Операция "Контрольный в сердце"

I dream of drums

Бен ворчит, что я опоздала на утреннее совещание. Киваю, закатывая глаза.

– Ла-ла-ла, – отворачиваюсь к окну. – Не дурачься! Ты нарушаешь дисциплину! – прожигает меня взглядом. – Я перебрала вчера, у меня болит голова, так что не начинай! – накрываю глаза ладонью. – Такая безответственность! Ты знала, что тебе на смену и напилась! – шипит. – Ла-ла-ла, – выдыхаю. Бенни такой милый, когда злится. – Как маленькая! – прикрывает глаза. – Эй, смотри, наша старая знакомая, – киваю на тротуар. – Тормози. – Она пьяная? – сводит брови Бен. – Под чем-то, – бросаю на него взгляд. – Эй, Шивон! – высовываюсь в окно. – Ты можешь не визжать? Ори, в конце концов, но не визжи! – учит Бен. – Я так ору, – фыркаю. – Привет, офицеры, – мальчик-проститутка подходит к нашей машине. – Шивон, ты отмечалась на этой неделе? – нагибается Бенджамин. Он так близко ко мне, чувствую его запах. – О! Привет, Бенни-Бенни! – заигрывает с ним Шивон. Невероятно, я ревную моего Бенни-Бенни к гею-проститутке. – Привет, детка, – кивает Бен. Подыгрывает ему. – Так что с твоим куратором? – Встреча назначена на завтра, офицер! – парнишка кусает губу. Бен смеётся. – Какие новости? Может, слышала что-то? – жму плечами. – Эмм… В Линвуде, на заброшенной стройке парочка мексиканцев спрятали стволы, – деловито сообщает. – Откуда знаешь? – улыбается мальчишке Бен. – Девчонки трепались. Вчера на углу у кофейни. А ты милашка, офицер, – щёлкает меня по носу. Я вздрагиваю. – Вы пара, да? – тычет на нас. Я прыскаю. Это нервное. –

Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! – качаю головой. Но мне бы так сильно этого хотелось! – Хорошо смотритесь вместе. Красивые такие! – продолжает она. – Иди, Шивон! Не забудь отметиться завтра, – отправляет её Бен. Мы продолжаем движение. – Ты серьёзно? Шесть раз «нет»? – Я бы сказала больше, времени было мало, – отключаю звук на телефоне. – Убери! – Убрала, – киваю. – К твоему сведению, я не худший вариант, – качает головой. – Может быть, – киваю. – Но ты же бесчувственный. Ты робокоп, – киваю. Но наплевать! Я мечтаю о тебе. Даже о таком бесчувственном. – А ты через чур чувствительна. Особенно для копа. – Ладно, хватит! Поедем, проверим стройку? – Пусть полиция Линвуда этим занимается, – отказывается Бен. – Там наверняка никого нет. Просто поищем оружие и распугаем местных. Пусть будут в тонусе, – киваю. Бен тяжело выдыхает. – Сообщай, – кивает на рацию. – Патруль Би-33, направляемся в Линвуд. Заброшенная стройка на углу Огдан и Пятой стрит. Проверим наводку информатора, – бормочу в рацию. – Подробнее, – просит диспетчер. – Проститутка Шивон, проходящая по делу о хранении наркотиков под настоящим именем Оскар Род, сообщила, что на стройке спрятано оружие местной банды Огдан Тресе, – сообщаю. – Принято, Би-33. Следуйте по указанному адресу, – отключается диспетчер. Мы неторопливо добираемся до стройки. – Это начали стоить ещё в две тысячи четвёртом, когда я начинал служить в полиции. Кажется, общественный центр… – мы бредём между строительных блоков. – Что же случилось? – осматриваюсь, нагибаюсь, разглядывая пустоши в которых может быть запрятано оружие. – Через пару лет, прямо перед моим отъездом, здесь изнасиловали группу детей. Тела нескольких мальчиков так и не нашли. Поиски затянулись, стройка была остановлена, а потом и вовсе проект был закрыт. – О, Боже! – вздрагиваю. – Бедные детишки. Почему же всё это не снесут, не уберут? С третьего этажа можно сорваться и упасть. Наверняка мальчишки лазают по этим катакомбам, – просовываю руку в трубу. – Фактически, это всё ещё место преступления, – Бен жмёт плечами. – Эй, смотри! – кивает на кучку мальчишек у окна. – Марихуаной пахнет, – шепчу. – Покошмарим шпану? – улыбается. Внутри всё замирает. Бенни, у тебя потрясающая улыбка, любимый! – Эй, молодёжь! – свистит Бен. Толпа замирает на секунду а потом бросается в рассыпную. – Стоять, мелкие! – приказывает он. Но они игнорируют его. Один мальчишка забивается в угол. Бен хватает его за куртку. – Как зовут? – Джордж Буш! – хриплый голос мальчишки лет двенадцати. – Курил травку? – встаю напротив него. – Ничего я не курил! Не докажешь, дура! – фыркает мальчишка. Бен отвешивает ему подзатыльник. – Эй! Я знаю свои права. Расскажу, что ты меня избил! – Я? Даже не дотронулся. Ведь так, офицер? – смотрит на меня. – Я ничего не видела, – жму плечами. – Отпусти меня! – дёргается мальчишка. – Огдан Тресе. Парни из банды спрятали где-то здесь оружие. Где? – спрашивает Бен. – Я не стукач, ничего тебе не расскажу! – храбрый. – Тогда поедешь с нами в участок, и я разболтаю всем, что ты сдал нам своих дружков, с которыми курил марихуану, – улыбаюсь. – Чёрт! Старшие тусуются на третьем этаже. Это всё, что я знаю. Отпусти, офицер! – Вали отсюда! – отпускает его Бен. Мальчишка убегает. Мы поднимаемся на третий этаж, обшариваем все углы, полости, даже перекладываем несколько кирпичей. Ничего не находим. Либо мальчишка соврал, либо пистолет уже забрали. – Проверишь окно? – тычу пальцем на не застеклённый проём в стене. – Спущусь в машину, узнаю где Санчес с Дексом. Пообедаем вместе. – Хорошо, – кивает Бен, запрыгивая на подоконник. Спускаюсь по лестнице, у последней ступеньки возится парень, копает среди блоков. Достаёт пакет. Очевидно, в нём пистолет. Выхватываю свой Глок. – Стой! – негромко произношу я. Парень замирает. – Полиция Лос-Анджелеса. Подними руки! – приказываю. Он тихонько поднимает руки. – Брось пакет! – Бросаю, – предупреждает он и выпускает из рук жёлтый пакет, он с грохотом падает на бетонные блоки. Я вздрагиваю, парень пользуется моментом, быстро оборачивается, выхватывает из моих рук пистолет, со всей силы бьёт меня кулаком в солнечное сплетение, и я падаю, задыхаясь. – Как вы нас находите, сукины дети? – рычит парень на испанском. Запихивает пакет с пистолетом себе в штаны, крепко сжимает мой Глок и поднимается по ступеням. О, Господи, он целится Бену прямо в затылок! Нет! Нет! Бенни! – Б… Б… – только и получается выдыхать. – Нет, Бен! – шепчу чуть слышно. Пытаюсь вдохнуть, но легкие свёл спазм. Мне слишком больно. Нет! Нет! Он убьёт Бена! Любимый, обернись, умоляю! Пожалуйста, детка! Я умру, если этот ублюдок тебя убьёт! – Б… Бен, – получается. Но слишком тихо. Наконец втягиваю воздух и издаю оглушающий визг. Мексиканец теряется на секунду и получает пулю в правое плечо. По щекам катятся слёзы. – Бен… Бен… – дышу. – Жива? – слетает он по лестнице. – Да, – шепчу. Бен заключает запястья мексиканца в наручники, зачитывает ему права, и вызывает скорую и подмогу. – Что случилось? Ты как? Почему ты не закричала? Что за непонятный, грёбаный визг? Почему не связалась по рации? – он напуган, зол, нервничает. Я откатываюсь на спину, кладу ладонь на солнечное сплетение, не могу произнести ни слова, только громко втягиваю воздух. – Он ударил тебя? Сюда? – наконец-то доходит. – О, Господи! – сжимает кулаки. Быстро расстёгивает мою рубашку. – Твою мать, Холи! Где жилет? Какого чёрта? Что за пренебрежение правилами? – Я забыла его в раздевалке, так как опаздывала, – шепчу. – Я пожалуюсь на твою безответственность, видит Бог, напишу рапорт! – задирает мою майку, прикасается кончиками пальцев к месту ушиба. Я прикрываю глаза. Пожалуйста, только не убирай руку! – Больно? – участливо справляется Бен. – Немного, – киваю. – Эй! Все живы? – на лестнице показывается Санчес, за ним Декс. – Птичка! Птичка, ты как? – Декс поднимает меня на ноги. – Уже хорошо, – киваю, потирая ушиб. – Парамедики тебя осмотрят, – Бен хватает меня за руку и вручает молодой медсестре. Она возмущена тем, что члены банд совсем распоясались, совершенно не боятся полицейских и свободно на них нападают, применяя силу и оружие.

Вот уже двадцатую минуту я выслушиваю нотации Бена.

– И смени этот крик. Ты просто визжишь! Так нельзя. Ты ведь можешь сделать его ниже, более гортанным. – Постараюсь, – кажется, я всё ещё хриплю. – Ты же понимаешь, что я обязан доложить о том, что ты не надела жилет, – облизывает губы. Что? – Эй, нет, Бен! Не смей! Не нужно! Бен, меня отстранят, будет расследование. Меня лишат премии, и я погрязну в бумажной работе! – тяжело дышу. Сейчас расплачусь. – Ну и пусть! Зато ты не будешь забывать жилет в раздевалке. Удар в грудь – это везение. Он мог спокойно выстрелить. Ты могла погибнуть, Хол! – Пожалуйста, не рассказывай шерифу! – Он мог тебя убить! – орёт. – Не рассказывай! – молю. – Убить! До тебя вообще хоть что-нибудь доходит? – прожигает меня взглядом. – Только не сдавай… – Всё, замолчи! Даже слышать тебя не могу! – Пожалуйста, Бенни! – нижняя челюсть трясётся. – Заткнись! – рявкает. – Я вообще-то тебе жизнь спасла! – мне обидно. Почему он орет на меня? Бен сжигает меня уничижительным взглядом, после которого мы оба молчим оставшуюся дорогу

до участка.

Мы сдаём рапорта, и шериф вызывает нас к себе для подробного рассказа. К моему великому счастью Бен не рассказывает о том, что на мне не было жилета. Нас отпускают по домам. Иду к своей машине, на парковку. Догоняю Бена. – МакКензи! – окликаю. – Спасибо, что не сдал меня! – опускаю голову.

– Я не в настроении, очень зол на тебя! Езжай домой, отдохни! – хлопает дверью своего Рендж Ровера, уезжает. Я рыдаю всю дорогу до дома. Почему он злится? Говорит, что я зря визжу, что я не должна так делать. Я места себе не нахожу весь вечер. Пытаюсь звонить Бену, но он не берёт трубку. Прости, любимый! Прости, Бенни! Чем темнее становится на улице, тем невыносимее мне моё состояние. Необходимо! Мне необходимо поговорить с ним! Вот он. Небольшой дом в тихом пригороде. Как же спокойно в Нортридже, по сравнению с моим Эко Парком. На арене Доджерс всегда оглушающий шум. Тихонько хлопаю дверью своей Хонды. Что я ему скажу? Я не знаю! Просто необходимо поговорить с ним. Стучу в дверь. В ответ тишина. Стучу громче и настойчивее. На крыльце загорается свет.

====== Часть 13. Говорят, всё меняется, когда заходит солнце ======

– О’Доннелл? – хлопает он глазами. Сквозь белую майку так отчётливо прорисовываются его мышцы, жилы. Внутри разгорается пожар. – Эй! – возвращает меня в реальность. – Я… Я должна была сказать. Еще в участке! – выпаливаю. – Сразу! Бен, он целился тебе в голову, я должна была закричать, сбить его столку. Ты же отреагировал. А вдруг он бы выстрелил, Бен? И что тогда? Я бы умерла, клянусь, – тяжело дышу, слёзы душат. Он смотрит на меня, широко раскрыв глаза. По своему обыкновению молчит. – Эта духота! Она покоя не даёт. Я помню, что ты говорил, Бен! Помню, ты просил не орать, но он же хотел выстрелить! – слёзы текут по щекам. Любимый, пожалуйста, пойми! – Чёрт! – сжимает он губы. – Ты не должна была! Ты могла испугать его своим визгом и он мог выстрелить. Не обязательно в меня, понимаешь? – Но, мы же были только втроём! К счастью без прохожих, зевак. – О, Господи! Он мог выстрелить в тебя! – срывается. Я вздрагиваю. Опускаюсь на бордюр. Закрываю лицо ладонями, всхлипываю. – О! Ну, только этого не хватало, – тихонько выдыхает рядом со мной. – Ты ведь была без жилета! Пожалуйста, перестань! – Не могу, – качаю головой. – Он же мог сделать дырку в твоей голове! Если бы пострадала я, то я бы не боялась за тебя, но он целился в тебя. Я так испугалась, так испугалась за тебя, Бен! – слёзы не дают вздохнуть. Как представлю, что тебя бы больше не было… Я не могу тебя потерять, любимый! – Ладно, ладно, всё! – ставит меня на ноги, обнимает. Крепко прижимает к себе.

Обнимает! Впервые за всё время нашего знакомства. Слишком близко. Обвожу его шею руками, утыкаюсь лицом ему в плечо. О, Господи! Я чувствую его запах, запах любимого мужчины. Тепло его кожи, ощущаю его жёсткую грудь своей грудью. Моё дыхание выравнивается, всхлипы всё тише, реже. Руки сами раз за разом проходятся по его волосам, прижимаю губы к его шее. Холи, что же ты делаешь?

Горячие ладони Бена ложатся на мою поясницу. Огненная волна проносится по всему телу. Я непроизвольно стону. Бен замирает, кладёт ладони на мои плечи, чуть отодвигает меня от себя. Смотрим друг другу в глаза. Я еле стою на ногах. Его пальцы убирают растрепавшиеся, влажные локоны с моего лица, нежно проходятся по левой щеке. Он никогда раньше не был так нежен со мной. Во взгляде что-то незнакомое, таинственное. Этот наш бессловесный контакт затягивается, его ладони снова опускаются на мою талию. Не помня себя, зажимаю его щёки и впиваюсь страстным поцелуем в его губы. Господи, я столько об этом мечтала! И Бен отвечает на мой поцелуй, так же страстно, желанно.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не заплакать от счастья. Я целую любимого мужчину! Любимый мужчина целует меня! Кто бы мог подумать, какое это счастье! Сильные руки отрывают меня от земли, Бен вносит меня в дом. Я не в силах оторваться от него. Я не вижу ничего вокруг, только его глаза напротив моих. И в них полыхает желание, желание, которое сжигает меня изнутри.

Бен опускает меня на жёсткий матрас, нависает надо мной. Наконец отстраняется. Мне страшно. Он ведь такой неприступный! Он может с лёгкостью выгнать меня из своего дома. Только от его действий зависит наше дальнейшее взаимодействие. И к моему счастью Бенджамин быстро стягивает с себя майку. Облегченно выдыхаю, и освобождаю себя от ветровки. Он опускается рядом со мной, и помогает мне избавиться от рубашки. Всё происходит так быстро. Пару движений и его и мои джинсы летят на пол. Неужели это случится сейчас? Неужели?

Это так часто происходило в моих фантазиях, в моих снах. Бенджамин, о Господи, я поверить не могу! Он тянет меня на себя, поднимая с постели. Прижимаюсь грудью к его груди. Проворные пальцы давят на застёжку моего бра, и он летит на пол. Пытаюсь прикрыться, но Бен отрицательно качает головой, убирая мои руки от груди. Отстраняется, стягивает с меня трусики, возится со своими боксерами, презервативом. Я замечаю россыпь коротких шрамов на левом плече, два небольших на груди, несколько на животе. Это печально, и одновременно сексуально. Бен смотрит на меня. Ни тени улыбки на губах, во взгляде нет игривости, только суровое выражение лица, и желание в глазах. Мне больше ничего не нужно. Я откидываюсь на подушки, прикрываю глаза и чувствую прикосновение его губ на своём животе, груди. Я даже мечтать об этом не могла! Легкий укус в шею и я готова на все.

Он накрывает меня своим телом, жесткая грудь касается моей. Бен крепко сжимает мои колени, разводя их в разные стороны, и, кажется, медлит целую вечность, прежде чем входит.

– Ах! – громко выдыхаю. – Тшш, – шепчет он, прижимая меня к себе крепче. Упираюсь губами в его плечо. Пытаюсь стонать как можно тише. В глазах темнеет. Как же хорошо, чёрт возьми! Он знает, что делает. Толчки глубокие, резкие. Я только успеваю шумно втягивать воздух. Он одновременно нежен и груб. Его горячее дыхание сводит меня с ума. Я хочу раствориться в этих объятьях, хочу навсегда затеряться между его телом и простынёй. Потрясающий, пьянящий аромат его тела, моя сильная, пусть и безответная любовь к нему смешиваются в сумасшедшем коктейле, от которого я просто теряю голову.

Визжу ему в плечо. Мне ещё никогда не было так хорошо. Может, от того, что я впервые делаю это с человеком, которого люблю. Безумно люблю. Бен обмякает вслед за мной, утыкается лицом мне в шею, пытается отдышаться. Дрожащими пальцами провожу по его волосам. Поворачиваю голову, прижимаю губы к его макушке. От счастья текут слёзы, быстро вытираю их. Не хочу напугать моего любимого Бенни. Он осторожно отстраняется и поднимает на меня взгляд. Я накрываю лицо ладонями и утыкаюсь лицом в подушку. Бен тихонько смеётся, убирает мои руки от лица. Я прячу взгляд, кусаю губу. Надеюсь, в темноте ночи мои слёзы не блестят, выдавая мои чувства.

– Я не знал, что ты умеешь смущаться, – улыбается. – Я не знала, что ты можешь быть нежным, – парирую. – А я и не могу, – качает головой, встаёт, оборачивает бёдра полотенцем, выходит из комнаты. Я отворачиваюсь к окну, сжимаю в руках перед грудью уголок одеяла. Он ушёл. Может, это знак? Намёк, на то, что и мне пора уходить? Бенджамин, ну что мне делать? Как вести себя? – Хочешь пить? – его голос за моей спиной. Я замираю. – Да, пожалуйста, – киваю. Матрас позади проседает и я чувствую тепло его тела. – Держи, – протягивает мне стакан из-за спины. Я приподнимаюсь, делаю два маленьких глотка, ставлю стакан на прикроватную тумбу и опускаюсь обратно на матрас. И он тут же прижимается грудью к моей спине. Я задерживаю дыхание. – Я загнал твою машину во двор. Собиралась уйти? – его губы чуть касаются моего уха. Сжимаю губы. – А? – интересуется. Я молчу. Собиралась, но я совершенно не хотела. Никогда бы не захотела уходить отсюда, уходить от тебя!