. Она такая красивая. Неподдельная радость в ее взгляде и лучезарная улыбка. Она смотрит на своих близких с нежностью, всепоглощающей любовью. Джерард тоже был таким. Тоже смотрел так на нас…

– Биби, Брюс, это моя девушка Холи, – Бен представляет меня им. – Девушка? – раскрывает глаза его сестра. – Ах ты молчун! – пихает брата в плечо. – Холи, это малышки Диксен – Лили и Эдиссон, – указывает на девочек, занятых просмотром Улицы Сезам. – Мне очень приятно! – киваю. – Бен столько о вас рассказывал… – Да? А о тебе он ничего не рассказывал, – хмыкает Дэвид. Сжимаю губы, пытаюсь делать вид, что ничего не слышала, а вернее, что он ничего не говорил. – Бен, она такая красивая! Почему ты не рассказывал о ней? – Беатрис сжимает мою ладонь. У нее такая нежная кожа! Прости, Бенджи, мне придется расстаться с тобой, я влюблена в твою сестру! – Ты меня смущаешь, – опускаю глаза. – Какая она милая, братик! – Биби, разве ты не узнала Холи? – хлопает ресницами Дэвид. Мы рассаживаемся вокруг стола. – Нет, – сводит брови блондинка. – А должна? – Пап, не начинай! – шипит Бен. – Дэвид, вместо того чтобы болтать открыл бы лучше вино, – Джина вручает ему бутылку. – Так почему я должна была узнать ее? – переспрашивает Беатрис. – Мы встречались ранее. В больнице. Я напарница Бена. Он закрыл меня собой, – объясняю. – О! – вспоминает она. – Бен – герой! – Да! – подает голос Брюс. – Теперь ты понимаешь, как тяжело держать марку в этой семье? – улыбается. – Не прибедняйся, – Бен переплетает наши пальцы под столом. – Брюс – пожарный. А вернее, сержант пожарной службы Диксен. Он тоже спасает жизни. – Пожарный, Брюс? Ух ты! Опасно, наверное? – пытаюсь поддержать разговор. – Не опаснее, чем служба в полиции, – кивает. ЧТО? – Брюс у нас необычный. Единственный из пожарных, кто не считает копов бездельниками, – хмыкает Бен. – Это отрадно! – улыбаюсь. – Я тоже из Лос-Анджелеса, занимался в юных полицейских в Голливуде, но позже понял, что это не мое, и перешел в спасатели, – рассказывает. В Голливуде? – Сколько тебе лет, Брюс? – кусаю губу. – Тридцать восемь, – щурит один глаз. Не понимает к чему я. – Тебе было пятнадцать? – допытываюсь. Он кивает. – Может, ты помнишь, в младшей группе не занимался парень по имени Джерард О’Доннелл? – сердце колотится о ребра. – Джерард, Джерард… – щелкает пальцами. – Джерри! Точно! Русский парень. Светловолосый такой! – улыбается. – Да, – киваю. – Он был крутым. Был чуть моложе, но занимался вместе с нами. Ты тоже его знаешь? – Он мой старший брат, – какое-то радостное тепло растекается в груди. – О! Правда? И как он? – накладывает в свою тарелку овощей. – Наверняка уже стал шерифом, – улыбается. – Да… – киваю. Сжимаю губы. Сглатываю комок. Перевожу взгляд на Бена. Он улыбается одним уголком рта, легко прижимает меня к себе за плечи. – А, ты хороший коп, Холи? – сверлит меня взглядом Дэвид. – Об этом, наверное, не мне судить, мистер МакКензи, – жму плечами. – Бен скажет лучше, – сжимаю колено любимого. – Холи отличный коп, пап. Порой слишком усердствует, и идет на чрезмерный риск, но всегда выходит молодцом. Из любой ситуации, – хвалит меня. Мой любимый! – Толкая тебя под пули, – кашляет Дэвид. Все пытаются сделать вид, что ничего не слышали. Еще один подобный выпад в мою сторону и я не стану молчать. – Холи, расскажи о себе. У тебя красивый акцент. Я не очень разбираюсь, и даже прожив в Лос-Анджелесе несколько лет, так и не научилась распознавать откуда приезжают люди, – жует Беатрис. – Я родилась в Калифорнии, а мои родители приехали из Ирландии. А бабушка и дедушка из России. Так что я свободно говорю на русском и ирландском, в школе выучила испанский. Отсюда, наверное, такое смешение акцентов, – улыбаюсь. – Из Ирландии? – удивляется Джина. – Родители Дэвида иммигрировали из Шотландии. – Правда, мистер МакКензи? Где жили ваши предки? – поворачиваю голову в противоположный конец длинного стола, за которым расположился Дэвид. – Не думаю, что ты знаешь, где это, – пренебрежительно отвечает он. – Возможно, тебе известны только Глазго, Мельбурн и Лох-Несс… – он не собирается отвечать мне. Похоже, в его интересах только унижать меня. – Да, сэр. Вы правы. На этом мои познания о Шотландии заканчиваются, – киваю. К счастью, за стол усаживаются

малышки Диксен и все внимание переходит на них.

Девочки рассказывают о своей школе, мальчике по имени Латрел и шиншилле Джошуа, которого видели в зоомагазине. Последний раз я так улыбалась, когда Антуан рассказывал мне про то, как перепутал статьи криминального кодекса на экзамене.

После ужина я мою посуду. Вернее составляю ее в посудомоечную машину, напеваю под нос Канзас. Несмотря на Дэвида, семья Бена отличная. Все вежливые, искренне интересуются моей жизнью и открыто рассказывают про свою.

– Девочки засыпают, и мы сразу похищаем вас, – красивая блондинка быстро прижимает меня к себе. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Оказывается, я лесби! Не знаю радоваться мне или расстраиваться. – Похищаете? – щурюсь. – Да! У нас есть любимый бар. Тебе понравится, – подмигивает мне, целует в щеку. Не разрывай поцелуй! Пожалуйста! Никогда не отрывай свои губы от моей кожи!

====== Часть 52. Сказки ======

Но она отпускает меня из своих теплых объятий, чем разочаровывает.

– С чего такая уверенность, Беатрис? – тяжело сглатываю. Я хочу быть такой же красивой как и ты! – Ты о чем? – мило морщит носик. – О том, что мне понравится ваш с Брюсом любимый паб. – Я думаю, ты веселая, – подмигивает мне. – На самом деле нет. Частенько придаюсь меланхолии и самокопанию. – Но, влей в тебя бутылочку Гиннесса и все становится проще? – огонь в ее глазах. Что? Ты меня алкоголичкой обозвала? – Эмм… – Не смущайся! Я сама такая же! – подмигивает. – Ну, ладно, – меня немного сердят ее слова. – Я включу посудомойку сама. Тут есть хитрость и маленькая неисправность. Иди, переодевайся, – шлепает меня по заднице. Ух! Будто и не по попе шлепнула… Эй! Соберись!

Поднимаюсь на второй этаж. В комнате для гостей пусто. Бена нет. Может, он в ванной? Прохожу по коридору, дергаю дверь на себя.

– Бенджи! – мне в ответ тишина. – Бенни! Бенджамин! – стучусь. – Его тут нет! – рычание с той стороны двери и я слышу, что вода перестала барабанить по дну ванны. Чертов Дэвид. Пошел ты!

Толкаю дверь в конце коридора. Бен сидит в кресле у высокой лампы. Лили и Эдиссон расположились на двухъярусной кровати, они бережно укрыты пледами.

– Так вот. Гонсалес и Вонг не стали долго ждать. Они сразу же помчались за преступниками… – Ты рассказывал нам это в прошлый раз, – наклоняется малышка Эдиссон со второго яруса. – Я ведь предупреждал, что у меня нет новых историй для вас, – шепчет Бен. Я улыбаюсь. Мой любимый оказывается такой милый с детишками. – Эдди! Ты можешь не слушать! – поднимается Лили. – Я люблю рассказ про Гонсалеса и Вонга! – шипит. – Он скучный, Лил! – фыркает. – Можно, я расскажу? – вхожу в комнату. Все разом замолкают и пялятся на меня. – Ты не знаешь! – вредничает Эдиссон. – Зря ты, Эдди. Холи отличный рассказчик, – заступается за меня Бен. – Дай мне шанс, Эдди, – усаживаюсь Бену на колени. Он обнимает меня, переплетая пальцы на моем животе. – Его звали Александр, ее звали Мария, – начинаю. – Прямо, как и тебя, Лил! – бормочет Эдиссон. – Второе имя Лили – Мэри, – шепчет Бен. – У тебя красивое второе имя, Лили, – улыбаюсь. И девочка на нижнем ярусе улыбается мне в ответ. Я расскажу кое-что малышкам. – Так вот. Он был таким невероятно красивым, сильным и самым умным, что она полюбила его в первый же день их знакомства. Но Алекс не замечал Марию. Считал ее слишком глупой, еще совсем маленькой. – Она была маленькой? – настойчивая Эдиссон нагибается через край кровати. – Нет, не была. Но она была младше него. Так уж вышло, что они охраняли спокойствие короля. – Не бывает девочек-охранников, Холи! – язвит Эдди. Невыносимая девчонка! – У короля была отдельная охрана. В нее входили еще и девочки. Так вот, Алекса и Марию всегда отправляли охранять огромный сад короля вместе. Сначала они плохо ладили…. – Ты же сказала, что она сразу полюбила его! – нервничает Эдди. – Эдиссон! Прекрати! Дай Холи рассказать! – ругает ее Бенджи. – Рассказывай, – шепчет мне. – Рассказывай, Холи, – сдавленно произносит Эд. – Мария и Александр все время находились вместе. Она пыталась завоевать его любовь, но он не обращал на нее внимания. Но однажды на короля решили напасть, и в Алекса попали копьем. Прямо вот сюда, в живот, – провожу ладонью по своему животу, чуть касаясь рук Бена. – Он выжил, его лечили тысячи врачей, но он никак не приходил в сознание. И тогда Мария поняла, что только ее любовь способна вылечить его. – Хитрая… – шепчет Бенни. – Она была с ним день и ночь. Держала за руку, плакала и молила Бога, чтобы он выздоровел… – Эдди заснула, – шепчет Лили. – И ты спи, а мы пойдем, – улыбается Бен. Я встаю с его коленей. – Тетя Холи, ты расскажешь завтра? – малышка хватает меня за руку. – Обязательно, – целую маленькие пальчики. Мы с Беном выходим из комнаты. – Я смутила тебя? – резко разворачиваюсь, прижимаясь грудью к его груди. – Чем? – удивляется. – Испугала? – Чем, Хол? – не понимает. – Сюсюканьем с твоей племянницей. Я не хочу детей сейчас, не хотела испугать тебя. Только не убегай, хорошо? – сжимаю его ладонь. – Ладно, – кивает. – Я вообще-то не собирался. Меня не пугает твоя любовь к детям. Женщина должна любить детей. Если это не так, то у нее, очевидно, проблемы, – объясняет. Мы впервые, и вот так просто, говорим о детях. Возможно, о наших будущих. – Бен, – зову его. В темноте коридора звучу слишком таинственно. – Я люблю тебя, – тянусь к его губам, и он охотно целует меня. Сейчас я жалею только о том, что мы не одни. Что мы не в нашем доме, и не можем лениво насиловать друг друга прямо на этом самом месте, прямо сейчас. – Не хочу чтобы Биби и Брюс вторглись сюда, и наскоро утащили нас в бар, – отрывается от меня. Тяжело выдыхаю. Я люблю, когда у нас выдаются такие вот минутки тишины, нежности. Люблю, когда я не злюсь на него, когда не нервничаю. – Да, – соглашаюсь. – Стоит переодеться, – входим в нашу комнату. – Что это за место? – Бар? – стягивает с себя майку. Ох, Бенни! Будь мы дома, я бы просто целовала твою спину, грудь. Мне не нужно никакого продолжения, я просто хочу дарить тебе эти ощущения. – Обычный бар. Не обязательно надевать платье. Иди прямо так, – предлагает. – Иди прямо так! – передразниваю его. Что ты понимаешь? Беатрис в платье, почему я тоже не могу надеть платье? В самом деле! Бросаю топ и джинсы на кресло, выуживаю из матового ящика сарафан. Я буду почти такой же красивой как и Беатрис.

Бен всю дорогу нудит, что ему не нравится длина наших с Биби юбок. Но сестра знает, как осадить его так мудро, что он даже не заподозрил, что это не его решение вовсе. Мы тормозим у какого-то супермаркета напоминающего Волмарт, но это не он. Биби зачем-то тащит меня с собой и парнями. Я замечаю перед Брюсом тележку, заставленную пивом.

– Я думала, что мы едем в бар. – Так и есть, – кивает Бен. – Так зачем пиво? – морщусь. – Здесь так принято, детка. В бар приходят со своим пивом, – объясняет. – Что? – я в шоке. – Что же это за бар такой? – Традиции такие. Во всем Остине, – разводит руками. – Пообещай, что ты купишь мне дом и мы навсегда останемся здесь, – улыбаюсь, целую его, прижимаясь всем телом. – Готова бросить ЛА? – смотрит на меня. – Ради своего пива в барах? Еще спрашиваешь! – хмыкаю. – Ты мне срочно нужна! – Беатрис хватает меня за руку и тащит за собой. Я еле успеваю переставлять ноги. – Побудь со мной, – отпускает мою руку и закрывается в кабинке туалета. – Эмм… Ну, ладно… – прижимаю задницу к раковине. – Холи! Тампон! – просит сестра моего жениха. Я подхожу к автомату с предметами гигиены. – Кажется, он пустой, – несколько раз нажимаю кнопку. Но не получаю ничего. – Он странный. Там есть хитрость. Нужно посильнее ударить поверху, и в это время жать кнопку, – объясняет. – Я коп. Вдруг, ударю так сильно, что сломаю ящик к чертям? – улыбаюсь. – Ты уж не усердствуй. – Ладно, – киваю. Выполняю указания, и ватная палочка падает в мои руки.

Невероятный, очень уютный бар похожий на задний дворик обычного дома. Этакое патио. Но круглые столики все же напоминают, что мы не в родном дворе. Усаживаемся за последний пустующий. У нас двойное свидание. Мне советуют местные закуски и тако, которые подают только здесь. Атмосферу дополняет испанская музыка.

Мексика не может быть ближе, чем здесь, в Техасе. Хоть и в ЛА мексиканцев больше, чем белых. Беатрис и Брюс спорят на тему освещения в баре. На самом деле здесь очень темно. Но мой взгляд плавает между посетителями, впивается в каждого. И, наконец, нахожу то, за что можно зацепиться.

– Эй! Смотри, – толкаю Бена локтем. – Парень за столиком у клумбы. – И? – любимый смотрит на него. – У него тату. Нуэстра Фамилия. – Я должен что-то сделать? – Да! Он член банды. Мы арестуем его! – шепчу. – Ты при исполнении? Прячешь значок в трусиках? – рычит он. – Нет. Ладно, мы сообщим в полицию, – рассуждаю. – Он убивает кого-то? Толкает наркотики? Вербует в банду? – включает противного копа, который не хочет работать. – Бенджамин! – шиплю. – Он член одной из самых кровавых банд! Мы, как копы, должны или арестовать его, или сообщить в департамент Остина! – ты, что, мать твою, не понимаешь? – Он не делает ничего! – взгляд у него такой, будто сейчас задушит меня. – Холи, дело в том, что здесь, в Остине, Нуэстра Фамилия – не банда! Здесь, это объединение северных мексиканцев, которые просто работают вместе. Они встречаются, дружат семьями, не убивают и не воюют друг с другом, – объясняет. – Я будто в Салинасе! В Солидат или Санта-Розе! – бурчу. – Но ты не там. Ты в Остине, и Нуэстра Фамилия здесь обычные жители, которые не собираются никого убивать! – рычит. Ладно. Как скажешь. – Но они начнут убивать Суреньос, как только те появятся в городе! – язвлю. – Суреньос живут здесь. – Подожди первого конфликта. Они вдвоем перережут полгорода, – шиплю. Бен делает вид, что не слышит мои слова. И я пытаюсь игнорировать сложившуюся ситуацию. Это сложновато. Мои мозги копа уже запрограммированы на арест парня.

К моему огромному сожалению туалет в баре лишь один. Для всех желающих. Беатрис теребит рюши платья, а я выковыриваю соль из под ногтей. Сзади на меня налетает что-то огромное. Я чуть не разбиваю свою голову о голову Беатрис.

– Простите! Простите! – огромные руки сжимают мои плечи. Я разворачиваюсь. Тот самый парень из банды улыбается мне. – Там кто-то пиво разлил, я поскользнулся, – объясняется. – Спасибо, что не убил, карналь (член банды), – рычу. Его глаза мгновенно наливаются чем-то непонятным. Что-то между гневом и игривостью. Я понятия не имею, что он сейчас сделает, что ответит. Но, в сущности, мне совсем не страшно, потому что я пьяна! Комментарий к Часть 52. Сказки Я все еще здесь. Надеюсь, вы тоже)))