Орлиное гнездо

MadameD

– Идем… Я прикажу, чтобы принесли вина, - наконец торопливо проговорил молодой хозяин. Он повернулся и пошел вперед, качая головой. – Господи, - бормотал Николае под нос. – Я же не сплю? Господи!

Корнел Испиреску следовал за Николае в полнейшем молчании; и усмешка не сходила с губ возлюбленного витязя Дракулы, а черные глаза его таили память о нечеловеческих ужасах. Хозяин подвел гостя к садовому столу, не решаясь приглашать в дом – в собственный дом Корнела; и витязь сел, не спуская с Николае все понимающих глаз.

Боярский

сын распорядился о вине – и вернулся к гостю: сделал то, что должен был сделать.

Под взглядом этого человека у него кровь в жилах стыла. Но Николае, бледный и безмолвный, медленно подошел к столу и опустился на скамью напротив витязя.

Корнел долго глядел на молодого хозяина через стол – казалось, даже птицы в саду смолкли. Это черноглазое мужественное лицо, когда-то представлявшееся Николае прекраснейшим лицом на свете, теперь, с отпечатавшимися на нем следами бесчисленных мучений, ужасало юношу более, чем любое другое лицо на свете: только такой образ мог бы принять ангел смерти, явившийся по его душу.

– Зачем ты пришел? Откуда ты? – наконец проговорил Николае.

Он подумал о Раду – и обрадовался, что его племянник и пасынок увлечен игрою в доме; как долго Николае сможет держать здесь Корнела и не пускать к сыну? Если Корнел пожелает видеть сына, Николае его не остановит.

Корнел улыбнулся, не спуская глаз с Николае.

– Нет, я не с того света, - тихо сказал он. – Я пришел от моего князя, а Влад Дракула все еще на этом свете.

Николае побледнел еще больше.

– Но как ты вернулся к нему? – спросил юноша. – Как… как он принял тебя назад? И как король…

Корнел поднял руку, и Николае тотчас замолк.

– Король простил грехи даже Колосажателю, - улыбаясь все той же непонятной улыбкой, проговорил витязь. – А значит, слугам его все простилось и подавно. Ведь ты знаешь, что князя освободили из темницы и перевезли в вышеградский замок?

Николае с осторожностью кивнул. Конечно: он знал, как знала и вся Венгрия.

Тут принесли новый кувшин вина и блюдо с яблоками. Николае быстро встал и налил гостю вина, но Корнел не стал пить. Он взял с блюда румяное яблоко и поиграл им.

– Князь даже женится здесь – ты знаешь? – спросил витязь. – Его величество сосватал князю Владу свою родственницу.

– Неужели? – ахнул Николае.

Корвин решил сочетать православного князя с католичкой? А Дракула согласился?

Что ж: кругом, что ни день, совершается столько надругательств над верой, что это неудивительно.

Вдруг Николае ощутил, как голова у него закружилась, к горлу подкатила тошнота: это были тошнота и ужас безверия, накатывавшие как самая страшная болезнь…

Корнел молчал, глядя на младшего товарища и родича: казалось, витязю была хорошо знакома эта болезнь.

– Иоана умерла… - прошептал Николае, когда смог отдышаться. Он воззрился на Корнела с глухой враждебностью, точно винил в этом единственно

его. А кого еще он мог винить?

– Ты знаешь? – спросил боярский сын.

Корнела, казалось, совсем не поразила эта новость: он как будто знал… да, давно знал.

– Умерла, - прошептал витязь. Он улыбнулся, неподвижно глядя перед собой. – А я недавно видел мою жену во сне. Она там миловалась с каким-то златокудрым рыцарем с голубыми глазами – схож лицом с одним венгром, которого я знал… А может, это и не он; может, уже и другой…

Корнел рассмеялся.

– Если это такой рай, Господь милостив к моей Иоане!

Николае почувствовал, как в нем забурлила кровь. Ему вновь предстал тот морозный день, когда Корнел поверг на землю его сестру – ударил, совсем не зная Иоаны; как любой муж, который бьет неверную жену…

– Да как ты смеешь! – сжав кулаки, закричал Николае на своего гостя, совсем забыв, как страшен этот человек. – Сестра моя мученица… она была великая жена, и умерла в великой славе!

Николае сам не знал, откуда к нему пришли такие слова; но он осознал с полною ясностью, что так все и было. Он вскочил, готовый насмерть сражаться за честь покойной сестры. Корнел поднялся тоже: не вскочил, а именно поднялся, стремительно, но в полном спокойствии.

Николае увидел совсем близко черные бездонные глаза витязя Дракулы; и вдруг воинственный пыл его угас.

Юноша тяжело дышал, мелко дрожа с головы до ног, но не смея даже занести руку для удара. Корнел кивнул, по-прежнему глядя Николае в глаза – карие, как будто они недобрали черноты и силы в сравнении с его собственными.

– Может, все было и так, как ты сказал, - задумчиво проговорил витязь Дракона. – Господь рассудит нас…

Николае тяжело дышал, как после поединка, - он стоял перед гостем, сжав губы и опустив глаза долу.

После долгого молчания Корнел спросил:

– Здоров ли мой сын?

– Здоров, - сквозь зубы ответил Николае.

Он прикрыл глаза, подумав, что сейчас Корнел пожелает видеть мальчика – и что он, Николае, не сдержит своего гостя, даже если ляжет костьми на пороге дома. Но Корнел не пожелал этого.

Николае ощутил руку Корнела на своем плече – и с усилием поднял на него глаза. Корнел улыбался.

– Спасибо… тебе спасибо, - сказал витязь.

Он убрал тяжелую руку с плеча Николае, и боярский сын вздохнул с великим облегчением.

Мужчины снова разошлись и сели друг напротив друга. Теперь Корнел взял свою нетронутую кружку вина и приложился к ней. Он не отрывался долго, а потом утер темные роскошные, как у самого Дракулы, усы и хрустко закусил яблоком. Зубы у него все еще были прекрасные.

Николае заметил, что Корнел хорошо, добротно одет – платье его было опрятно, сшито по мерке и даже, казалось, почти не ношено.

– Тебе ведь неплохо живется сейчас? – хмуро спросил юноша.

Корнел слабо улыбнулся.