Опороченная
Шрифт:
— Вспахал поле? — повторяет он, забавляясь.
— Конечно, посмейся над этим. Но это не отменяет того факта, что ты чертов лицемер. Теперь я твоя, а как же раньше?
— Ты была моей с самого начала, солнышко. Даже не думай иначе. Я признаю, что все испортил, потому что был слишком ревнив, чтобы ясно мыслить…
— Нет, — перебиваю я его, мой тон резкий. — У тебя был шанс, Басс, — говорю я ему с серьезным выражением лица. — И ты его упустил. — Пожимаю плечами. — Ты не имеешь на меня абсолютно никакого права.
— Вот тут ты ошибаешься, Джианна. Испортил ли я всё? Да. Я всё испортил, и поверь, я прекрасно знаю, что потерял. Но я не откажусь от тебя. Не пока я жив.
Его пальцы двигаются вверх по моей челюсти, медленно поглаживая ее. Его прикосновения вызывают воспоминания о нежности, о любви, но также об унижении и глубоком предательстве.
— Прекрати прикасаться ко мне, — шиплю я.
— Я же говорил тебе, солнышко, — он наклоняется ко мне, его губы нависают над моими. И когда я быстро отворачиваюсь, я чувствую, как он ухмыляется мне в ответ. — Я единственный, кто когда-либо будет прикасаться к тебе.
— Мы попрощались, Басс. Пожалуйста, оставь меня в покое, — делаю глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие. Потому что, хотя я все еще чувствую к нему что-то — мое сердце дико бьется в груди от его близости, которая является доказательством того, что я не могу ему доверять.
В этом вся суть проблемы.
Он причинил мне такую боль, какую никто никогда не причинял. Потому что с другими я ожидала предательства на каждом углу. Но с ним? Он был единственным, с кем я ослабила бдительность, и он меня обманул.
— Зачем? Чтобы найти свою вечную любовь с каким-нибудь наглаженым говнюком? Ты этого хочешь? — скрежещет он, возвращая пальца на мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него.
— А что если хочу, а? Я думаю, что заслуживаю этого после всего, через что мне пришлось пройти. Заслуживаю того, кто никогда не причинит мне боли. Того, кто будет любить меня безоговорочно. Да. Я хочу вечной любви, и я найду ее.
— Больше не ищи, солнышко, — ухмыляется он, и я закатываю глаза.
Но прежде чем я успеваю ответить, он вдруг снова становится серьезным.
— Если ты хоть подумаешь позволить другому мужчине прикоснуться к твоей руке, я отрублю ее на хрен. И в следующий раз принесу ее тебе в коробочке, чтобы ты поняла, что я не шучу.
— В следующий раз? — я хмурюсь, но он лишь кривит губы в довольной улыбке.
— Один уже есть, — шепчет он мне на ухо.
И тут я вспоминаю статью. Мужчине из ресторана отрубили руку.
— Ты… — я осекаюсь, не понимая его. — Почему? Почему ты так со мной поступаешь? — тихо спрашиваю я, устав от страданий, устав от боли. — Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? — Смотрю ему в глаза, и слезы застилают мне ресницы.
— Я просто хочу, чтобы мне больше не было больно, — продолжаю я. — Почему ты не можешь дать мне хотя бы это?
—
Мурашки пробегают по коже, и я замираю. Эта близость — это слишком. Мое тело изголодалось по нему так же, как мое сердце изголодалось по любви — так сильно, что оно все еще ищет ее не там, где нужно.
— Я не могу отпустить тебя, Джианна. Никогда не смогу. — Басс делает паузу, и тепло его тела охватывает меня, обволакивая защитным слоем. — Я люблю тебя, солнышко. Я так чертовски сильно люблю тебя, что не могу жить, если я не рядом с тобой. Я, блядь, ради тебя ушел…
— Басс…
— Нет, послушай меня. — Он шикает на меня. — Я знаю, что облажался по полной программе. Я знаю, что разрушил твое доверие и твое сердце, и, солнышко, это убивает меня изнутри. В тот день я был готов позволить людям твоего отца убить меня. Думал, что так смогу заплатить за то, что сделал с тобой. Но я не умер, — грустная улыбка расплывается по его губам. — Ты не дала мне умереть. Мне все равно, что ты использовала меня. Мне все равно, что у тебя были скрытые мотивы. Ты не дала мне умереть. И из-за этого ты застряла со мной.
— Да? — Поднимаю на него бровь. — А как же твоя семья? Что они думают об этой твоей внезапной перемене настроения?
Его семья никогда бы не позволила ему быть с Гуэрра. А судя по тому, что я узнала о настоящей личности Басса, он очень предан своей семье.
— Меня это не волнует, — пожимает он плечами. — Я перестал думать о них в тот момент, когда они сознательно манипулировали мной, чтобы я сам себя уничтожил.
Заметив мой хмурый взгляд, он уточняет.
— Я отрекся от них.
— Но ты не можешь… Так не бывает. — добавляю я, немного ошарашенная его заявлением.
— На этот раз получилось, — уверяет он. — Я разорвал с ними все связи, — туманно добавляет он, не объясняя, как именно.
— Почему? — шепчу я.
Потому что я знаю таких, как он. Я выросла с ними. Их преданность дону — это вся их жизнь. Они никогда не предадут и не покинут семью. И уж тем более такой человек, как Басс. Это у него в крови. Он настоящий ДеВилль, а значит, родился и вырос для этого.
— Ты не знаешь? — спрашивает он, не сводя с меня глаз.
Я качаю головой.
— Потому что я могу выбрать только одно. Ты или семья. — Он делает паузу, и я чувствую, как с него спадает напряжение. — И я выбрал тебя.
Я просто потрясена. Только так я могу описать то, что я чувствую, когда он произносит эти слова.
— Басс, — закрываю глаза, делая глубокий вдох. — Ты причинил мне боль. Ты предал меня. И ты думаешь, что можешь просто силой проложить себе путь в мою жизнь? Не думаю, что смогу снова доверять тебе.