Оплачено сполна
Шрифт:
Он был героем, а она - рыжей девчонкой Уизли. На него смотрели со значением, ее - не замечали. Сам мерзкий, но очень-очень богатый Драко Малфой искал его внимания всеми доступными способами, а она не искала ничего. На втором курсе она заслонила дорогу этому Малфою, что-то дернуло сделать это, слишком нагло и близко тот стоял… Понимала ли она, почему делает так? Нет, вряд ли…
Она тогда была слабовольной и слабосильной, что у нее было предложить ему, кроме восхищенных взглядов? Он спас ее, а она даже не смогла ничего сказать в ответ. Он уходил все дальше и
На третьем курсе она впервые призналась в чувствах к нему Гермионе. А как иначе? Ведь именно тогда она впервые стала замечать те взгляды, которыми его награждали. Он был мальчиком, а значит, видел лишь вражду, презрение и насмешку, но не умел замечать интереса и слышать сплетен. Слизеринки и те шушукались, особенно, когда он танцевал с Патил. Как же Джинни ненавидела Парвати тогда, как же мечтала оказаться на ее месте. Весь вечер она следила и злорадствовала, увидев, что Гарри на близняшку наплевать.
Правильная, строгая, логичная Грейнджер оказалась понимающей подругой. Она-то и открыла Джинни страшную правду.
Гарри посматривал с интересом на Чоу Чанг, хотя и проводил массу времени с ее парнем Седриком Диггори. Это все после ссоры с Роном случилось. Судя по наморщенному лбу, Гермиона силилась понять смысл этого сближения с Диггори: то ли вместе решали задания (но зачем тогда привлекали ее?), то ли находили друг у друга понимание, то ли Седрик его учил чему-то… Восхищение в глазах Гарри с этим вязалось вполне.
Но самое главное, что сказала Гермиона, было и самым обидным. Пока Джинни смотрит на него как на божество, пока ждет чего-то, он не заметит ее. Стоит жить своей жизнью. Тогда Джинни не поняла, почему так тяжко вздыхает подруга, это теперь все было кристально ясно - этот совет Гермиона давала и сама себе, но для нее он как раз был невыполним. Она жила с ними обоими одной жизнью, приходилось быть мамочкой, а не подругой, и все что оставалось - надежда и смирение.
Джинни осознавала это почти год. Тогда же и приняла решение. Она Уизли без гроша в кармане, ей нечего предложить Гарри, кроме себя. Но она не Рон, и научится гордиться и рыжими волосами, и фамилией. Она покажет, на что способна.
Все лето было убито на квиддичные тренировки. Ей и раньше приходилось играть с братьями, не щадившими ее как девочку, но теперь она стала одержима идеей попасть в команду. Потому что квиддич для него - все. Она распрямила спину и научилась улыбаться задорно и уверенно, чтоб каждый видел веснушки на ее щеках. Она выучила сто обидных заклятий для того, чтобы отвечать обидчикам. И, наконец, она начала встречаться с другими.
Когда ее усилия увенчались успехом, она готова была прыгать от радости. Она отдала ему всю себя, стала лучшей во всем, стала незаменимой, отдала ему лучшее, что у нее
А он взял все это и ничего не сказал. Хваленое гриффиндорское благородство, видно, прозевало этот момент, уж больно по-слизерински было это «дают - бери». Это все читалось в его взгляде, мол, не я же тебя принуждал, ты всякий раз приходила и добивалась сама, я-то что, я только позволял. Герой, Избранный… слабовольно позволивший ей считать себя кем-то большим, чем другом, и с той же легкостью посчитавшим себя вправе не говорить ей о том, что не любит ее, что встречается с кем-то еще.
Да с кем! С Малфоем! С мерзким хорьком, с трусом! Говорил, что мечтает о семье, какая там семья с этим-то смертником! Променять ее, верную, любящую, на того, кто всегда унижал, стремился задеть, ябедничал… Да он сдаст его Волдеморту при первой же возможности!
Холодный воздух нисколько не охладил Джинни Уизли. Накопленная за много лет любовь не могла уйти просто так. Она превращалась в ненависть, в желание причинить худшую боль.
Джинни положила жизнь, чтобы стать его женой… Раз так, раз он такой, раз ему не нужно…
Что ж, она готова положить жизнь на то, чтобы его уничтожить.
Длинные рыжие волосы развевались по ветру как кровавый флаг войны. Все было забыто: семья, планы, Хогвартс, война… Джинни горела, и огонь разрушал ее саму.
Лагерь Пожирателей светил огнями у самого Хогсмида.
Купол не выпустит ее, но она помнила рассказ про ход под Гремучей Ивой и одно неплохое заклинание.
***
По лесу гулял ветер с запахами прелой листвы. В нем отчетливо ощущалась нотка того, кто был ему нужен. Он петлял, путая следы, но не выйдет, направление знакомое, на сей раз он перехитрит. Они сейчас беззаботнее, обихаживают самок. У них весна.
Мох мягко пружинил, бежалось легко, азарт охоты затмил даже голодное брюхо. В голове было пусто-пусто, блаженно, почему-то радовало именно это. Что-то забылось, и от этого становилось хорошо.
Лес был большой, мирный и очень интересный. В нем прятались свои тайны, своя свобода и своя дружба.
А вот и полевка, которую он ловил, бежит к своей норке. Он мягко прыгнул к ней, сжав зубы на хрустнувшем туловище, почувствовав теплый живительный поток, хлынувший по глотке…
– Гарри!
Поттер сел на кровати. Вокруг шумели, собираясь на завтрак, свои. Невилл улыбнулся ему:
– Вставай, лежебока. Опять поздно ложился?
– Вместе с Симусом что ли болтались?
– буркнул Дин, задираясь.
Гарри перевел непонимающий взгляд на Финнигана. На красивом лице того слишком явно была написана бессонная ночь.
– Я же сказал, что был у мадам Помфри, живот болел, - огрызнулся тот.