Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
— Джо Босс еще проверит тебя не раз. Он из тех, кто доверяет только после долгого знакомства.
— У нас будет время подружиться, — ответил я, глядя на отъезжающую кавалькаду автомобилей Массерии. — В конце концов, мы теперь коллеги.
В три часа дня наш Buick Master Six покидал Атлантик-Сити, унося нас прочь от закончившейся конференции. Я сидел на заднем сиденье, все еще в облике Роберта Харвея, изучая документы, полученные от Лански. Список контактов читался как справочник теневой
О’Мэлли устроился рядом со мной, внимательно разглядывая карты подходов к Нью-Йорку. После ночного инцидента он удвоил бдительность.
— Босс, а когда снимаем маскировку? — спросил он, указывая на мои седые виски.
— В Нью-Йорке. Роберт Харвей должен исчезнуть так же незаметно, как появился.
Мартинс вел автомобиль ровно, без спешки. Впереди простиралась долгая дорога через Нью-Джерси. За окнами мелькали фермы, небольшие города, заправочные станции с ручными насосами для бензина.
В папке от Лански лежала подробная схема структуры нового синдиката. Национальный совет из двенадцати человек под председательством Массерии. Региональные представители от каждого крупного города. Комиссии по различным направлениям деятельности — контрабанда алкоголя, азартные игры, рэкет, проституция.
И в самом центре этой структуры — должность избранного консультанта по финансовым вопросам, которую теперь занимал я. Прямое подчинение только Национальному совету. Доступ ко всей финансовой информации. Право вето на крупные инвестиции.
— Читаете об успехах? — заметил О’Мэлли, видя мою довольную улыбку.
— Читаю о возможностях, Патрик. Таких возможностях, о которых финансисты с Уолл-стрит могут только мечтать.
Я показал ему список профсоюзных контактов. Джимми Хоффа действительно был в списке, хотя пока что как младший организатор из Детройта. Через двадцать лет он станет самым влиятельным профсоюзным боссом страны.
— Ого, — присвистнул О’Мэлли. — Здесь же вся рабочая аристократия. Докеры, строители, железнодорожники, шахтеры. С такой информацией можно предсказывать забастовки лучше, чем профсоюзные лидеры.
— Именно. А забастовки влияют на акции, поставки, цены на товары. Зная о них заранее, можно зарабатывать миллионы.
В другой папке лежали данные о правительственных контрактах. Планируемое строительство дорог в Техасе. Расширение военных баз на Западном побережье. Новые проекты электрификации в сельских районах.
Каждый контракт на несколько миллионов долларов. Каждый контракт — возможность заранее купить акции компаний, которые его получат, или землю в районах будущего строительства.
— А что с безопасностью новой информации? — поинтересовался О’Мэлли. — Если копы или федералы проследят связь между вашими сделками
— Поэтому нужна сложная система, — объяснил я. — Информация поступает ко мне. Я анализирую ее и даю рекомендации фонду. Фонд инвестирует через десятки подставных компаний в разных штатах. Даже если кто-то заподозрит манипуляции, проследить их до источника будет невозможно.
Мы миновали Трентон, столицу Нью-Джерси. Дорога стала оживленнее, навстречу все чаще попадались грузовики и автобусы. Приближался Нью-Йорк.
В последней папке лежали финансовые документы уже созданного фонда. «American Prosperity Investment Trust» — название достаточно расплывчатое, чтобы не привлекать внимания. Офис в Мидтауне, счета в пяти разных банках, совет директоров из девяти человек, большинство из которых были подставными лицами.
— Десять миллионов начального капитала, — прочитал О’Мэлли через мое плечо. — Это же состояние целого города.
— Это только начало. Через год фонд должен управлять капиталом в пятьдесят миллионов. Через пять лет — полумиллиардом.
— А ваша доля?
— Десять процентов от прибыли как управляющего. Плюс собственные инвестиции в фонд.
О’Мэлли быстро прикинул цифры и присвистнул.
— При хорошей прибыльности вы сможете получать несколько миллионов в год. Только от этого фонда.
— Именно. Но самое ценное даже не деньги. А информация и влияние.
Мы въехали в Голландский туннель. Яркий дневной свет сменился искусственным освещением подземного тоннеля. Звук двигателя эхом отражался от бетонных стен.
— Босс, — сказал Мартинс, — после туннеля куда направляемся? В офис или домой?
— Сначала в конспиративную квартиру на семьдесят третьей. Нужно снять маскировку и переодеться. Потом домой.
— А офис?
— Завтра. Сегодня нужно привести мысли в порядок и подготовиться к новой жизни.
Мы выехали из туннеля на нижний Манхэттен. Знакомые очертания небоскребов приветствовали нас. Статуя Свободы в гавани, Бруклинский мост, каменные утесы банков и контор Уолл-стрит.
— Дома, — улыбнулся О’Мэлли.
Через полчаса мы были в конспиративной квартире. Я смыл маскировку специальным растворителем, который дал Мэдден. Седина и морщины исчезли, обнажив мое настоящее лицо. Переоделся в привычный костюм от Brooks Brothers.
В зеркале на меня смотрел Уильям Стерлинг, успешный финансист с Уолл-стрит.
— Пора возвращаться к обычной жизни, — сказал я, поправляя галстук.
Когда мы наконец прибыли к моему особняку на Пятой авеню, солнце клонилось к закату. Фаулер встретил нас у входа с обычной невозмутимостью, хотя в его глазах мелькнуло любопытство.