Оракул с Уолл-стрит

Тыналин Алим

— Каким же, сэр?

— Я хочу, чтобы вы лично управляли этими средствами. Не фирма, не Харрисон, а именно вы, Стерлинг.

Предложение одновременно лестное и проблематичное. С одной стороны, управление таким капиталом значительно укрепило бы мою позицию. С другой, такой личный мандат мог вызвать недовольство Харрисона.

— Мистер Милнер, я глубоко ценю ваше доверие. Однако в «Харрисон и Партнеры» существует определенная структура. Я могу быть основным аналитиком по вашему портфелю, но формально…

— Формальности

меня не интересуют, — перебил Милнер. — Я строил свой бизнес, полагаясь на людей, а не на структуры. Я вижу в вас нечто особенное, Стерлинг. Вы мыслите иначе, чем большинство этих напыщенных уолл-стритовских петухов. — Он наклонился вперед. — Скажите мне честно, вы действительно верите в бесконечный рост рынка, как все кричат вокруг?

Вопрос прямой, почти провокационный. Сказать правду о грядущем крахе я не мог, но и лгать Милнеру не хотелось. Он слишком проницателен, чтобы не заметить фальши.

— Ни один рост не бывает бесконечным, сэр, — осторожно ответил я. — История экономики учит нас, что после периодов стремительного подъема всегда следуют корректировки. Вопрос не в том, произойдет ли коррекция, а в том, когда и насколько серьезной она будет.

Милнер удовлетворенно кивнул:

— Именно такой ответ я и ожидал услышать. Большинство аналитиков сейчас утверждают, что Америка вступила в новую эру вечного процветания. — Он фыркнул. — Чепуха! Я достаточно прожил, чтобы знать. Когда все вокруг говорят, что на этот раз все будет иначе, именно тогда стоит готовиться к буре.

Его проницательность впечатляла. Без всяких знаний из будущего, полагаясь только на опыт и здравый смысл, Милнер интуитивно чувствовал то же, что я знал наверняка.

— И когда, по-вашему, эта буря может разразиться? — спросил он, внимательно изучая мою реакцию.

Я подобрал слова максимально осторожно:

— Точные сроки предсказать невозможно. Но есть определенные признаки, за которыми стоит следить. Рост маржинальной торговли, увеличение процентных ставок со стороны Федерального резерва, расхождение между ценами акций и фундаментальными показателями компаний… — я сделал паузу. — Если эти тенденции продолжатся в том же темпе, я бы ожидал существенной коррекции в течение следующих двенадцати-восемнадцати месяцев.

Это самый прямой намек на грядущий крах, который я мог себе позволить.

Милнер откинулся на спинку стула, обдумывая мои слова.

— Двенадцать-восемнадцать месяцев, значит… — он задумчиво постукивал пальцами по столу. — А что бы вы посоветовали делать в преддверии такой «коррекции»?

— Постепенно сокращать позиции в спекулятивных акциях. Увеличивать долю компаний с реальными активами и стабильным денежным потоком. Держать часть капитала в высоколиквидной форме, чтобы воспользоваться возможностями, которые возникают во время рыночных потрясений.

— Именно то, что я и думал, — кивнул Милнер. — Стерлинг, я хочу, чтобы вы разработали для меня особую стратегию.

Назовем ее… «План штормового предупреждения».

— Звучит интригующе, — я подался вперед. — Что именно вы имеете в виду?

— План действий на случай серьезной рыночной паники. Какие активы следует продать первыми. Какие сохранить до последнего. Где держать свободные средства. Какие компании станут перспективными целями для приобретения при падении рынка. — Его глаза загорелись энтузиазмом. — Представьте, что вы капитан корабля, получивший предупреждение о надвигающемся шторме. Как вы подготовите свое судно?

Это идеальная возможность. Под видом гипотетического сценария я мог разработать для Милнера реальный план спасения капитала от Великой депрессии.

— Я подготовлю такой план, — кивнул я. — Потребуется неделя или две, чтобы сделать все основательно.

— Отлично! — Милнер хлопнул ладонью по столу. — И вот еще что. Я хочу, чтобы вы посетили мой завод в Акроне. Увидели производство собственными глазами. Побывали в лабораториях, где разрабатывается синтетический каучук. Настоящий финансовый анализ невозможен без понимания реального бизнеса.

— С удовольствием приму приглашение, — ответил я искренне. — Когда бы вы предпочли организовать визит?

— В следующие выходные? — предложил Милнер. — Мой личный вагон отходит от Центрального вокзала в пятницу вечером. Прибудем в Акрон рано утром в субботу, проведем день на заводе, а в воскресенье вернемся.

Я быстро прикинул график. В эти выходные предстояла поездка в Саутгемптон к Вандербильтам, но следующие пока свободны.

— Следующие выходные подойдут идеально, сэр.

— Превосходно! — Милнер взмахнул рукой, подзывая официанта. — А теперь давайте обсудим ваше вознаграждение за управление дополнительными пятью миллионами.

— Стандартная комиссия нашей фирмы составляет…

— К черту стандартные комиссии, — перебил Милнер. — Я предлагаю вам личный бонус. Один процент от суммы превышения доходности над средним показателем Доу-Джонса. Если вы заработаете мне на десять процентов больше, чем рынок в целом, получите пятьдесят тысяч долларов. Как вам такое предложение?

Сумма впечатляющая. Эквивалент почти семисот пятидесяти тысяч долларов в моем времени. И это только бонус, помимо стандартной комиссии фирмы.

— Это очень щедрое предложение, мистер Милнер.

— Я верю в стимулы, Стерлинг. Хочешь получить лучшие результаты — плати за результаты, а не за процесс. — Он жестом подозвал официанта. — Бренди, двойной.

— Для меня только кофе, пожалуйста, — добавил я.

Когда официант удалился, Милнер перешел к неожиданной теме:

— Я слышал, вы интересуетесь историей Continental Trust. Любопытное совпадение, учитывая, что ваш отец имел с ними какие-то дела.

Я мгновенно напрягся. Это намек на темы, о которых Милнер, казалось бы, не должен знать.