Опороченная
Шрифт:
Утром я держусь на расстоянии, по-прежнему следуя за ней и следя за тем, чтобы она была в безопасности, но больше не беспокою ее. Похоже, что чем больше я пытаюсь вклиниться в ее жизнь, тем больше причиняю ей боль, а это никогда не входило в мои планы.
Может, мне стоит сменить стратегию и перестать навязывать ей свое присутствие? И я пытаюсь это сделать.
Первую половину ее смены мне удается обманывать себя, что я прекрасно справляюсь с тем, чтобы не быть рядом и не присматривать за ней. На самом деле, я убеждаю себя, что смогу продержаться хотя бы час.
И
Я едва ли смогу прожить несколько минут без того, чтобы она не попала в поле моего зрения.
Она тоже замечает меня, когда я заказываю свое обычное блюдо, поджимает губы и смотрит на меня с непроницаемым выражением.
Я переключаю свое внимание на газету, читая раздел новостей, когда чувствую, что кто-то опускается на сидение рядом с моим.
— Что ты здесь делаешь? — я хмурюсь, когда вижу, что она ставит на стол тарелку с едой.
— У меня перерыв, — пожимает она плечами.
— Да, но что ты делаешь здесь?
Она ничего не отвечает. Вместо этого она копается в еде, ее глаза то и дело перебегают с меня на тарелку.
— Почему ты ушел вчера вечером? — наконец спрашивает она, набравшись смелости посмотреть мне в глаза.
Я наклоняю голову, изучая ее и пытаясь понять, о чем именно она спрашивает.
— Ты заснула.
— О, — кивает она, и в ее поведении появляется внезапная робость.
— Ты думала, что я не уйду?
Ее глаза расширяются от моего вопроса.
— Или, — я делаю паузу, сузив глаза. — Ты думала, что я воспользуюсь тобой?
Она пожимает плечами.
— А почему нет?
Меня удивляет ее беззаботное отношение к этому.
— Ты мог бы, знаешь ли, — продолжает она, играя с едой на своей тарелке.
— Я знаю. — Я хмыкаю.
— Тогда почему ты этого не сделал?
— Потому что ты бы возненавидела меня. И возненавидела бы себя. Мне не нужна половина тебя, Джианна. И уж точно я не хочу, чтобы ты позволяла мне прикасаться к себе только потому, что ты пьяна. Я хочу тебя. — Говорю я ей серьезно.
Она задумчиво кивает, и ее взгляд возвращается к еде.
Наступает тишина, и я просто наблюдаю за тем, как она, стараясь не выглядеть обеспокоенной, медленно подносит вилку к губам, чтобы откусить кусочек стейка.
Черт, как же она прекрасна.
Даже с новой внешностью она все равно выглядит как богиня.
— Ты сказал, что твой племянник показал тебе видеозапись со мной — или, по крайней мере, с кем-то, кто похож на меня, — вдруг заговаривает она. — Что это было?
— Почему ты хочешь знать?
— Я хочу понять, Басс. Я хочу знать, что могло заставить тебя думать, что я тебя так предам, — тихо говорит она.
И я это делаю. Я подробно рассказываю ей обо всем, что произошло на видео, наблюдая, как выражение ее лица меняется от любопытства до ужаса.
— И она была похожа на меня? — спрашивает она, ошеломленная.
—
Да, все выглядело реально, но я должен был больше доверять ей.
— Я не помню, что произошло той ночью. Я знаю, что пошла наверх с девочками, и они продолжали спаивать меня. Мне было весело. Впервые за всю жизнь мне было весело. Особенно зная, что ты рядом и со мной ничего не случится. Наверное, в какой-то момент я потеряла сознание, — задумчиво говорит она.
— И они забрали твое платье, чтобы снять видео, — добавляю я.
— Это ужасно, Басс. Почему… — Она качает головой, печаль охватывает ее черты.
— Мой племянник, Циско… не думаю, что он здесь, — добавляю я, поднося палец к виску. — Он также сделал это, — указываю я на свои шрамы.
Она несколько раз моргает, потрясенная.
— Это сделал он?
— Я был в тюрьме, — угрюмо признаюсь я, рассказывая ей о своем гнусном прошлом и о том, как Циско решил дать мне повод ненавидеть Гуэрру так же сильно, как и он сам, подстроив все так, будто за моим нападением стоял Франко Гуэрра.
— Это ужасно, Басс. У меня нет слов. Почему… почему он так поступил со своей собственной семьей?
Я поджимаю губы.
— После того как я покинул семью, я немного покопался. Судя по всему, год или около того назад Циско послал свою правую руку шпионить за твоим отцом. Он исчез.
Она нахмурилась, выглядя неубежденной.
— И все это из-за его правой руки?
— Ходят слухи, что они были больше чем просто друзьями, — гримасничаю я, ведь посмотрите, до чего меня довели слухи.
Но если бы он любил этого человека, то не стал бы так жестоко реагировать на его поступки, пренебрегая даже собственной семьей. Это также имеет смысл с учетом того, что я о нем знаю. В то время как все его двоюродные братья распутничали и занимались всем подряд, я никогда не слышал, чтобы Циско с кем-то вступал в связь. Может быть, он был влюблен в свою правую руку. Но поскольку любовь к другому мужчине недопустима в семье, и прежде всего для наследника, он мог и не действовать.
Что он сказал? Что Гуэрра отняли у него все.
Кто знает, скольким другим он причинил боль из-за этого? Вспоминается заявление Даию о том, что он обесчестил ее. Как далеко он мог зайти в своей мести?
— Вот почему ты был таким напряженным в тот день, — добавляет она краснея. — Теперь все понятно.
— Солнышко, — протягиваю руку через стол и беру ее в свою. — Я не буду сидеть здесь и возлагать всю вину на Циско, когда я знаю, что все это я сделал своими собственными руками. Он был чертовски умен, это точно. Он знал, что у меня были свои проблемы из-за смерти матери, а слухи о тебе только усугубили то представление о тебе, которое у меня уже сложилось, — говорю я, объясняя, что никогда не осознавал, насколько сильно репутация моей матери и ее смерть повлияли на меня.