Операция "Ы"
Шрифт:
Они шли по ступеням лестничного пролета туда, где вершилось великое дело стройки — на последний, незавершенный пока, пятый этаж.
С высоты птичьего полета хорошо просматривались пейзажи новостройки — микрорайона Космонавтов. У Павла Степановича всякий раз просто дух захватывало от обозримых далей и перспектив...
Романтика! — констатировал Павел Степанович, чувствуя себя в родной стихии воскресного лектора. Только сейчас он мог представить взгляду внимающей аудитории не только графики и наглядные
— А если взять поэтажно весь объем работ, выполненных нашим СМУ за последний квартал...
Как и все прорабы большой страны, Павел Степанович предпочитал и умел произносить это слово с обязательным для профессии строителя ударением на первый слог.
— ...и поставить эти этажи один на другой, то мы получим здание в два раза выше, чем всемирно известная Эйфелева башня!
...Новенького это не увлекало. Ему было скучно. Ему было до лампочки. Его неразвитое с детства воображение никак не хотело просыпаться сейчас, в зрелом для мужчины возрасте, не желало бодрствовать под напором фактов, сравнений и цифр, которыми так и сыпал Павел Степанович...
...или втрое выше, чем знаменитый Нотр Дам де Пари.
«Это требует перевода»,— как-то параллельно подумалось Павлу Степановичу, и он более доступно пояснил:
— Что в переводе означает — Собор Парижской Богоматери.
Верзила встрепенулся. Что-то до боли знакомое и как будто даже родное прошелестело в воздухе. — Какой-какой матери?
Павел Степанович вроде даже как бы споткнулся. Знаете, как это бывает: идешь вроде ровной дорогой, ан нет, какой-то камешек возьми, да и попадись под ноги...
— Парижской... Богоматери... Прошу сюда,— только на какую-то минуту был выбит из седла Павел Степанович, но вот он снова впереди, на лихом коне цитат и устремленности.
Но...
* * *
Но, нечаянно глянув с незавершенного этажа вниз, Верзила увидел там нечто такое, что враз разбудило его от спячки, словно ветром сдуло вялость и апатию. На горизонте появилась цель! Правда, пока еще не совсем ясная, но какая же манящая и притягательная! Она забрезжила в тумане сонного отбывания пятнадцатисуточного срока!
В движениях Верзилы появилось нечто от целеустремленной охоты дикой кошки, с ее повадками, напряжением фигуры перед решающим броском, когда глаза играют, в горле что-то рокочет, и хочется проглотить и только потом отдышаться.
...Внизу, потряхивая затекшими от тяжести кистями рук, стоял и смотрел в свои очки на Верзилу недавний попутчик!
Этот студент-заморыш из автобуса!
Этот плюгавенький студентишка!
Он встретился здесь, на стройке, в самую подходящую минуту, когда просто жажда превратилась в жажду мщения, жажду возмездия!..
Верзила грациозно, как хищник, бросился
— Наше строительно-монтажное управление построило такое количество жилой площади, которое равно одному такому городу, как Чита, десяти таким городам, как Волынск или тридцати двум Крыжополям. Дух захватывает при одной мысли, что...
Дух у Верзилы захватывало от одного только желания немедленно, здесь же, сию минуту взять этого стилягу-малолетку!
«Он должен быть где-то здесь! Он же поднимался сюда!..»
Верзила чуть-чуть свернул влево за какой-то угол и на несколько мгновений потерял из виду свой ориентир.
Он растерянно оглядывался в незнакомой обстановке: вдруг в памяти всплыло:
«Рекогносцировка!..»
Верзила оглядывался по сторонам, пытаясь интуицией, внутренним взором, взором сквозь стены увидеть студента и путь к нему. Верзила шагнул решительно куда-то в сторону и снова оказался рука об руку с Павлом Степановичем, продолжавшим свою речь:
— ...чем в Америке. Таким образом, и вы сможете внести свою посильную лепту в трудовые свершения нашего родного коллектива, нашего СМУ, что в переводе означает — строительно-монтажное управление...
И вдруг время замедлило, затормозило свой бег.
Внизу, несколькими ступенями ниже Верзилы и прораба, стоял и хлопал наивными глазами... студент.
Верзила замер. Он стал похож на гончего пса, настигшего заветную дичь, у которой отныне нет и больше не будет пути к спасительному отступлению никогда.
Настал час расплаты...
Верзила машинально переспросил прораба:
— Какое-какое управление?
— Строительно-монтажное...
Верзила резко повернулся спиной и к прорабу, и к студенту, стоявшему на солнце и не знавшему своей ужасной участи. Потом враз как-то осипшим голосом сказал:
— Я готов...
Павел Степанович решил про себя, что его слово, проникновенное, идущее от души, возымело свое действие и по-детски обрадовался:
— Спасибо.
Он крепко пожал руку вновь вливающемуся:
— Ну-с, так... И позвал:
— Шурик!
Студент-первогодок политехнического института, подрабатывающий на стройке, мудро ведомой Павлом Степановичем через декады и кварталы, уже не однажды обращался к тому с просьбой дать напарника. И сейчас был тот самый случай, когда сразу можно было решить две проблемы: трудоустроить под надзором сознательного и непьющего студента (хотя, кто знает?) исправляемого и заткнуть на время брешь, образовавшуюся в отсутствие напарника у студента, задача которого была в подаче бетонного раствора каменщикам и штукатурам, нещадно расходующим этот раствор в невообразимых и ненормальных количествах.