Операция "Контрольный в сердце"
Шрифт:
У небольшого дома в Энсино три полицейские машины. Офицер Рипли ведет переговоры с женщиной. Она плачет, кричит что-то нечленораздельное и, судя по звукам, бьет посуду.
– Что случилось? – киваю на дом. – Она под какими-то лекарствами. Кричала, что она горит, а когда вышли соседи, то заперлась в доме с тремя детьми, думает, что мы пытаемся отобрать малышей, – рассказывает, прибывшая первой на место, напарница Рипли Мелина. – Говорили, что дети нам не нужны? – смотрю на нее. Она меряет меня недовольным взглядом. – Прости, – улыбаюсь. – Сказала, что будет говорить только со своей матерью, – присаживается рядом с нами Декс. – Поехали, привезем сюда ее мать, – вскакиваю на ноги. – Бен! – Иди обратно! – рявкает. – Мы найдем ее мать! – объясняю. – Офицер, спрячьтесь за машиной! Это приказ! – орет. Я падаю на корточки рядом с Дексом, и над крышами машин свистят пули. – Видимо, она еще и вооружена, – хмыкает Санчес. – О’Доннелл, клянусь! Я сам убью тебя! – шипит Бен. Я краснею от стыда. – Не смей высовываться без приказа! – Пошел ты! – фыркаю. – Декси, там же дети. Ну, ты-то понимаешь, – шепчу другу. – Пока она отстреливается здесь, у входной двери, мы же можем войти через задний двор? – Наверное, – кивает. – Ну, так пойдем. Вытащим детей и обезвредим наркоманку, – дергаюсь, но за рубашку меня хватает Мелина. – Я буду вынуждена доложить! – в ее глазах страх. – Только попробуй, – шиплю. – Холи, куда без приказа? – голос дрожит. – Отпусти меня! Быстро! – дергаюсь. Но она еще крепче сжимает мою рубашку. – Я ударю тебя! – угрожаю. – Ударь, но я не пущу вас на смерть! – Холи, стоит сообщить! – Заткнись! – смотрю на Декса. – Офицер Рипли, офицеры О’Доннелл и О’Райли хотят идти на штурм! – громко произносит она. – Сука! – стискиваю зубы. – Мы еще поговорим об этом, – прожигаю Мелину взглядом. – Мы не собирались ничего штурмовать! – качает головой Декс. – Просто обсуждали план, как можно было бы действовать, – разводит руками. Бен смотрит на меня своим самым строгим взглядом. Я знаю, он все понял. – Миссис Хеш! Отдайте детей социальной службе, о них позаботятся! – кричит офицер Рипли. – Пошел-ка ты к дьяволу! – стреляет она из открытой форточки и пуля попадает в потолок машины. – Миссис Хеш! Выходите, иначе мы будем штурмовать. У вас еще есть шанс
Социальная служба увозит малышей, а скорая их непутевую мамочку. А я сейчас убью Бена.
====== Часть 34. Подарки ======
– Какого черта? – рычу. – Умереть задумал? – шлепаю его ладонью по груди.
– Это моя работа. Что ты предлагаешь? – сжимает мою ладонь. – Пошел к черту! – рявкаю не найдя, что ответить. Он прав. – Ты не имеешь права злиться. Это мой день рождения. – Эта наркоманка прострелила бы твою голову, в твой день рождения, – смотрю на него. – Ничего бы она мне не прострелила. Холи, это плевое дело. Ничего сложного. Я делал так тысячу раз, – отмахивается. – У малышей синяки на теле. Ну, такие… Знаешь, отпечатки от пальцев. Должно быть она плохо с ними обращалась, – тру лицо ладонями. – Как можно не любить своего ребёнка? Причинять ему боль? – Ты будешь хорошей матерью, – подмигивает мне. – Конечно, я буду! – хлопаю в ладоши. – Детей нельзя бить. Их нужно спасать от битья. Их нужно уберегать. Спасать от всего! – трясу головой. – Поехали, покажу тебе кое-что, – Бен сворачивает в улочку. Из нее в другую, а там и в третью. Выруливает на широкую дорогу. Мне не знакомы эти места. Я здесь никогда раньше не была. – Где мы? И что здесь делаем? Вернемся в центр, мне нужно купить тебе подарок, – смотрю на Бена. – Мне ничего дарить не нужно, – качает головой. – Я же говорил. А здесь мы для… В общем, я хочу показать тебе как мать любила ребёнка. Очень сильно, – Бен останавливает машину. Справа от нас широкая дорога. С парой пешеходных переходов и светофором. Слева – магазин игрушек. – Это Синтия, – тычет в окно. На скамейке у магазина сидит женщина лет пятидесяти. – Она была матерью-одиночкой. Не уверен, что она знала, кто был отцом малыша Никки. Синтия из плохого района. Она из Чино, кажется, – рассказывает мне. Я смотрю на него. К чему все это? – Так вот. Никки было пять лет. Они вышли из магазина, загорелся зеленый и Синтия и Никки начали переходить дорогу, – рассказывает. – Мне не нравится, к чему идет разговор, – сжимаю руки у груди. – Прямо на Никки, несмотря на светофор, неслась машина. Синтия оттолкнула сына, сама попав под машину. Но дело в том, что по соседней полосе правила также нарушала другая машина. Синтия выжила. Пятилетний Никки – нет, – выдыхает. – О, Господи, – сердце сжимается. – Со дня гибели Никки прошло уже двадцать три года. Синтия каждый день приходит сюда. Она ждет, когда ее малыш выйдет из магазина и они пойдут домой. Бывает, что она зовет его. Ходит по дороге, спрашивает водителей не видели ли они ее сына. Наши уже даже не арестовывают ее, – качает головой. По моим щекам текут слезы. Мне жалко низенькую тощую женщину, которая каждый день в течении двадцати с лишним лет ждет своего сына. Она разговаривает с прохожими сейчас. – Первое время, после того, как нам сказали, что Джерри скорее всего погиб в своем побеге, мама… – слезы душат. Мне тяжело вдыхать. – Бен, она не спала ночами. Совсем. Ей казалось, что кто-то шуршит в его комнате. Когда я начала переживать за нее, и хотела поговорить, она садилась напротив меня и объясняла: «Дочка, клянусь, я начинаю засыпать, но мне кажется, что он вернулся и просто не хочет нас будить», – плачу, вспоминая. Он крепко прижимает меня к себе. – Офицеры, вы не видели моего сына? – голос позади меня. Я вздрагиваю. – Ему недавно исполнилось пять, у него светлые волосы, как у вас, – указывает на Бена. – Нет, мисс. Мы поищем его, – обещает Бен. Мы уезжаем, я прошу социальную службу поводить Синтию домой. – Прости, что плакала в твой день рождения, – нежно целую Бена. На часах восемь вечера. Стол в его доме уставлен блюдами из ресторана. Вот-вот придут наши друзья. – Я спровоцировал это сам, забудь. В мире много всего хорошего, – улыбается, убирая тонкую вьющуюся прядь моих волос за ухо. Может, стоит признаться сейчас? Сказать, что я люблю его… – Смотри на него, – улыбается. Рядом с нами на диване громко сопит Оскар. Самый кончик его хвоста чуть подергивается. – Он похож на малыша. Несмышленого, – провожу ладонью по короткой шерсти. – Малыш! Эй! – зову его. – Оскар! – но тот издает недовольный короткий рык и продолжает сопеть. – Это тебе, – кусаю губу. Мы уже проводили гостей после отличного вечера. Бен вытирает воду со своих светлых волос, садится на кровать рядом со мной. Я дарю ему свой подарок. – Это, что? – крутит баночку в руках. – Вазелин, – киваю. – Зачем? Намекаешь, что у меня кожа сухая? – Бен, не тупи. Он для меня! Ну, ты понимаешь, – кусаю губу. Я немного нервничаю. Нет, не немного. Сильно. Это будет впервые… – Массаж тебе сделать? – пытается понять. – О, Господи! Бенджамин! – рявкаю. – Это твой день рождения! Это мой подарок тебе. – Вазелин для тебя – подарок мне? Так? Что за? – морщится. – Секс, Бен! – Что? А! Черт! Тот секс? Другой? – Наконец-то! – выдыхаю. – С ума сошла? – кивает. – Нет. Ну, сегодня ведь твой день рождения, – жму плечами. – И ты решила подарить мне свою задницу? Так? – пытливо смотрит на меня. – Ага, – киваю. – Позволь спросить, а с чего ты решила, что я этого хочу? – Все мужчины этого хотят, – развожу руками. – Пойми меня правильно, – выставляет ладони вперед. – Я может, и хочу, но этого никогда не произойдет. – Но, Джимми Карр в каждом своем стендапе говорит, что это нужно дарить своим мужчинам, – опускаю голову. – Ну… Джимми Карр может хоть каждый день иметь свою женщину в задницу, а не только в дни рождения. Я не двинут на этом. – О! Спасибо тебе! – бросаюсь ему на шею. – То есть ты этого не хотела? – сводит брови. – Не хотела! Кто вообще хочет такого? Я хотела подарить тебе это, – виновато улыбаюсь. – Ты сделала бы это только ради меня? – удивляется. Я киваю. – Холи, у тебя какие-то особые чувства ко мне? – серо-голубые глаза сверлят мои. – Никаких особых, – развожу руками. Бен мешкает. – Мне не нужны такие подарки, – крепко прижимает меня к себе и укладывает рядом с собой. Вообще-то да, Бен! У меня особые чувства к тебе… Самые особые… Я люблю тебя!
====== Часть 35. Огни ======
Я вижу огни. Тысячи огней летающих передо мной. Или это звезды? Точно, звезды спустившиеся с рассветного неба. А может, уже совсем светло? Можно открыть глаза. Но я не хочу… Если открою, то вдруг он испарится?
Во рту пересохло, я слишком часто вдыхаю. Кожа бедер под его пальцами горит огнем. Кусай губу, Холи, сжимай подушки, только не кричи!
Цоканье мощных когтей по полу заставляет меня выйти из нирваны. Оскар смотрит прямо мне в глаза.
– Бен! – хватаю его за волосы. – Оскар здесь. – Забей, – отрывается он. – Я не могу при нем, – звезды окончательно исчезают. – Пошел вон! – приказывает Бен. Но, пес не делает и шага. – Ты можешь не обращать на него внимания? – смотрит на меня снизу вверх. Я качаю головой. – Дьявол! – рычит. Раздвигает мои бедра, зажимающие его голову. Встает, хватает Оскара за ошейник и выводит из комнаты. Я слышу, как закрывается дверь ванной. Натягиваю трусики, зажимая шелковую сорочку между ног. Поворачиваюсь на бок. Бен разочарованно смотрит на меня. – Прости, – улыбаюсь. Он ложится рядом. – Несносный пес,- тянется ко мне. Я отодвигаюсь. – Сперва почисти зубы, – хлопаю ресницами. – Холи! – наигранно возмущается Бен. – Когда ты делала что-то подобное со мной, я не просил тебя мыть рот, – крепко прижимает к себе, зажимает ладонью мой подбородок. – Бен, нет! – визжу. Но вопреки моему сопротивлению он просовывает свой язык мне в рот. Я от души хохочу. Смотрю ему в глаза, провожу ладонью по его щеке. – Я никогда не замечала этот шрам над бровью. Тоже в армии? – Атлантик-Сити, – медленно произносит Бен. – Атлантик-Сити? – раскрываю глаза. – Типа который в Нью-Джерси? – Ага, – кивает. – Мы поженились в Атлантик-Сити, и отмечали это в местечке под названием «Шерлок», – рассказывает. – Может, «Шемрок»? Это паб? – поднимаю бровь. – Да. Точно! – улыбается. – Откуда ты знаешь? – Мы были там. На последнем курсе университета. Сдали первый экзамен и поехали отмечать. Знакомые парни, из братства Декстера выступали со своей группой. – Мы могли бы встретиться раньше, – улыбается. – Да, если бы ни разница во времени. Примерно десятилетняя, – щурюсь. Он быстро целует меня в губы. – Так вот. Я же говорил, что был очень пьян. Сцепился с каким-то парнем. Спор перерос в ссору, ссора в драку. Он почти воткнул горлышко бутылки мне в глаз, но так как был пьян так же как и я, то чуть-чуть промахнулся, – улыбается. – Ты психованный? – удивляюсь. – Бывает! – кивает, рыская ладонями по моему телу. – Особенно психую, когда миленькие полуголые девушки не дают мне закончить то, что я начал! – торопливо целует меня. – У меня до сих пор стоит, – тычет мне в бедро доказательством. Дверь со щелчком открывается и я улавливаю тихую поступь. – Малыш, – улыбаюсь. – Что он сюда так рвется? – выдыхает Бен. – Оскар! Не смей входить! – гремит. Шаги затихают. – Он боится тебя? – Он воспитан и дрессирован. Я ни разу не бил его, – качает головой. – Воспитан и дрессирован? – морщу лоб. – Смотри. Малыш, Оскар! – зову. Пес влетает в спальню, минует Бена, и с настоящей щенячьей радостью принимается вылизывать мое лицо. – Фу! Оскар, уйди! Бен! Бен, убери его! – визжу. – Фу! Сукин сын! – Ушел! – любимый оттаскивает пса. – Что за придурок? – встаю, иду в ванную. Оттираю лицо с мылом. – У меня не получилось вылизать тебя, хоть у моего пса все удачно сложилось, – заглядывает Бен.
– Сейчас стошнит, – засовываю зубную щетку в рот. – Лучше иди открой дверь, – слышу стук. Вздрагиваю от громкого лая Оскара. Адская псина!
– Уйди, Оскар! В ванную! – приказывает Бен. Пес обиженно входит в ванную, смотрит на меня. – Не облизывай меня! Никогда! – присаживаюсь напротив него. Кажется, он понимает меня. Треплю его за уши. Оскар зевает, заставляя меня улыбаться.
Бен стоит посреди гостиной с голым торсом в одних тренировочных штанах, а напротив него блондинка в красивом белом сарафане – его бывшая жена Джастис.
====== Часть 36. Незванные гости ======
Дыши, Холи! Ты ведь не забыла, как это делается? Тихонько вдыхаю. Мне нужно одеться. Делаю шаг, и дверь громко скрипит. Они оба смотрят на меня. Я киваю, не в силах произнести и слова.
– Эмм… Джас, это Холи. Холи, это Джастис, – представляет нас друг другу. – Пр…Приятно… – заикаюсь. – Мы уже знакомы, – улыбается блондинка. Я даже не могу заставить себя улыбнуться. – Мне нужно одеться, – тяну подол ночной сорочки на колени. – Да, – кивает Бен. – И выходи, будем завтракать, – он суров. Я ухожу в комнату, трясущимися пальцами разбираю ворох привезенной к Бену одежды. Не плачь. Только не плачь, детка. Все хорошо. У нее просто какие-то дела. Натягиваю майку, леггинсы. Иду в кухню. Колени трясутся. Оскар выходит мне навстречу. – Малыш, – присаживаюсь. – Твой хозяин не успел тебя покормить? Пойдем, это сделаю я, – тяну его за собой. Блондинка сидит напротив Бена. На месте, где всегда сижу я. На моем месте! Крепко сжимаю кулаки. Каждая моя клеточка кричит о лютой ненависти и ревности. – Садись, – улыбается мне Джастис. Спасибо, мать твою! – Да, я только насыплю Оскару завтрак, – киваю. Оскар с громким чавканьем принимается за еду. Я усаживаюсь на стул, отпиваю горячий кофе. – Холи, извини за тот случай в больнице. Я не была в курсе всей ситуации,- пытается быть милой. – Не было другого смысла. Преступник целился в меня, Бенни подставился под пули, сохранив жизнь мне, – жму плечами. – Да, Бенни у нас герой, – улыбается. – У нас? – поднимаю брови. – Холи… – начинает Бен, но я перебиваю его. – Прошу прощения, я вас оставлю, – хватаю кружку, ухожу в спальню.
Меня трясет. Я ненавижу эту женщину. Я не знаю ее, но люто ненавижу. Парой глотков допиваю кофе, переодеваюсь. Я не собираюсь торчать здесь, наблюдая за их милой беседой. В окно вижу, как они прощаются у машины. Она обнимает его. Кофе подкатывает к горлу. Меня сейчас точно стошнит. И Бен добивает меня окончательно, чмокая ее в губы. Да, что это за дерьмо?
Запихиваю вещи обратно в сумку. Они мне больше не понадобятся. Ноги моей не будет в этом доме! Бросаю сумку у входной двери.
– Оскар, где мой телефон? Ты снова облизывал его? Съел, наверное? – ищу свой смартфон. – Детка? – входит Бен. – Телефон мой не видел? – заглядываю в шкаф. – Он на тумбочке. С моей стороны кровати, – указывает на комнату. – Ты уходишь? – Ухожу, – засовываю умную коробочку в карман ветровки. – Почему так скоро? – стоит за моей спиной. – Если найдешь мои вещи, привези в участок, – прошу. – Что происходит? – хватает меня за руку. – Твоя жена происходит, – отдергиваю руку. Бен заливается смехом. Стою, раскрыв рот. – Это тебя веселит? – гнев закипает. – Да, – кивает. – Ты и так больная, а когда вот так открыто ревнуешь… Пойдем в кровать. Клянусь, я тебя так хочу! – Ты круглый дурак, если думаешь, что я соглашусь! – иду к двери. – Что тебя так разозлило? У нее были кое-какие вопросы. Это совсем не важно, – отмахивается. – Ты поцеловал ее! – не выдерживаю. – Это она меня поцеловала. Это не считается. – Ты можешь тыкать своим ртом в ее, сколько угодно! Но как только твои губы смыкаются на ее, то все! Это поцелуй! – срываюсь на крик. – Твои сомкнулись. Это поцелуй! Ты мне изменил! Пошел к дьяволу! – толкаю входную дверь. – Холи, ты несешь чушь! Я ее не целовал! А ругаться из-за ее поцелуя не стал из вежливости, – оправдывается. – К дьяволу, МакКензи! Не хочу тебя видеть! – хлопаю дверью своей машины. – Нам на смену вечером, – улыбается. Показываю ему средний палец, уезжаю.
Ненавижу! Ненавижу тебя, МакКензи! Какого дьявола она вообще стала с тобой советоваться? Нельзя было найти кого-то поближе? Того, кого она не бросала на войне. Ненавижу! Ненавижу!
Мама просит забрать папин костюм из химчистки и срочно привезти ему. Приходится выполнять. После того, как Бен сказал, что не узнает Джерри по фотографиям, я стараюсь не расстраивать родителей еще больше. Ни в чем не отказываю, ни в одной просьбе. Даже жила у них пару недель. Не хотелось, чтобы они чувствовали одиночество. Родители угощают меня завтраком. Мама замечает, что я неспокойна, но вопросами не достает. А у папы так и чешется язык спросить, не обижает ли его малышку тот здоровяк, с которым она спит.
– Холи, тебе не пора расставаться с Бенджамином? – папа смотрит на меня. Я чуть не выплевываю томатный сок. – Что? – морщусь. Я прекрасно слышала, что он сказал, я просто ушам своим не верю. – Нет, не пора. Мы, что определили время в течение которого нам нужно встречаться, а потом разойтись? – смотрю в его голубые глаза. – Хорошо, что мама тебя не слышит. – Холи, Бен… Он… Другой. Не такой как мы. – Не такой? Типа не ирландец? Так он шотландец. – Я не об этом, – качает головой. – А о чем, пап? – повышаю голос. – Он белокожий, родился в Америке, даже честь этой гребаной страны в Ираке защищал. А тут вдруг не такой! – размахиваю руками. – Ты не поняла, Холи, – качает головой. – Он не богат… – Ты серьезно? – челюсть с грохотом падает на пол, попутно разбивая стекло кухонного стола. – Не богат? Пап! С каких пор это тебя волнует? – Он похож на парня из техасского захолустья. Не чета моей красивой дочери. Дочери с запросами, привыкшей к жизни в дорогом доме. – Пап, я поверить не могу, – улыбаюсь. Он, может, пьян? – Я думал, что вы с Декстером… – Пап, Декс мой друг! – похоже на визг. – Ну и что? Мы с твоей мамой тоже были друзьями. Знали друг друга с детства. – Пап! Но, мы с Дексом… Это… Инцест! – шепчу, слышу, что мама спускается со второго этажа. – Я люблю Бена, пап. Надеюсь, это навсегда. А еще, я надеюсь, что это был наш последний подобный разговор. Я очень тебя люблю, безмерно уважаю, но сейчас мне кажется, что ты спятил. Я поеду, – встаю из-за стола. Прощаюсь с мамой, уезжаю. Понятия не имела, что у папы подобные взгляды. Надеюсь, я его не так поняла… Не знаю…
Лежу посреди гостиной на длинноворсном ковре. Чуть слышно всхлипываю. Симба нарезает круги, обнюхивая меня. Может, думает, что он пес? Эта идиотская мысль заставляет меня улыбаться сквозь слезы. Как все сложно! Помню, некоторое время назад я говорила Дейзи, что у нас с Беном все слишком хорошо. Медовый месяц давно закончился. Кажется, начинается месяц горчицы или чего-то очень невкусного. Ужасно горького.
====== Часть 37. Ночная смена ======
– Нашел у себя твои трусики, – улыбается мне. Этой ночью мы патрулируем Даунтаун. – Давай, – протягиваю руку. – Я не привез. Там еще твоя рубашка, пара джинсов и синий сарафан. – Это туника, – фыркаю. – Да хоть шуба! – хмыкает. – Мне наплевать. – Придурок! – отворачиваюсь. – Полегче на поворотах, офицер! – рычит. – Указывай своей жене! – бурчу. – Окей, – кивает. – Она любит, когда ей приказывают, ну, ты понимаешь, – улыбается. СУКИН СЫН!!! – Ненавижу тебя, сученыш! Ненавижу тебя! Ненавижу! – луплю его ладонью по плечу. Он громко смеется. – Давай остановимся, я серьезно. Трахнемся в любой подворотне. Ты сейчас просто секс! – рычит. – Заткнись, или я застрелю тебя, клянусь! – крепко сжимаю кулаки. – Прекрати бросаться такими словами! Не забывай, нас слушают, – кивает на регистратор. – Если со мной что-то случится, и подозреваемых не будет, тебя закроют. Заткнись, пожалуйста! – чмокает воздух. – Пошел ты! – морщусь. И как я могла тебя любить? Ты же сгусток раздражающих меня клеток плоти. – Ненавижу тебя, МакКензи! – Прекрати это повторять! – приказывает. – Ты мне карму портишь. – Заткнись! – шиплю. – Ты повторяешь мои слова. Придумай что-то новое. – Твоя жена придумает. Иди к ней. Вали! – пялюсь в окно. – Ты меня бросаешь что ли? – хмыкает. – Представь себе! – раскрываю глаза. – Ну, нет! – снова смеется. – Забудь. – Что ты о себе думаешь? Ты мне не хозяин! – морщусь. Бен снисходительно качает головой, и замолкает. До самого конца смены не говорит ни слова. Я тоже молчу. Не хочу разговаривать с изменщиком.
Выхожу из душа. В щелочке меж жалюзи пробивается тусклый рассвет. Расправляю складки юбки, жду пока Бен распишется в бумагах. Он специально медлит. Кусаю губу в нетерпении.
– Быстрее! – шиплю. Но он продолжает расписываться в каждой клеточке. – Бен, Хол, – подходит шериф. – Играем сегодня? Шейла приготовит пазоле. – Ненавижу пазоле! – шепчу. – Приду один. Холи бросила меня сегодня, – улыбается Бен. – Эй! – удивляется Джон. – Я изменил ей с Джастис. Сегодня утром. Прямо на ее глазах, – разводит руками. – Что? – шеф вообще ничего не понимает. – Напридумывала себе что-то, – машет руками. – Да, что не так с тобой? – отталкиваю Бена, иду на парковку. – Ты не расписалась, – кричит мне в спину Бен. Показываю ему средний палец. Ну и пусть это дежурство мне не засчитают. Не хочу находиться рядом с этим придурком ни секунды. – Эй, Холи! – окликает. Пошел к черту! Семеню еще быстрее. В чертовом коридоре и так непроглядная темень. – Да, стой ты! – Отвали от меня, – открываю багажник, бросаю туда сумку с вещами. – Чего это ты в этом закутке припарковалась? Машина же не проглядывается. – Тебя видеть не хотела, – фыркаю. – Ладно, все. Холи, это уже не смешно, – хватает меня за руку. – Отпусти! – рычу. – Вали к своей жене. Хватай ее за руки! – Холи, прекрати. Прошу в последний раз, – качает головой. – В последний раз? А то что? Вернешься к своей жене? Вали! – отправляю его. – Ты мне не нужен! – Я предупреждал, – качает головой, заламывает мне руку, отталкивает от себя, припечатывая меня грудью к стене. – Отвали от меня! – визжу. Он отпускает мою руку, и закрывает ладонью рот. Столбенею, почувствовав, его пальцы, сдвигающие мою трусики. – Бен! – выдыхаю в его ладонь. Упираюсь затылком в его плечо. – Тшш, – шепчет мне на ухо, убирая ладонь от моего рта. – Нас застукают, – стону. – Не застукают, если ты будешь тише, – улыбается, и со всем желанием целует меня. Крепко сжимаю его запястья. В глазах темнеет. Меня трясет от переполняющих чувств. Страх, злость, желание, любовь. И адреналин! Так много адреналина, что дыхание спирает и голова кружится, словно волчок. Кладу его ладонь на свой рот, визжу в нее. Бен отпускает меня, стою, упершись в стену лбом, пытаюсь дышать. Улавливаю лязганье металлической бляшки его ремня. – Я же говорил, не провоцируй меня, – шепчет на ухо, прижимаясь ко мне всем телом. – Пошел ты! – злость перевешивает, я отталкиваю его. Трясущимися руками открываю дверь своей машины. Как вспомню твою жену, Бен! Как подумаю, что ты можешь все еще любить ее… – Холи! – разводит он руками. – Отвали от меня. Возвращайся к жене, – качаю головой, плюхаюсь на сиденье. Расправляю складки платья на коленях, кладу неспокойные руки на руль. – Холи, – садится Бен рядом. – Уходи, – качаю головой. – Просто выслушай, – сжимает мое колено. – Я устала, замерзла, – перечисляю. – Меня только что изнасиловал мой бывший, и я хочу спать. Уходи, – смотрю на Бена. – Я не насиловал тебя, перестань. Ты хотела не меньше меня, – улыбается. – Пошел вон! – визжу. Специально делаю то, что он не любит. – Все, хватит! Надоело! – лупит ладонью по приборной панели. Я вздрагиваю. – Замолчи и слушай меня! Джастис живет в доме, который оформлен на меня. Она привезла бумаги на отказную. Я их подписал. Больше она не приедет. Понятно объясняю? – прожигает меня взглядом. – Как ты не поймешь, я злюсь не на это! Ты поцеловал ее! – Я ее не целовал! Он меня поцеловала. Даже не целовала, а просто прикоснулась своими губами к моим. Все! Я не собирался устраивать сцены и просить впредь не целовать меня. – Ты просто знал, что я смотрю. Наверняка бы трахнул там ее. Прямо на капоте машины, – рычу. – Не трахнул! – говорит громче меня. – Да? Почему? Что же тебе помешало? – Да потому что я тебя люблю, идиотка! – вырывается у него. Каменею. Хлопаю ресницами. Он что? Я не ослышалась?