Оплачено сполна
Шрифт:
Они шатались по тихому, какому-то мертвому Хогсмиду почти час. Жителей почти не осталось, те, что были, прислуживали Пожирателям, выбрав путь наименьшего сопротивления. Гарри их не осуждал. Когда они подолгу таились, пропуская патрули, он пользовался идеей и обнимал Драко, так что под мантией хватало места обоим и меньше было шанса, что их заметят. Наконец, им повезло. Люциус появился на улице, проходя мимо их укрытия.
– Папа!
– позвал Драко тихо; старший Малфой вздрогнул и, увидев сына, осторожно огляделся и нырнул в переулок.
Кажется,
– Мы должны бежать, - сказал он быстро.
– Я сейчас же пойду за мамой.
Гарри рассматривал его вблизи - такого, каким он стал. Ничего от того, холеного Люциуса, что он видел на втором курсе и у хоркрукса: измученный, худой и растрепанный человек казался кем-то совсем другим. Но дело даже было не в этом, а в том, с какой жадной любовью смотрел этот небритый жалкий мужчина на своего сына - подумать только!
Слизеринцы неспроста так держатся за семью. Откуда ему, сироте, понять.
Он мог бы уйти сразу, но почему-то не стал, неосознанно впитывая то, что привык брать у семьи Уизли, а теперь нежданно-негаданно нашел у Малфоев.
– Нет, пап, - Драко закусил губу.
– Я пришел с вами попрощаться. Бегите без меня.
Люциус замер.
– Мы не можем. Нет.
– Вы не можете остаться, вас убьют. А я могу, я ведь ребенок. В Хогвартсе мое место, меня защитят. Если что… если что, я сбегу потом. Найдите меня позже, ясно? И не говорите, куда уходите. Я попрошу стереть мне память, и Он ничего не найдет…
Что? Гарри замер, хмурясь. Что происходит? Почему? Ведь только ради этого Малфой согласился идти с ним. Или нет?
– Сын, это не обсуждается, - попытался урезонить его тот отцовским словом.
– Сейчас я позову Нарциссу и…
Драко улыбнулся так нежно и так твердо, что стало ясно даже Люциусу. Он устало потер глаза и грустно улыбнулся в ответ.
– Ты похож на нее - она всегда делает так же, когда ее не переубедить. Ты хотя бы подождешь ее?
Даже Гарри услышал в его голосе надежду, что любимая мать сможет уговорить Драко бежать прямо сейчас.
– Да, - кивнул тот.
Нарцисса появилась через минуту, запыхавшаяся и красивая той зрелой неброской красотой, что отличает истинных леди. Полный достоинства вид портил только затравленный взгляд, приобретенный на службе у Волдеморта.
– Почему, сынок? Почему ты решил остаться?
– первое, что она спросила, когда наконец выпустила его из кольца рук.
Драко улыбнулся, и свет этой улыбки грел Гарри душу.
– Мне еще есть, что сделать. Я сегодня все понял.
Ах, хокрукс. Вот что
Боль и растерянность в глазах Малфоев была ощутима и очевидна всякому. Чего им будет стоить прятать их, уму непостижимо.
Это он и спросил у Драко, когда его родители ушли, поймав того в объятья и запихнув под мантию.
– Я знал, что ты все еще здесь, - снова улыбнулся Малфой.
Улыбка вышла странная, такой у него Гарри еще не видел. Малфой бывал наглым, бывал грубым, бывал непримиримым и подлым… здесь была какая-то толика спокойной мудрости, словно на секунду из этих глаз глянул Дамблдор, все понимавший и принимавший.
– Зачем?
Драко тяжело сглотнул и грустно посмотрел вслед родителям.
– Когда я ударил по медальону Слизерина мечом Гриффиндора… мне показалось, что что-то переломилось и во мне. Я всегда только требовал от мира и никогда ничего не давал сам… Я должен помочь тебе. Быть с тобой, сколько хватит сил, чтобы выстроить новый мир, где всего этого - не будет.
Он имел в виду войну, и этого было уже много… однако Гарри не даром легилимента, но сердцем чувствовал, что Драко имел в виду много больше, чем сказал.
Они больше не говорили, пробираясь к платформе, а оттуда - к ходу в Хогвартс.
***
Гарри пришлось все-таки выслушать ряд неприятных комментариев в свой адрес. Даже после предъявления уничтоженного хоркрукса - особенно после него. Двое авроров и Моуди вместе проанализировали остаточную магию, Лоуренс долго ругался, Бэйли глянул на Гарри совершенно по-другому, а Моуди молча перекрестился, чем вверг большинство в шок.
– Ты понимаешь, что эта дрянь могла с тобой сделать? Тут убойный остаточный фон, а она уже сдохла!
– рявкнул Моуди.
– Темная магия, Поттер. Это темнейшая из темнейших, в школе не учат такое уничтожать, - протянул Лоуренс ядовито.
– Может, этот, виновник несчастного случая, как его… МакЛагген был прав?
Гарри стиснул зубы и молча слушал обвинения. Он чувствовал, слышал, как в голове Лоуренса строится план. Аврор хотел знать все - его суть, его профессия, его жизнь, - вывести всех на чистую воду. Он не был плохим, не был и хорошим, он просто был таков, каков есть. Не стоило на него злиться.
Моуди снова заворчал на Лоуренса, как старый пес-брехун; ему не нравился такой расклад. Грозный Глаз считал, что только он имеет право костерить мальчишку на чем свет стоит, всякие щенки - нет.
– Артефакты, даже такие мерзостные, как этот, - брезгливо кивнул на медальон Бэйли, - уничтожаются другими артефактами или темной магией. Вам придется объясниться, мистер Поттер. Это поможет нам прийти к взаимопониманию.
Взгляд Бэйли был колким, настороженным, но не враждебным. Люпин и МакГонагалл не возражали, значит, требовалось выдать эти сведения.